Мастера вызывали?
Шрифт:
Пожилая сухощавая кассирша с длинным носом, бросив на него оценивающий взгляд, затрещала счётным аппаратом. Взгляд Сергею не понравился, он сразу понял, что его сейчас обсчитают. Кассирша, видимо, по лицу определила, что парень спокойный, интеллигентного вида, а такие обычно стесняются устраивать скандалы из-за нескольких копеек и терпеливо сносят, когда их обсчитывают, но на этот раз она просчиталась.
Сергея не переносил обмана, надувательства и хотя по натуре не был скандалистом, любил справедливость. Всякая непорядочность вызывала в нём бурю негодования. Продавцам он не доверял, поэтому еще до
– Пять рублей семьдесят копеек, – оповестила кассирша.
– Вы ошиблись – пять рублей три копейки, – поправил Сергей хладнокровно.
Кассирша моментально вскипела:
– Не думаете ли, что машина хуже вас считает? Будет мне тут всякий указывать.
– Пять рублей три копейки, перечитайте, – спокойно, но настойчиво повторил покупатель.
Кассирша защёлкала на аппарате, но, как ни странно, у неё получился тот же результат.
– Пять рублей семьдесят копеек, – вызывающе нагло заявила она.
– Вам, может, на бумажке расчёт предоставить? – не сдавал позиций Сергей. – Я повторяю – вы ошиблись. И пока правильно не сосчитаете, не заплачу.
Кассирша смерила его ненавистным взглядом, выразившим, что она презирает его за мелочность, и обронила сквозь зубы:
– Плати и не задерживай очередь.
Из магазина Сергей направился к дому, где жили Холмогорские, поднялся на пятый этаж, позвонил.
Из-за двери раздался детский голосок:
– Кто там?
– Открывай, Женя. Это дядя Серёжа.
– Дядя Серёжа, – послышался радостный возглас, после чего на площадку выскочил мальчуган и, обняв мастера за ноги на уровне своего роста, пролепетал: – Ты чего долго не приходил? Я так по тебе соскучился. Ждал, ждал, а ты не приходишь.
Сердце Сергея дрогнуло, он и не подозревал, что за такой короткий срок ребёнок привязался к нему и жил надеждой на встречу. Желая как-то оправдаться за долгое отсутствие, он признался:
– Я твою маму боюсь. Выгоняет она меня.
– Ты не бойся, она только ругается, но не дерётся.
– Не дерётся, это уже легче, тогда я буду чаще приходить. А ты, наверно, как всегда голоден?
Мальчик замялся.
– Мама оставила хлеба со сметаной, но мне так хочется вашей каши.
Внутренне Сергей вспыхнул: «Опять эта кукла держит его на голодном пайке. Уморить мальчонку собралась, что ли? Придётся поговорить с ней по-серьезному».
Мальчику же он сказал:
– Раз хочется, значит, будем варить. Состряпаем целую кастрюлю. Мы с тобой попируем.
Кроме каши, Сергей сварил суп с курицей и компот. Накормив ребёнка, он выстирал ему бельишко, прибрал в комнате, после чего взял мальчика на руки, и они вместе уселись смотреть телевизор.
Лариса всё не возвращалась.
– Мама всегда так поздно приходит? – поинтересовался Сергей.
– Нет, не всегда.
– А тебе одному не скучно?
– Скучно. Я даже иногда плачу, – доверительно сообщил Женька.
– Одичаешь ты, брат, здесь совсем, – задумчиво произнёс Сергей.
– Одичаю, – согласился мальчик.
– Придётся о тебе позаботиться. Тебе коллектив нужен, твои ровесники. Ты в детский сад хочешь?
– Хочу. Только мама говорит, что у неё на садик нет денег.
– Пустяки, деньги найдём.
Стрелки часов, висевших на стене,
приблизились к десяти.«И где эта кукла весь вечер шляется, – мысленно ругался гость. – Наверно, опять с этим фраером приключений ищет. Придёт, я ей задам».
Мальчик давно спал у него на руках. Раздев ребенка, Сергей отнёс его в кроватку и вновь уселся перед телевизором. Клиенты в этот вечер остались необслуженными, но разговор с матерью мальчика был важнее всего прочего.
Лариса появилась в половине одиннадцатого. Открыв ключом дверь м войдя в прихожую, она сразу же обнаружила у порога мужские туфли. Осторожно заглянув в комнату и увидев Сергея, она как-то очень вяло и устало протянута:
– А-а, это опять ты?
Вид её поразил Сергея: она заметно похудела, под глазами появились тёмные круги, лицо было не подкрашено и от этого выглядело бледным и смертельно усталым. Да и реакция на молодого человека оказалась совсем не той, которую он ожидал. Сергей подготовился встретить и отразить целый шквал, а тут даже ветерком не повеяло, какая-то зыбкая тень промелькнула и замерла во мраке неизвестности. Он не узнавал Ларисы, она словно угасла и действовала в какой-то полудрёме. Не обращая больше на непрошенного гостя никакого внимания, девушка прошла в ванную, умылась, затем – на кухню, поставила подогревать чайник, а сама молчаливо, как каменное изваяние, замерла на табуретке, опершись обеими руками на стол.
Сергея собирался сразу же высказать ей в лицо всё, что думает, но её отрешенность, бледность и смертельная усталость, проглядывавшая в глазах, остановили его, сменив гнев на милость, Ему вдруг стало жалко её не меньше, чем Женьку.
– Суп горячий есть. Налить? – предложил он.
– Давай, – согласилась она безразлично.
Гость налил хозяйке тарелку первого, рядом поставил кашу.
Лариса нехотя и вяло попробовала, но вид и вкус горячей пищи оживил её, глаза сразу заблестели, на щеках проступил лёгкий румянец, и тут Сергей понял, что она тоже очень голодна: девушка ела чрезмерно поспешно, как бы для того, чтобы поскорее насытиться, и от спешки даже закашлялась.
Сергей стоял молча в стороне и ждал, когда она насытится.
Когда обе тарелки опустели, она подняла на него глаза и произнесла одобрительно:
– Ты, оказывается, вкусно готовишь.
– Я не ленюсь. А ты к себя, и сына голодом моришь. Насчёт себя, конечно, дело хозяйское, но зачем же над мальчонкой издеваться? А уж если сама готовить не любишь, отдала бы ребёнка в детский сад.
Лариса бросила на него усталый взгляд и недовольно проговорила:
– Много ты понимаешь… Не сын он мне. – Встала к, пройдя в комнату, села на диван, опустив голову на грудь и о чём-то задумавшись.
Сергей остановился напротив и несколько секунд созерцал девушку, пытаясь мысленно установить связь между ней и Женькой, но не найдя объяснения, осторожно продолжил разговор, начатый в кухне.
– Если ты говоришь, что Женя тебе не сын, то кто же? Почему он называет тебя мамой, да и вообще – откуда он взялся?
Девушка повела неопределенно бровями.
– Откуда, откуда. Ты очень любопытен. Не пойму только, чего привязался к нам? Строишь из себя благодетеля. Да у меня таких – хоть забор городи. Сначала золотом осыпят, потом петлю на шее затянут.