Мать наследницы

Мы уже давно покинули пределы столицы и, наверное, даже пределы царства Севера. Пит унес меня на юг, за несколько минут преодолев расстояние, которое на обычной лошади заняло бы несколько дней. Постепенно страх покинул мою душу, оставив после себя интерес и желание ловить каждый момент. Бешеный ветер, так отчаянно трепавший мои волосы, поутих, словно ему приказали уснуть. Когда я смогла успокоиться, то осознала, насколько прекрасна и необыкновенна эта поездка. Перед нами открывались потрясающие виды: мерцающее от солнечных лучей озеро в глубине девственного леса, луга, до горизонта усеянные россыпью пышных цветов, которые я прежде видела лишь на картинках в книгах, а также множество древних, невероятно крупных деревьев, которые растут уже несколько тысяч лет, не тронутые человеком. Потрясающе.

– Прижмись ко мне, - попросил Пит, и его голос прозвучал так заботливо и спокойно, что внутри у меня потеплело. Неужели он успокоился?

Я не успела додумать эту мысль, захваченная открывшимся видом. Неожиданно лес закончился, и я увидела, что мы стрелой мчимся.. .к пропасти. Земля обрывалась, будто боги разломили её, как кусок хлеба. Вепрь бежал, не думая останавливаться, и я с ужасом поняла, что он намерен прыгнуть туда, в эту страшную зияющую бездну. Руки непроизвольно вцепились в Пита, до боли сжав пальцы на его торсе, спрятав лицо на его груди, прижавшись к нему всем телом. Удар сердца. Другой. «Мы умрем» - на миг мелькнула мысль. «Сорвемся в пропасть и разобьемся».

Прыжок. Топот копыт резко оборвался, и мы взмыли в воздух. У меня перехватило дух.

От дикого страха из горла вырвался испуганный крик, и Пит прижал меня к себе еще крепче. Тук. Тук. Тук. Ровный стук его сердца - это последнее, что я услышу в своей жизни. Он ни капли не волнуется! Решил угробить нас обоих?! Хочет романтично умереть в объятиях друг друга? У меня не хватило храбрости приоткрыть глаза и посмотреть в лицо своей смерти. Как беззащитный котенок я жалась к Питу, ничего не соображая от страха и не дыша. Лишь его густой запах, который я вдыхала полной грудью, был моим якорем, последней связью с реальностью.

– Адель?
– рука Пита переместилась с талии на плечи, отрывая меня от надежной и теплой груди, чтобы маг имел возможность посмотреть в мое лицо. Голова кружилась, а тело наполнилось странной нездоровой легкостью, грозившей перетечь в болезненную слабость. Я прикрыла глаза, пытаясь унять бешено стучащее в груди сердце, но мой покой был грубо нарушен. Губы обжег глубокий поцелуй, властный и пылкий, словно Пит утверждался в своем праве на меня, доказывал мне и себе, что эти губы имеет право целовать только он.
– Мой ангел, - прошептал маг, прижавшись своим лбом к моему. Я ощущала его дыхание на своем лице, чувствовала каждое движение Пита, каждую эмоцию как свою собственную. Его прямой нос потерся о мою щеку, как ласковый кот, выражая доверие и преданность.
– Ты же знаешь, что я люблю тебя больше жизни, - шептал он обреченно и трепетно, коснувшись моей щеки широкой шершавой ладонью.
– Что бы ты ни совершила, я никогда не смогу причинить тебе вред. Никогда, мое сокровище. Понимаешь?
– влажные губы заскользили по моему лицу, оставляя короткие поцелуи, будто извинялись за то, что натворил их хозяин.
– Адель, - прохрипел Пит, открывая глаза, - если я увижу хотя бы призрачный намек, взгляд, который покажется мне подозрительным и слишком откровенным, малейшие жест в твою сторону от него, я немедленно убью этого мальчишку. Понимаешь?
– синие, будто подсвеченные изнутри радужки, захватили меня. Своим взглядом Пит проникал в глубину моей души, перебирая ее струны словно музыкальный инструмент. Я верила каждому его слову. Он просто не сможет поступить иначе, не позволит никому прикасаться ко мне.

«Ты навеки станешь моей...» - именно эти слова Пит произнес прежде, чем взять меня как женщину в нашу первую ночь любви. Только теперь, годы спустя, я поняла, что это не просто красивое обещание. Это клятва. В мгновение ока меня наполнили противоречивые и самые сильные эмоции, накрыв сознание крутой волной. Слезы хлынули из глаз стремительным потоком, и не было никаких сил их удержать. Впервые после нашей встречи в часовне я заплакала в присутствии Пита, не таясь и не стесняясь своих слез. Пусть я избежала падения в лесную пропасть, но сейчас провалилась в более страшную яму - в пропасть своих эмоций, таившихся в душе долгие годы.

Маг взвыл, как раненый зверь. Он обхватил меня руками, вжимая в крепкое тело, впечатывая в себя так, будто хотел соединить наши тела в одно целое. И не только тела. Пит шептал мне нежные утешения, покрывал поцелуями лицо и волосы, сжимая меня в надежных объятиях сильных рук. Но впервые его ласки проходили мимо моего сознания. Мысль, бившаяся в моей голове как запертая в клетке птица, не давала возможности насладиться мужской нежностью.

– Я шлюха, - сквозь слезы выдохнула я, и поцелуи тут же прекратились.

– Что?
– нахмурился Пит, отстранившись и пристально глядя мне в глаза.

– Я изменила своему мужу, - унять рыдания казалось равносильно тому, чтобы унять волнение моря - невозможно. Слезы, чувства и слова рвались из меня бушующим потоком. Казалось, попробуй я удержать все внутри - и чувства разорвут меня, сломают что-то важное в моей душе.

– Я лгу всем вокруг. Родила бастарда и выдаю его за наследника трона. Сплю с тобой, принадлежу тебе, но имею законного мужа. Каждый день я совершаю преступление, каждый день изменяю. Ты ведь поэтому подумал про меня и Стефана, да? Решил, что раз я изменила Габриллиону, то начну изменять и тебе? Ты тоже считаешь меня шлюхой, Пит? Признай это, не лги, - слезы закончились, и теперь я судорожно втягивала воздух, выговаривая слова надрывно, рвано, преодолевая сводивший горло спазм.

Взмахнув рукой, Пит создал из воздуха стакан с водой и, приставив его к моим губам, заставил выпить. С каждым глотком мои плечи вздрагивали все реже, дышать становилось все легче, по желудку медленно растекся успокаивающий холод. Только сейчас я заметила, что мои руки дрожат.

– Дракон меня задери, кто вложил тебе в голову эту чушь?
– бросив стакан на траву, Пит вновь прижал меня к своей груди, но на этот раз его объятия были пропитаны нежностью и желанием оградить меня от всего мира. Своими руками он будто пытался закрыть меня от всех, спрятать на своей груди, чтобы никто и никогда не посмел расстроить меня. Я все никак не могла успокоиться и беззвучно вздрагивала в его руках.
– Мой маленький глупый ангел, - прошептал он в волосы, широкой ладонью проведя по гладким волосам.
– Моя родная душа, мое самое ценное сокровище, алмаз моего сердца, - Пит уложил мою голову себе на плечо и вскинул лицо к синему небу. Не говоря ни слова, он вынул из кармана белоснежный платок с тесьмой из шелковых лент и вложил мне в руку. Я слышала, как он дышит глубоко и часто, будто пытается успокоиться. Его сердце билось ровно и мерно, хоть и чаще, чем тогда, когда мы летели над пропастью. Я начала считать эти удары, и вскоре смогла успокоиться. Воспользовавшись платком Пита, я тихонько высморкалась.

Тук. Тук. Тук.

Все будет хорошо.

Тук. Тук. Тук.

Мышцы, все это время в спазме сжимавшие мое горло, расслабились. Я сделала первый ровный вдох, словно напилась воды в жаркий день. Я должна держаться. Мне нельзя отчаиваться и погружаться в бездну своих грехов, тонуть в них как в зыбучих песках. Как бы я не нагрешила, Архан - моя спасительная ветка, за которую я буду хвататься, вгрызаться зубами, но удержусь, не пропаду. Не сойду с ума. Я выдержу.

– Посмотри мне в глаза, - нарушил тишину Пит. Низкие ноты, слышимые в звуках его голоса, ласкали мой слух, обволакивали, согревая сквозящей в них заботой.
– Адель, -большой палец ласково коснулся щеки, - просто посмотри на меня.

Сделав глубокий вдох, я подняла голову. Слезы высохли, но я чувствовала, как их стягивающие следы испещрили мое лицо. Нос по-прежнему ощущался распухшим и слишком большим, вызывая желание умыться холодной водой. Я встретилась с внимательным, изучающим взглядом Пита, словно своими божественными синими глазами он пытался заглянуть мне в душу

– Моя роза, - шепнул он, заправив за ухо выбившуюся из прически прядь, - это был первый и последний раз, когда я услышал, что ты называешь себя этим грязным словом, - медленно, четко выговаривая каждый звук, произнес Пит. Он глядел на меня немигающим взором, будто высекал смысл этих слов на просто на моем разуме - на моем сердце.
– Никто и никогда не посмеет назвать мать моего ребенка шлюхой. Никто. Слышишь?
– стоило ему произнести ругательство, как щека мага дернулась от сдерживаемых эмоций.
– Что бы ты себе не напридумывала, к этой категории женщин ты не имеешь никакого отношения. Я видел шлюх, Адель, - глаза его блеснули странным блеском - ненависть, смешанная с презрением.
– Если кто-нибудь когда-нибудь посмеет назвать тебя этим словом, я вырву ему язык, - пообещал он, вновь прижимая мою голову к своей груди.

– Пит, - тихо шепнула я, ощущая невыносимую тяжесть на плечах и в груди. Вот сейчас я задам ему самые главные вопросы, которые изменят всё.

– Да, моя жизнь?
– отозвался маг.

– Я знаю, что ты любишь меня. Знаю, как ты дорожишь мной и нашим ребенком. Поверь, это взаимно, и я тоже люблю тебя сильнее самой жизни, - моей макушки коснулся ласковый поцелуй.
– Ты пришел в мою жизнь тогда, когда у меня не было выхода. Я бы погибла, если бы не твоя помощь и твоя защита. Пит, я безумно благодарна тебе за все, что ты сделал для меня. Ты подарил мне бессмертие - это бесценный дар. Но...
– запнулась я, чувствуя вставший в горле тяжелый ком. Ну же, Адель, будь сильной. Скажи то, что носила в себе несколько лет.