Матабар. II

То и дело небо окрашивалось яркими вспышками фейерверков, и их блеск отражался в глазах многочисленных зрителей, спешащих к Площади Царей. Каждый новый взрыв в глубине ночного неба звучал ликованием целого города, прелюдией к грядущему событию. На флагах, мелькавших в руках идущих, развевалась эмблема двуглавого феникса, словно накрывавшего людей своими широкими, огненными крыльями, не делая между ними разницы — богатый или бедный, простолюдин или дворянин, человек или первородный.

И, чем ближе к цели их путешествия, тем больше людей становилось. Многие из них, не помещаясь на тротуарах, выходили на проезжую часть и сливались с автомобилями, а те не сигналили, и не кричали на мешающих горожан. Наоборот — ехали нарочито медленно, позволяя людям идти рядом с собой.

Народ стекался к главной площади города, чтобы лично засвидетельствовать восхождение на престол нового правителя.

Наследник фамилии Агров, правящей Империей со времен восстания Галеса против Эктаса, Великий Князь Павел. Будущий Император Новой Монархии, Павел IV. Из газет в библиотеке Анорских, Ардан узнал, что тот пользовался у народа куда большей любовью, чем два младших брата, старшая сестра (пока та еще была жива и являлась наследницей престола) и многочисленные двоюродные и троюродные родственники.

Павел, отданный в юности в Императорский Кадетский Лицей, прошел весь путь от рядового до полковника кавалерийского корпуса. Получил несколько ранений на Фатийской границе, включая то, что стоило ему возможности нормально ходить и бегать, так что передвигался он исключительно опираясь на трость. Но даже так — не оставил службу вплоть до своего почетного увольнения в запас.

После выхода на военную пенсию в возрасте тридцати семи лет, Павел занялся общественной деятельностью. Сформировал вокруг себя во всех трех палатах Парламента коалицию, с помощью которой продвигал социальные законы и поправки.

Так, именно благодаря нему, даже в таких захолустных городах, как Эвергейл, в школах появились новые учебники, учителя получали сносную зарплату, а ученики могли рассчитывать на какое-никакое, но конкурентное образование.

За пятнадцать лет деятельности наследника престола уровень грамотности в Империи вырос почти на шестнадцать процентов, детская смертность снизилась вдвое, а новых уездных больниц и школ каждый год открывалось едва ли не под сотню.

Не говоря уже о том, что появилась государственная медицинская страховка для самых нуждающихся слоев населения, в том числе и для первородных, а так же льготы для работников фабрик и заводов.

Так что неудивительно, что вся столица от чистого сердца праздновала восхождение народного любимца на престол.

Лавиной нескончаемого потока людей и первородных, гулящая, галдящая масса двигалась в сердце Метрополии.

Арди видел это из-за окна автомобиля, свернувшего с Ньювского проспекта в сторону неприметной улочки, где кроме других, не менее дорогих и пышных авто больше никого не было. Они проехали к шлагбауму, где стояло несколько человек в красных и черных мундирах, в том числе и пара магов с посохами.

Стражи Министерства Внутренних Дел и вторая канцелярия в этот вечер работали вместе.

— Капрал Норский, — представился подошедший к ним молодой человек в мундире и теплом пальто. За его спиной, на ремне, покоилась армейская винтовка с примкнутым штыком.

Водитель протянул бумагу, после чего Норский кивнул, отсалютовал Дэвенпорту и пропустил их авто.

Вместе с другими такими же счастливчиками они въехали на площадь. Со стороны города она была взята в полукруг овальным зданием, где расположился Главный Армейский Штаб. В центре же громадного здания находилась высокая арка с красивыми кованными воротами, прутья которых складывались во все тот же символ двуглавого феникса. Сейчас те были закрыты, не пуская горожан внутрь, а охрану несли несколько рот солдат и около взвода кавалеристов и магов.

А вот со стороны набережной реки Ньювы…

В самом сердце Метрополии, размером почти в шесть гектар, раскинулась Площадь Царей. Укрытая брусчаткой, в данный момент она оказалась устлана лужами талого снега, но даже те лишь украшали её величие, отражая небесные огни, свет фонарей и окон.

А там, чуть выше, на возвышении, к которому вели широкие лестницы, стоял Дворец Царей Прошлого.

Архитектурное слияние величия и элегантности, будто парившее над землей. Его стены, утопающие в потустороннем сиянии, излучали волшебную ауру, словно сама суть лунного света была пленена искусными руками и высечена в камне. Каждый карниз, каждый уголок словно оживал не только в отблесках позолоты, но и в горячих объятиях этого неописуемого, мистического сияния, излучаемого не прожекторами, а будто изнутри самого дворца.

Цилиндрические царственные пилястры устремлялись ввысь, а их белоснежные поверхности пестрили танцами замысловатых позолоченных рельефов, рассказывающих о прошлом громадной страны. Каждая нить тонкой резьбы переливалась, улавливая и дополняя все нюансы играющего на них золотистого света.

Купол из золота и платины тянулся к небу, рассекая его гордыми шпилем, но не выглядел при этом давящим или надменным. Наоборот. Он словно успокаивал и приглашал, обещая не делать разницы между тобой и теми, кто жил здесь, в сердце Империи.

А еще вокруг росли деревья самых разных пород и, как и сам дворец, излучали золотое сияние.

У Ардана дух перехватило.

Одно дело видеть Дворец Царей Прошлого на картинках и понимать, что тот воистину огромен, простираясь от площади вплоть до набережной, но совсем другое — находиться рядом. И пусть юноша имел возможность лицезреть лишь главный фасад дворца и его парадный вход, но даже так — тот поражал воображение.

Их автомобиль, в веренице других авто, рассекая лужи подъехал к восточной лестнице. К ним подошли швейцары и, с поклоном, открыли двери.

Первым вышел Дэвенпорт, попутно подавая руку Атуре, и только после них салон покинул и Ардан. Холодный воздух обласкал его лицо — после двухнедельного заточения юноша был рад вдохнуть полной грудью.

— Не задерживайся, — поторопила его Атура.

Втроем они поднимались по лестнице и, пока остальные десятки дворян гудели и что-то обсуждали, Арди не мог оторвать взгляда от дворца. Тот заставил бы отойти в сторону все сказки и истории дедушки, затмив своей красотой легенды и мифы.

Юноша протянул ладонь, позволяя той утонуть в золотом сиянии. Теплом, как от разожженного в особо морозную ночь костра. И ласковом, как котенок.

Только у самого входа, стоя у парадных дверей, высоченных створок, обшитых золотым узором в форме все того же двуглавого феникса, Ардан опомнился.

Ступая по красному ковру, они вошли внутрь под своды здания, где, по логике вещей, простой охотник и ковбой Пригорной губернии никогда не должен был оказаться.

Здесь, в огромных пространствах, все буквально пропиталось роскошью и богатством, которого Ардан не видел даже в особняке Анорских. Серебро, золото, платина, драгоценные камни, редкие породы деревьев, мрамор и гранит — буквально все, куда только падал взгляд, не только обладало немыслимой ценой, но и было выполнено так изящно и столь мастерски, что юноше даже показалось, на секунду, будто он спит и ему все привиделось.