Матабар

Глава 2

Арди лежал на кровати и смотрел в потолок. За окном уже сгустилась темная ночь. Слышались цикады. Они забавно щелкали, то сливаясь в единый ритм, то представляя совершенно не предсказуемую какофонию, так сильно раздражавшую мальчика.

Накрывшись одеялом, набитым пухом, ребенок размышлял о сегодняшнем дне. Компанию ему составляли четыре фигурки зверей. И несмотря на то, что они, как и все вокруг Арди, были из дерева, но, все же, отличались от общей атмосферы комнаты.

Небольшая, но достаточно просторная, чтобы здесь пусть и тесно, но комфортно разместилась резная кровать вдоль дальней стены. Кажется, отец и дедушка сами её сколотили. И если раньше Арди чувствовал себя на ней лилипутом, то теперь – все таким же лилипутом, но чуть большего размера. Если постараться, вытянуться всем телом, то можно было с трудом дотянуться кончиками пальцев ног и рук до её краев.

А еще на изголовье, Арди, тайком, под матрасом, делал зарубки – отмечал, как далеко он в очередном своем приключении умудрялся забраться за дозволенные ему границы.

Из того же серого дерева, что и кровать, рядом стояла тумбочка. На ней лежали вещи Арди, его нож и еще всякие безделушки. Красивые речные камешки, маленький осколок кристалла, принесенного ручьем, два соколиных пера и… обломок оленьего рога. Вот и все нехитрые сокровища ребенка.

Еще имелся шкаф. Покосившийся, с хлопающими, пошарпанными дверцами, но довольно крепкой штангой внутри. Достаточно крепкой, чтобы Арди, копируя отца, на ней подтягивался. До турника, установленного между деревьями поодаль от давно уже не работающего водяного колеса – мальчик не дотягивался.

Как можно догадаться, шкаф, как и все вокруг, тоже сложен из деревянных досок.

В отличии от фигурок.

Почему-то каждая из них, словно подражая живым зверям, отливала своим собственным цветом.

Но эти мысли, как и многие другие, лишь промелькнули и больше не задерживались в голове Арди. Он был занят совершенно другим. Куда более важным делом. И это даже не процесс созерцания потолка, по которому сейчас полз маленький паучок, спешащий по своим, паучьим делам.

– Кто это был? – спросил вслух Арди. – И что за странное слово… шериф.

– Может это значит, что он мастер собирать мед? – прозвучал грузный, густой, ленивый голос.

– Гута, какой мед! – ответил ему свистящий, чуть рычащий голос. – Вам лишь бы лапу сосать, да о меде думать! Шериф – это совсем другое. Шериф это… не знаю. Я слышала от волков, что иногда к ним в угодья приходят двуногие с дурно пахнущими, гремящими палками. И тогда льется кровь не добычи, а охотников.

– М-м-м, – протянул первый голос. – Мы не сосем лапу, Шали.

– Спящие Духи! Это все, что ты услышал из моей речи?!

Арди чуть улыбнулся. Гута и Шали порой часами могли вот так забавно пререкаться. А всего один единственный раз, когда мальчик позволил себе подобное с мамой, то получил тряпкой чуть пониже спины. Несильно, конечно, но урок был усвоен.

– Ой, да что вы оба понимаете! – пискнул третий голос. Голос, обычно не сулящий ничего хорошего. – Шерифами называют тех, кто у двуногих приходит за слишком послушными детенышами! Они забирают их в такое место, где всем одинаково состригают шерсть на голове, заставляют носить странные листья на своем теле, а еще дают в руки эти самые палки и отправляют драться против других двуногих!

– Скасти, хватит врать! Ты смотри – Гута уже боится!

– Этот медведь боится вообще всего!

– Если бы ты его пореже пугал, то он, может быть, не так сильно и боялся!

– Ха! – засмеялся писклявый голосок. – Если я не буду его пугать, то как же он справиться со своим страхом?

– Я тебя ударю, – прогудел густой бас.

– Вот о чем я и говорю, Гута! Чтобы я тебя пугал? Да ни в жизнь! Не было такого никогда! Шали все врет!

Арди слегка прыснул. Скасти был хитер, смешон, но очень труслив.

– А почему забирают только послушных? – спросил мальчик.

– Потому что ни один непослушный детеныш не согласиться на такие изуверства! – резко воскликнул Скасти, после чего понизил голос и добавил. – Так что, Арди, прости, но, кажется, больше у тебя не получится поучится у меня мудрости. Скоро придет твое время стричь шерсть на голове! А у тебя и так её почти и нет, бедолага.

Арди не хотел стричь никакой шерсти! А еще…

– А как же мама… и дедушка, и папа?

– Я…

– Не слушай его, Арди, – перебил свистящий голос.

– Да, верно, Шали, – добавил бас. – не слушай ты эту белку, Ард.

– Вот так всегда! – фыркнул Скасти. – Все только и говорят – не слушай Скасти, не делай, как говорит Скасти, а потом мы все оказываемся в жо…

Скрипнула половица.

Та самая, что около входной двери. Её каждый раз пытались починить и отец, и мама, и даже дедушка. Но сколько бы не старались, какие бы идеи они не придумывали, у них так и не получалось решить задачу. Так что всегда, когда кто-либо заходил домой, то те, кто находился в данный момент внутри, мгновенно об этом узнавали.

Арди посмотрел на свой нож, ставший причиной этого “чуда”.

Иногда, очень редко, но все же – Скасти посещали хорошие идеи…

– Папа пришел!

Арди вскочил ноги, схватил с подоконника жестяную кружку и, аккуратно отодвинув тумбочку, улегся на пол и приложил свое нехитрое устройство дном к уху, а горлышком к стене. Первым звуком, что он услышал стало гулкое – “дух”, а затем чуть более стеснительное и неловкое – “кац”. Воображение мальчика тут же нарисовало, как отец свалил с плеч тушу оленя… хотя нет, звук не такой хлесткий. Рога не ударили о пол. Наверное, небольшой кабан.

Большого, взрослого кабана даже его отец не смог бы дотащить до дома на своих плечах. Только волоком. Так что да – молодой кабанчик. Рядом, судя по звуку, поставили охотничье ружье.

От следующего звука мальчик немного скривился. Разве его родители не мог делать это потише? Целуются они…

– Ардан уже спит?

По телу мальчика пошли мурашки. Голос его отца напоминал шелест просыпающегося леса. Не густой, ни жидкий, не гулкий, ни пустой. Он звучал домом. Живой голос. В котором то половица скрипнет, то мышь где-то зашкребется. Арди надеялся, что когда он вырастет, то у него тоже будет такой голос.