Материя

— Что? Начать общаться с ним, как мать с младенцем?

— Умей объект слышать и говорить, ваше высочество, — сказал Лератий, — он уже, наверное, попытался бы завязать разговор с нами. Сто с лишним рабочих, инженеров, техников, других специалистов говорили рядом с ним задолго до обнаружения этого странного свойства, которое вы только что испытали на себе.

— Так что же в итоге? — спросил Орамен.

Лератий откашлялся.

— Проблема, стоящая перед нами, ваше высочество, уникальна в нашей истории, но не в истории других цивилизаций. С ней сталкивались разные народы, на протяжении миллиардов лет находя бессчетное число подобных реликвий и артефактов. Существуют проверенные и в высшей степени эффективные методы, используемые Оптимами. Пользуясь ими, можно установить контакт с объектами вроде этого.

— Вот как, — сказал Орамен, переводя взгляд с Лератия на Поатаса. — И мы можем получить доступ к подобным методам?

— Можем, ваше высочество, — сказал Поатас. — Нам могут предоставить машину-коммуникатор.

— Машина-коммуникатор? — переспросил Орамен.

— Мы договорились с октами, что они доставят сюда оборудование и будут управлять им, ваше высочество, — сказал Лератий. — Но конечно, — быстро добавил он, — под нашим строжайшим и неусыпным наблюдением. Все будет отмечаться, фиксироваться, заноситься в таблицы и архивироваться. Не исключено, что в дальнейшем мы будем применять эти методы самостоятельно. Таким образом, мы получаем двойную выгоду. Как минимум.

— Мы оба, — начал Поатас, глядя на Лератия, — полагаем, что это имеет крайне важное значение...

— Но опять же возникает вопрос, — прервал его Орамен, — не запрещена ли такая передача технологии, такая помощь?

Принц посмотрел сначала на одного, потом на другого, а те смущенно поглядывали друг на друга. Лератий снова откашлялся.

— Окты заявляют, ваше высочество, что если они станут управлять прибором, то — поскольку фактически прибор будет взаимодействовать с тем, что уже принадлежит им, — это не запрещено.

— Вот так. — Поатас с вызовом задрал нос.

— Они заявляют претензии на эту штуку? — спросил Орамен, глядя на куб. Это было что-то новенькое.

— Формально — нет, ваше высочество, — ответил Лератий. — Окты признают наш приоритет в находке. Однако они считают, что когда-то этот объект мог принадлежать им по праву первородства, а потому проявляют к нему особенный и глубокий интерес.

Орамен оглянулся.

— Я здесь не вижу ни одного окта. Откуда вам все это известно?

— Они связывались с нами через специального эмиссара по имени Савид, ваше высочество, — сказал Поатас. — Он несколько раз появлялся в этой камере и консультировал нас.

— Мне об этом не доложили, — заметил Орамен.

— Вы были ранены, лежали в постели, ваше высочество, — сказал Поатас, опустив на мгновение глаза на доски у себя под ногами.

— Значит, это случилось совсем недавно. Понятно, — сказал Орамен; Поатас и Лератий одновременно улыбнулись ему. Принц одарил их ответной улыбкой. — Господа, если вы считаете, что нам следует согласиться на помощь октов, пусть будет так. Пусть они доставляют сюда свои замечательные технологии, свои машины-коммуникаторы. Но вы должны сделать все возможное, чтобы узнать, как работают эти аппараты. Договорились?

У его собеседников вид был одновременно удивленный и довольный.

— Конечно, ваше высочество! — воскликнул Лератий.

— Да, ваше высочество! — сказал Поатас, наклоняя голову.

* * *

Остальную часть дня Орамен провел, создавая механизмы маленького государства, — или, по крайней мере, следил затем, как это делают другие. Помимо всего прочего, они возрождали распущенную армию, превращая недавних солдат, успевших стать землекопами, обратно в солдат. Нехватки в людях не было — была нехватка оружия. Большая его часть вернулась на склады в Пурле. А это означало, что придется выкручиваться с наличными запасами. Положение вскоре должно было улучшиться: некоторые мастерские Колонии уже переходили на производство оружия, хотя высокого качества ждать не приходилось.

Все это Орамен поручил в основном средним и младшим офицерам и руководителям. С самого начала он попытался собрать всех высших чинов, назначенных в Колонию тилом Лоэспом, включая и генерала Фойза, и отправил в Рассель — якобы для разъяснения своих действий. На самом деле он просто хотел избавиться от людей, которым больше не мог доверять. Некоторые из новых советников предупреждали, что он отсылает в стан врага знающих людей, которые ясно представляют себе все сильные и слабые стороны создаваемой армии. Но Орамен считал эти доводы недостаточными, чтобы оставить генералов, а арестовывать или интернировать их он не хотел.

Фойз и другие хотя и неохотно, но все же убыли на поезде. Через полчаса отправился второй поезд, полный солдат, лояльных Орамену, и огромного количества взрывчатки; военные получили приказ заминировать все мосты между Водопадом и Расселем и охранять их, по возможности не вступая в боевое соприкосновение.

Орамен отложил, насколько то было прилично, все встречи и удалился в свой вагон, чувствуя острую потребность вздремнуть. Доктора все еще рекомендовали ему провести в постели несколько дней, но он не соглашался, не мог согласиться. Он поспал часок, а потом навестил Дроффо, который выздоравливал в главном санитарном поезде.

— Быстро вы развернулись, — сказал Дроффо, все еще забинтованный и не до конца пришедший в себя. Многочисленные порезы на его лице были прочищены и заживали на воздухе, хотя на одной щеке пришлось наложить пару швов. — Фойз уехал без шума? — Он покачал головой, и на лице его появилась гримаса боли. — Наверное, помчался строить козни вместе с Лоэспом.

— Думаешь, они перейдут в наступление? — спросил Орамен, сидя на раскладном кресле рядом с кроватью Дроффо в отдельной палате.

— Не знаю, принц. Есть известия от тила Лоэспа?

— Никаких. Он сейчас не в Расселе и, может, еще ничего не знает.

— Я бы трижды подумал, прежде чем отправляться на встречу с ним, это уж точно.

— Думаешь, он лично стоит за всем этим?

— А кто же еще?

— Ну, мне казалось... может, его окружение.

— Например? — спросил Дроффо.

— Блейе, Тохонло и им подобные?

Дроффо покачал головой.

— У них на это не хватило бы мозгов.

Орамен не мог больше вспомнить никого по имени, кроме генерала Фойза. Уж конечно, не Уэрребер. Относительно Часка он не был уверен, но с другой стороны, экзалтин не имел никакого влияния в окружении тила Лоэспа, будучи величиной малозначительной. Орамен привык видеть тила Лоэспа в окружении других людей — офицеров и чиновников, — но среди них не было (о чем и говорил Дроффо) постоянных, хорошо узнаваемых персон. Функционеры, лакеи, подручные — но никаких настоящих друзей или доверенных лиц, известных Орамену. Или он про них ничего не знал, или их не существовало. Орамен пожал плечами.

— Но тил Лоэсп? — сказал он, нахмурившись. — Не могу себе представить...

— Воллирд и Баэрт были его людьми, Орамен.

— Я знаю.

— Есть что-нибудь о Воллирде?

— Никаких. Пока не нашли. Еще один призрак, витающий над раскопками.

— И Тоува Ломму приставил к вам тил Лоэсп, разве нет?

— Тоув был моим старым другом, — возразил принц.

— Но он был обязан тилу Лоэспу своим выдвижением. Будьте осторожны.

— Я осторожен. Хотя и с опозданием.

— А эта штука — Саркофаг — действительно такая, как о ней говорят?