Матьмоегоребенка, или Азбука аферизма

– Ты можешь думать, вычислять, можешь прикидывать, но это на самом деле не имеет значения. В другой момент своей жизни я мог бы обойтись без них, но сейчас… Это был как раз тот самый неприкосновенный запас, на который я рассчитывал, потому что дела у меня не очень. Ты и сам об этом знаешь. Я доверил деньги именно тебе, так как был уверен в твоем благородстве, – он замолк. – Честно говоря, я и сейчас уверен. Подумай, кто, при каких обстоятельствах и зачем мог взять деньги, имел доступ к твоей квартире. Мне же деньги нужны сейчас, немедленно и все сразу. А свои возьмешь у тех, кто их взял из моего портфеля в твоем доме.

Он выдержал паузу, чтобы до Ивана дошло.

– Я понятно выразился?

Иван оторопел. Он не ожидал такой откровенно-агрессивной реакции со стороны приятеля. Он понял, что совсем не знает Яниса. А ведь на самом деле Маркиз, милый, великодушный и красивый человек, достиг таких вершин потому, что может быть и таким жестким, требовательным и даже жестоким.

Иван все-таки обладал врожденным чувством собственного достоинства. Он оценил слова Яниса, которыми тот вывел Гурьева из-под подозрения в краже. Тем не менее Иван понимал, что отвечать придется ему. Точнее, у него не было выхода. Гурьев подумал, какой нужно быть сволочью, чтобы вот так нагло воспользоваться присутствием в доме, где тебе доверяют, залезть в чужой портфель, взять деньги и не думать о последствиях.

Пока Иван размышлял, официантка еще раз подошла к ним и поинтересовалась, когда они сделают заказ. Иван посмотрел на ее обведенный помадой рот и вспомнил Алену. Его словно прошило током.

Ну конечно. Как он раньше не догадался! Единственным человеком, который оставался в квартире без контроля, была именно Алена. Ее внезапное исчезновение, глаза, которые она в последнее время вообще не поднимала на Ивана, – все очень даже просто. Просто и ясно. Непонятный муж Арсен, который, кажется, даже нигде не работал… Ларчик открылся. Иван почувствовал себя отвратительно, ему захотелось помыться. Надо же, какая слаженная и четкая работа! И этот человек следил за его ребенком, целовался и миловался со всей семьей. Прощался с его бабулей. Господи, есть ли у таких людей хоть что-то святое?

– Я знаю, кто это сделал, – сказал Иван. – Вернее, думаю, что знаю. Других претендентов просто не вижу.

– Отлично, разберись с ними сам. Мне просто верни деньги. Двести. Двести тысяч грина.

У Ивана похолодело внутри. Такой суммы он никогда не видел живьем. Это были космические, бешеные деньги. Для того, чтобы отдать их, ему придется влезть в долги, продать машину, а, может быть, и квартиру. Но он все равно отдаст. Он не может так облажаться перед Янисом… И перед Маринкой. У Гурьева засосало под ложечкой.

– Дай мне неделю, – попросил Иван.

– Это слишком долго. У тебя есть три дня. Иначе мне придется занимать деньги, а я этого очень не люблю. – Янис встал, демонстрируя, что разговор окончен.

Глядя вслед уходящему обманутому вкладчику, Иван окликнул его:

– Подожди, Янис.

Тот остановился и, не сделав ни единой попытки приблизиться, оглянулся через плечо. Гурьев почувствовал себя назойливой мухой, от которой хотят поскорее отделаться.

– У меня к тебе просьба. Если можно, не говори Марине о том, что произошло. Деньги будут в четверг.

Янис ничего не сказал, только взмахнул рукой. Этот жест можно было трактовать по-разному: от неуверенного «посмотрим» до уверенного «да пошел ты…».

Иван предпочел первый вариант.

– Дайте счет! – выпалил он.

Официантка возмущенно обронила:

– За потерянное время? Вы же ничего не заказывали! – Она смотрела на него с явной обидой. Иван достал сотенную бумажку и припечатал ее к столу.

– Надеюсь, ваше время стоит не больше, – он с горькой иронией подумал, что его время стоит примерно двести тысяч долларов за пять минут.

Он вышел на улицу. В кармане затренькал телефон. Меньше всего он ожидал именно сейчас услышать Марину.

– Я скучаю по тебе. Ты мне не звонишь, вот я решила…

Иван подумал, что начинает сходить с ума. Она ведь сама просила не звонить. Впрочем, решил ничему не удивляться.

– Да, Мариночка моя. Я очень рад тебя слышать, – в душе немного потеплело.

– Ты приедешь? У меня есть две новости, и обе – хорошие!

«Неужели поперло?» – подумал Иван. Поистине, не везет в деньгах – везет в любви.

– Конечно, приеду. Только не сейчас. Мне нужно решить один вопрос. Потом я свободен. Заеду за тобой домой и пойдем куда-нибудь, посидим. Заходить не буду, просто позвоню снизу. Договорились?

Марина согласилась подождать до вечера. Иван направился в офис. Ему было необходимо посоветоваться с Глебом.

Конечно, обидеть высокопоставленного человека отказом нельзя, поэтому спасаемый из последних сил собирает деньги на взятку, а потом приносит еще те, которые нужно, собственно, спасать. Так как на другом конце телефона никто не живет, «Исаак» сам берется передавать конверты и портфели важному лицу, потому что понятно, что от постороннего человека тот ничего не примет. Что дальше? А все! Это как прыжок с нераскрывшимся парашютом. Финал понятен настолько, что его даже не нужно здесь приводить. Нет, возможно, пообщаться с «Исааком» еще придется – у него всегда есть в запасе пара версий, которые объясняют задержку с реализацией. Но в принципе денежки уже плакали.

39. Друг

– Ты мудак, – без всякой иронии сказал Глеб, выслушав Ивана. – Кто же берет в дом нянечек из ближайшего кафе? Теперь – ищи ветра в поле.

Меньше всего Глебу хотелось выступать в роли учителя, тем более что в последний раз они с Иваном и так чуть не поругались. Он подумал и смягчился:

– Ну что, надо думать, где взять денег! С этими ворюгами потом будем разбираться. Давай посмотрим, что есть у нас, – он открыл сейф. – Да, еще вчера мы думали, что богаты. Считай – сорок три тысячи у.е. Ну, дома у меня в загашнике еще двадцатка. Плакала моя свадьба с Лорой. Ладно, это будет хороший повод отложить на полгода-год. – Глеб из последних сил пытался подбодрить неудачника. – А ты что молчишь? Из двухсот у тебя только шестьдесят три. Где брать остальные?

– Нам никто не должен?

– Нет, мы же берем только авансы. Остаток – по факту выполненных работ. Если только этот фрайер из мэрии нас прокредитует. Не уверен, но позвоню. Скажу, что возьмем меньше денег, если даст сейчас.

Глеб уже звонил ему.

– Ну вот, он дает еще тридцать. Сука, скосил аж вполовину. Какие все ушлые!

Глеб был готов танцевать вприсядку, настолько безнадежно подавленным выглядел Иван. Ну, смотри, у нас уже девяносто три тысячи. Почти половина.

– У меня дома есть тысяч десять.

– Отлично! Перевалили за сотку.

Глеб, казалось, был полон энтузиазма. Ему как будто нравилась игра «выйдет – не выйдет». Да… Знали бы мы, что такая ситуация возникнет, гуляли бы вполсилы. Глядишь, непропитые деньги как раз помогли бы. Конечно, мы заработаем, но когда – вопрос.

Он все еще пытался утешить друга.

– Ладно, не горюй, у нас еще два дня. К вечеру нужно забрать то, что есть, и отдать Янису. Только не носи их домой. Теперь у тебя хата засвечена.