Матрешка в перьях

– У вас большая семья, хорошо иметь много близких, – сказала я, вытаскивая из сумки планшетник. – Понимаю, я утомила вас, не стану больше мучить вопросами. Даже не спрошу имена тех, кто здесь прописан, сама сейчас их найду через базу паспортного стола.

– Зарегистрирована тут я одна, – пробормотала старуха. – Остальные… э… мои друзья.

– А-а-а, вы сдаете комнаты, – «догадалась» я. – Конечно же, оформили с людьми договоры, платите налоги?

Регина Натановна взяла с журнального столика бумажный веер и начала им обмахиваться.

– Нет, все живут бесплатно.

Я ехидно улыбнулась.

– Расскажете все это налоговой полиции. Ой, там серьезный народ работает! Вы в курсе, какие санкции применяются к тем, кто пускает жильцов без оформления договора?

Хозяйка поморщилась.

– Хорошо, я расскажу о графе. Но подозреваю, что вы не поймете. Один раз, только узнав правду, я по наивности сообщила ее двум своим знакомым. Так они подняли меня на смех, пришлось разорвать отношения. Однако, что ни случается – все к лучшему. Теперь вокруг меня единомышленники, мы вместе готовимся к переходу. Граф уже уехал, но возвратится, доделает снадобье и снова нас соберет.

И она расплылась в улыбке.

– В молодости я славилась красотой, у моих ног стояли на коленях такие мужчины! Артисты, музыканты, писатели… Но я выбрала Николя и не прогадала. Муж, покидая этот свет, прекрасно меня обеспечил, я ни в чем не нуждаюсь. А теперь благодаря общине «Сто жизней» обрела друзей, мы вместе. Но главное – я нашла своего сына. Он вернется! Видите на стене портрет? Это Роман, он умер в тринадцать лет.

Я закашлялась, полезла в сумочку за платком и незаметно включила диктофон. А хозяйка продолжала говорить…

Глава 22

Еще пару лет назад Регина Натановна Ошкина считала себя абсолютно несчастной. Ее единственный сын Роман погиб, будучи подростком, – пошел летом с друзьями купаться на речку и утонул. Сначала мать горевала, но с течением времени душевная рана зарубцевалась. Рожать еще одного ребенка Ошкина не захотела, супруги так и жили вдвоем друг для друга. Поэтому, когда муж умер, вдова осталась совсем одна.

Материальных проблем у Регины не было, она жила в восьмикомнатной квартире, набитой антикварной мебелью, картинами, старинным фарфором. Николай Фомич, ее покойный супруг, был известным стоматологом, до последнего дня лечил пациентов, прекрасно зарабатывал, баловал жену. Любые желания никогда не работавшей Регины исполнялись сразу, каждый вечер Николя приносил ей в кровать чашечку травяного отвара и сладости – в отличие от большинства женщин, Ошкина могла спокойно лакомиться шоколадом, пирожными и не толстеть.

В первую ночь после похорон супруга вдова прорыдала до утра, думая о том, что эпоха чая из ромашки завершена. Нет, напиток ей стала подавать домработница, но, согласитесь, это совсем не то. И у Регины нежданно-негаданно образовалась куча свободного времени.

Прежде день строился так. После завтрака дама шла гулять, делала кое-какие покупки. Вернувшись домой, проверяла, как домработница сварила обед, убрала квартиру, и опять убегала на сей раз в салон красоты на разные процедуры. В шесть вечера возвращался Николай Фомич, и они отправлялись в гости, на концерт, в театр. А теперь Регина не знала, чем ей заняться по вечерам. Две ближайшие подруги, Вера и Зина, попытались развеселить Ошкину, сводили ее на пару выставок, но постоянно опекать вдову не могли. У них были многочисленные внуки, которых надо провожать-встречать из школы, отвозить на дополнительные занятия. А потом надо было сделать с ними уроки, приготовить обед.

– Как я тебе завидую! – бестактно высказалась однажды Вера. – Живешь одна, делаешь, что хочешь, спишь до полудня. И ты еще ноешь… Побойся бога, Регина! Я вскакиваю в шесть утра и до полуночи присесть не могу.

– У меня очень тяжелая жизнь, – пожаловалась Ошкина.

– С какого бока? – скривилась подруга. – Квартира у тебя роскошная, домработница, денег полно, можешь себе позволить любую прихоть, летом укатываешь на свою дачу, потом к морю. Посмотри на меня: живу с дочерью, зятем и тремя внуками в небольшой двушке с пятиметровой кухней. В мае выезжаю со всем ребячьим выводком в Подмосковье, где у нас простая изба, без удобств, надо таскать воду ведрами из колодца, топить печь дровами. Да у тебя, дорогая, царская жизнь по сравнению с остальными.

– Я в депрессии, – возразила Регина. – Мне плохо, я нуждаюсь в поддержке и моральной помощи.

– Знаешь, как твое состояние называется? «С жиру бесишься», – хмыкнула Вера. – Прекрати ныть. Ну, купи билет, сходи в театр.

– С кем? – печально осведомилась Ошкина.

– Одна, – отрезала подруга. – Сама развлекайся.

Регина Натановна обиделась на Веру, но решила последовать ее совету. Отправилась в билетную кассу, изучила репертуар и выбрала пьесу под названием «Сто жизней». В назначенный день празднично нарядившаяся, украшенная бриллиантами Ошкина явилась в театр и увидела, что в зале не занято и половины мест. Спектакль был слабым, хотя пьеса показалась ей интересной – автор повествовал о бессмертном мужчине, душа которого постоянно переселяется в разные тела. Но актеры играли плохо. Регина Натановна заскучала, решила в антракте покинуть театр и поехать домой. И тут сосед справа принялся шуршать конфетной бумажкой, что, на ее взгляд, являлось жуткой невоспитанностью. Когда тот особенно громко захрустел фольгой, она многозначительно посмотрела на него. Сосед улыбнулся, протянул ей открытую коробочку конфет и шепнул:

– Угощайтесь. Ужас, который демонстрируют на сцене, можно пережить, лишь заедая его сладким.

Ошкина обожала горький шоколад, и ей давно никто его не предлагал. Конечно, можно самой купить любые сладости, но это же совсем не то. А мужчина оказался молод, хорошо одет, у него была речь интеллигентного человека. Регина Натановна тоже улыбнулась и взяла «медальку».

В антракте она пошла в гардероб, получила свою шубку и услышала за спиной приятный баритон:

– Разрешите вам помочь?

Дама обернулась и узнала молодого соседа.

– Красивая женщина не должна сама надевать роскошное манто, – продолжал тот. – Бога ради, не сочтите меня за нахала, мне просто хочется увидеть вашу улыбку.

Регина Натановна давно растеряла внешнюю привлекательность. Да, собственно, ее никогда и нельзя было назвать красавицей, просто милая девушка, потом симпатичная женщина. Ничего рокового или сексуально-притягательного в ее облике никогда не было. И шуба у дамы отнюдь не эксклюзив, обычная норка, массовый пошив. Но незнакомец таким тоном произнес слова про красоту Регины и роскошь манто, что она вдруг поверила ему и кокетливо обронила:

– Ах, были когда-то и мы рысаками, но увы, увы, миновали те времена.

– Душа не стареет, – возразил мужчина. – Об этом, кстати, говорилось в пьесе, с которой мы с вами беззастенчиво сбежали. Как вам постановка?

– Актерская и режиссерская работа не произвела на меня большого впечатления, – осторожно ответила Регина Натановна, которая очень не любит критиковать людей.

– Вы слишком деликатны, – сказал незнакомец. – Спектакль отвратительный.

Ошкина решила найти в бочке дегтя ложку меда.

– Сама пьеса интересная, но ее скучно интерпретировали. Представляю, как расстроится автор, если увидит спектакль.

– Нет, он давно привык, что его детища коверкают. Разрешите представиться: Вениамин Подольский, писатель, автор этой самой бездарно загубленной пьесы, – чуть склонил голову в поклоне мужчина. – На программке, правда, указаны другие имя и фамилия, я пишу под псевдонимом, поскольку вращаюсь в таком мире, где занятие творчеством не приветствуется, даже в свободные часы. Давайте поужинаем вместе? Надо же прогнать прочь воспоминание о том, как героиня, заламывая руки, завывала над гробом умершего бессмертного графа.