Матушка для полуночника

Я уложил Матиаша в детскую кроватку, стоящую в моей комнате. Там он будет до тех пор, пока ему не исполнится хотя бы два года.

Глава 3

Шесть лет спустя.

Они стояли под широким черным зонтом. С хмурого неба, укрытого серой пеленой, тянущегося из города смога, лил дождь. Капли стекали по краям зонта, а они все стояли на одном месте не шелохнувшись. Матвей в свои шесть лет был худеньким, бледным, с темными кругами под глазами и взъерошенными, как у вымокшего воробья, волосами. По его заострившимся от голода скулам стекали слезы: не моргая он смотрел как двое работников кладбища засыпают свежую могилу. Нет, не там лежал его дедушка. Они шли от крематория, где нашел свое последнее пристанище граф Криштов Ракоци. В завещании, дедушка четко написал, чтобы после смерти его тело предали огню, а не положили в холодную землю. Где день ото дня оно будет поедаемо червями, пока от него не останется полусгнивший труп.

Арина с Матвеем наблюдали, как хоронят кого-то еще в этом затуманенном царстве упокоения, где властвует гробовое молчание и лязганье активно вгрызающихся в землю лопат. Гробовщики старались побыстрее закончить работу и уйти в тепло дома, стоящего на краю кладбища с табличкой «Бюро ритуальных услуг».

Арина всегда знала, во все времена самыми прибыльными были похороны и свадьбы. Она не работала ни в одной из этих сфер и молча радовалась этому факту в своей не радужной биографии. После смерти Криштова, его бизнес отошел к ней: небольшой антикварный магазинчик по соседству с картинной галереей, куда его поставщики отправляли картины для продажи. Теперь она будет всем заниматься, и ее подпись будет необходима коллегам из Бельгии.

Матвей теснее прижался к ее боку, и Арина погладила его по голове замерзшими пальцами, ощущая тепло детского тела. Пахло сырой землей, осенью с ее тонким, но явным ароматом гнильцы из-под вороха листвы, собранной под черными, голыми деревьями.

Домой они приехали на такси. Потом, еще долго сидели вдвоем на кухне у окна, слушали шум дождя и смотрели в никуда.

Арина.

Я никогда не забуду того добра, которое сделал для меня Криштов. Он заменил мне отца которого я никогда не знала. Всегда был заботлив, добр и терпелив. Многому меня научил и рассказал о том, чего не мог знать простой человек — он был магом и пришел из того мира, где люди умеют колдовать. Его сказочная история удивила меня, но я поверила в нее с первого раза. Должно быть, в глубине души, мне всегда хотелось верить, что да, волшебство на самом деле есть. Именно оно свело меня с Криштовом, подарило ребенка, о котором я могла лишь мечтать, дало возможность зарабатывать себе на жизнь и не вспоминать боль прошлого.

Впервые, когда я увидела, как он поит Матвея своей кровью — пришла в ужас. Тогда малыш несколько дней лежал в кроватке: бледный, осунувшийся, голодный. Он плакал, а я все пыталась его укачать, заставить съесть хоть несколько ложечек каши, которую он до этого всегда любил. Ничего не помогало и тогда Криштов рассказал мне свою историю. Не в подробностях, а только поверхностно, о своей дочери он умолчал, сказав, что только он виноват в ее гибели и больше ничего не добавил. А то, что у внука отец чистокровный вампир — сообщил немедленно.

— Мне жаль расставаться с тобой Арина. Почти год ты была для Матвея как мать и нянька, но пора тебе узнать, кем на самом деле является твой подопечный.

Пока он рассказывал, сделал аккуратный, с профессиональной точностью разрез на запястье медицинским скальпелем. В тусклом свете ламп, на белоснежной коже проступила алая полоса — ровно сантиметр. Криштов поднес руку к детскому ротику, и я увидела блеск клыков, побагровевший взгляд раскрывшихся глаз, Матвей приник к запястью деда, и я услышала громкие глотки. Он пил, пил, пока Криштов не осел на пол. Вена на его виске запульсировала, мужчина сам был белее мела, а Матвей наоборот — зарумянился, округлился и перестал плакать. Криштов тяжело вздохнул, убирая руку и слабо держась за кроватку. Он хотел было вытереть ротик Матвею, но я опередила его.

Промокнув уголки детских губ, Матвей мне улыбнулся и потянулся ручками, он начал что-то лепетать на своем детском языке, и дрожащими руками я подняла его и привлекла к груди. До сих пор гулко бьющееся сердце — успокаивалось. Ребенок на моих руках был здоров и оставался таким же как все. У него не выросли рога или хвост, клыки как у монстра из фильма ужасов. Он теребил ленточку на моей косе и непринужденно балаболил.

— Значит остаешься? — тяжело дыша спросил Криштов.

— Я никуда и не собиралась уходить, — строго ответила я. — Как вы? Может скорую вызвать?

Мужчина засмеялся:

— Эта слабость пройдет. Стоит мне хорошо поесть и поспать. Матвею необходима сильная кровь. Если бы он был со своим отцом, тот давал бы ее ему и этого бы всегда хватало. Я же — не вампир, а сильный маг и мне нужно чаще кормить его.

— Неужели он совсем не может подпитываться от обычной еды или, например… от меня? — в надежде спросила я. Еще несколько секунд назад я испугалась маленького вампира, а сейчас хотела всячески помочь ему. Ребенок ведь не виноват, что родился таким.

— Нет, твоя кровь ему не подойдет, разве что в будущем, когда он полностью сформируется, а это произойдет к шести годам, возможно раньше или позже. Все индивидуально. Насколько мне известно, вампиры кормят своих детей почти до совершеннолетия — это где-то четырнадцать лет. Чтобы у ребенка развились все вампирские способности, а их очень много.

С тех пор, я не единожды становилась свидетельницей этого кровавого действия. Со временем оно настолько вошло в привычку, что не вызывало во мне никаких негативных эмоций или мыслей. Криштов был носителем необходимой крови, а Матвей нуждался в ней. Я старалась всегда быть рядом, чтобы скорее привыкнуть к этому и всячески пыталась выяснить у Криштова подробности о вампирах. Та информация, которая была в интернете оказалась абсолютной чушью, бывало, что вечерами, мы с Криштовом искренне смеялись над людской фантазией и выдумками об осиновых колах, серебряных крестах и прочих атрибутах.

Я водила Матвея в детский сад, усердно работала в антикварной лавке и не знала печали. Особенно, когда Криштов выкупил соседнее помещение и теперь рядом с лавкой была небольшая картинная галерея, в которой я была хозяйкой. Несколько раз в год, мы с Матьяшом летали по миру. До этого, я никогда не путешествовала, а в одной из таких поездок, по воле судьбы — я встретила бывшего мужа.

Тогда мы отдыхали на море в Греции, и кто бы знал, что именно там, среди этой красоты, я столкнусь с тем, кто причинил мне столько боли.

Он отдыхал с беременной женщиной, а рядом с ними в песке копался двухлетний ребенок.

Матвею было почти шесть, он радостно купался в море вместе с Криштовом. Солнечный свет не причинял ему никакого вреда. Я сидела на лежаке в широкополой шляпе и сарафане, читала детектив, пока ко мне не обратились так, как знал лишь один человек:

— Аришка-малышка, ты ли это? — Николай, такой же худощавый, как и был, с бородой и торчащими волосами. Внутри меня дернулась давно забытая струна. Не от прежних чувств, а неожиданности.

Я сняла очки и посмотрела в его голубые глаза:

— Здравствуй, Коля.

Он почему-то улыбался, а вот мне было не до радостного приветствия или ностальгии по прошлому. Хорошо что я сидела не в купальнике, иначе шрам на моем животе — был бы виден.

— Ты как здесь оказалась?

— Как и все туристы, прилетела на отдых.

— Да я не о том, — он задорно рассмеялся. Его жена лежала к нам спиной, читала дамский журнал и вообще никого и ничего не замечала.

— Странно, что ты и я живем в одном отеле и загораем на одном пляже…