Маверик

Немолодая женщина, чья красота ещё не до конца увяла, смотрит на тесак на длинной рукояти родом точно из Магазина и спрашивает:

— Сколько за него?

Продавец щурится, оценивая её, и отвечает:

— Недёшево. Времена тяжёлые, сама понимаешь, но если в карманах пусто, как-нибудь договоримся.

Он усмехается и проводит языком по зубам.

Заметив эту сцену, Сусанин поворачивает и целеустремлённо топает в сторону лотка. Продавец же резко теряет торговый настрой и начинает спешно собирать в рюкзак разложенные товары. За этим занятием его и застигает рёв Кваза:

— Ульянов, сучий потрох! Я сколько раз тебе говорил, замечу на спекуляции экипировкой, отправлю в маяке подвалы чистить!

— Начальник!! — торговца аж передёргивает. — Не губи! Я просто помочь хотел! Людишкам помочь!

Женщина подаётся назад, растерянно хлопая глазами на всё происходящее. А Иван одним резким рывком сокращает расстояние до палатки, хватает неудавшегося коммерсанта за шею пониже затылка и вбивает того лицом в прилавок. Жалобно трещит доска, верещит раненый, только мой отряд сохраняет молчание. Тут и без нас гвалта хватает.

Сусанин тем временем выхватывает нож из неприметного отсека в броне и вгоняет его в прилавок у самого носа Ульянова. После чего наклоняется к уху бедолаги и терпеливо, спокойно произносит:

— Если ты, падаль, ещё раз в моём городе попытаешься вещички из Магазина продать втридорога, на маяк ты не попадёшь. О нет.

Продавец нервно сглатывает. Иван продолжает:

— Ты пойдёшь прямиком на дно на прикормку рыбе с выпущенными кишками. Усёк?

— Ага, — часто моргает Ульянов. — Понял. Всё понял.

— Точно?

— Сто процентов!

— Тогда п-шёл вон.

Напоследок Сусанин придаёт коммерсанту ускорение толчком и тот летит на заметённый снегом асфальт. Сам же Квазар вытаскивает из рюкзака барыги тесак и вручает женщине, добавив напоследок:

— В Магазине всё то же самое. Там смотри.

— За доступ платить надо, — вздыхает она. — Спасибо, мил человек!

— Как у вас интересно, — говорю я, когда провожатый вновь занимает своё место бок о бок со мной. — И много таких умников?

— Хватает, — односложно отвечает он.

Мы почти вышли на набережную, она уже виднеется через несколько улиц, когда замечаю любопытную картину. Один из участков освобождён от любых построек, расчищен и распахан. Что-то вроде грядок, где кверху задом сейчас возятся люди.

Группа усталых жителей занята делом, по их лицам течёт пот даже в эту холодину. Одна из них, пенсионерка, делает паузу, вытирает лоб и бормочет:

— Надеюсь, этого хватит, чтобы накормить всех нас. Мы не можем снова голодать.

Девушка помоложе, выкапывающая яму для саженца, отвечает:

— Нужно выжать из участка всё, тогда еды хватит на всех. В конце концов, нельзя вечно полагаться на охотничьи трофеи. Да и уловы… Слышала, что экипаж Розы вчера потерял двоих?

С интересом смотрю в этот момент на Ивана, но его лицо непроницаемо. Ещё две минуты, и мы ступаем по набережной, обдуваемые сильным морским ветром.

По левую руку находится порт с причалом, где моряки выгружают рыбу. Обилие судов, замеченное сверху, на практике оказывается не таким уже многочисленным. Их тут полно, безусловно, но в рабочем состоянии я вижу только три: Улыбку Розы, Счастливую Девятку и Гордость Ново-Симбирска. Вероятно, прямо сейчас ещё несколько находятся на рейсе, но вряд ли их там больше двух-трёх.

По мере удаления от порта район становится всё менее людным, а маяк, стоящий на удалении, приближается с каждым шагом. Он возвышается на скалистом побережье, как настоящая крепость.

Маяк отстроен из массивных бетонных блоков, устойчиво вставших против штормовых ветров и бушующих волн. Его вершин украшена яркой красной краской, которая отчётливо выделяется на фоне серого неба и взбаламученного моря.

— Вот он, — с кислой мордой выплёвывает Иван. — Северный Страж. Наша вечная головная боль.

— В каком плане?

— Слыхал же, пока шли, о том что у нас группа бойцов недавно пропала?

— Ага.

— Вот здесь она и пропала, — кивает в сторону маяка Сусанин. — Вы ребята сильные, опытные, поэтому буду говорить без обиняков. Мне нужно, чтобы вы зачистили маяк и выжгли всю пакость, что там засела и пьёт кровь из моих земляков.

Глава 22

— Так, — складываю руки на груди, — давай по порядку и побольше конкретики. Что у вас тут происходит на маяке? Что известно об угрозе? С чем столкнулись выжившие?

Сусанин вздыхает и проводит рукой по волосам.

— Расскажу всё, что знаю, Егор, но конкретики как раз у меня для тебя мало. Итак, две недели назад какая-то тварь прорвала охранный периметр. Ночью убила двух ребят и проникла в тогда ещё форпост. В городе она сожрала местного выпивоху Виталь Палыча, утром мы нашли его останки. После чего исчезла в неизвестном направлении. Мы уже решили, что она скрылась в море или полезла в горы, но через три дня нападение повторилось. Поздно возвращавшийся охотник из группы Соловьёва был растерзан. Кровавые следы вели в сторону маяка. С тех пор было убито ещё трое жителей фактории.

— Стоп, если вы знаете, что она сидит на маяке, почему не оцепили его? При попытке выбраться, расстреляли бы её в десяток стволов?

Иван вновь вздыхает.

— Ты нас за дурачков-то не держи. Конечно, оцепили маяк. Вот только никакого проку с этого не получили. Чудище выбиралось ночью скрытно, да настолько, что никто его не смог ни засечь, ни услышать. Мы уже и прожекторы Магазинные притащили, залили светом маяк со всех сторон. Толку-то.

— Понял. Тогда дальше.

— Дальше… Дважды мы предпринимали попытки выкурить эту мразь. В первый раз послали троих хорошо вооружённых опытных Войдов. Все там и полегли. Позавчера собрали группу из двух отрядов. Один Кваз и четыре Войда. Они ступили внутрь маяка и через четверть часа перестали выходить на связь. Сам Квазар — Сохатый — почти выбрался. Пошатываясь, вывалился наружу и упал на руки постовым. Умер, не приходя в сознание. Тех инъекторов, что бойцы имели, не хватило, чтоб его откачать, а до лазарета не успели донести.

— Так-так. Характер ран на этом вашем Сохатом?

— Колотые, резанные и…

— Да?

— Обескровлен в значительной степени. Поэтому когда я говорил, что эта мразь пьёт кровь из моих земляков, это не для красного словца было.

— Принял. То есть вомпёр сидит? — с улыбкой спрашиваю я.

— Я бы, может, тоже веселился, если бы не хоронил самолично своих ребят, — играя желваками, отвечает Сусанин.

— А чего ж ты сам не полез внутрь, показать кровососу, почём фунт лиха? Лидер ты или где?