Мавритания
Шрифт:
Ночь была темная, и ни одна лампа не освещала этой кромешной темноты.
Мы были единственными жильцами-европейцами, я думала, что вообще единственными жильцами, но вскоре из комнат стали выходить другие гости. Двое из них подсели к нам, и началась беседа. Один — настоящий мавр (он оказался служащим какого-то министерства в Нуакшоте и теперь возвращался из отпуска, проведенного в родном Алеге), другой — элегантный чернокожий юноша в шелковой одежде, напоминавшей сутану, в маленькой круглой вышитой шапочке, с мягкими движениями аристократа. Оба говорили на хорошем французском языке — признак того, что они окончили среднюю школу. Вскоре появился медный поднос со всеми принадлежностями для чая. Мавр распоряжался и угощал, а молодой «семинарист», как мы его назвали, занялся сложным ритуалом приготовления этого великолепного напитка. Говорили о прошлом, настоящем и, главное, о будущем Мавритании, о нашей родине, не обошлось без любезностей и комплиментов Встреча оказалась чрезвычайно интересной, а министерскому служащему вообще повезло: мы согласились подвезти его до столицы в нашем «лендровере» (надо заметить, что место в грузовике на этой
Я полюбила Мавританию и ее жителей, особенно настоящих кочевников Сахары, и чувствовала их доброжелательность; думаю, что меня не сочтут неблагодарной, если я коснусь одной, не самой лучшей черты характера большей части мавров, особенно марабутов. Классическим представителем этой группы был наш новый знакомый из отеля, а впечатление от первого с ним общения позднее подтвердилось. Впоследствии мы старались быть менее легковерными, чтобы избежать серьезных осложнений.
Итак, только что приобретенный знакомый, получив обещание, что мы довезем его до столицы, на рассвете предстал перед нашим сервированным столом. На вопрос, завтракал ли он, скромно ответил, что нет, так как боялся опоздать. Конечно, по польскому обычаю, мы пригласили его к столу, и он с готовностью воспользовался предложением. Он объявил, что приглашает нас на обед во время полуденной стоянки. Замечу, что тогда он еще не сидел в машине и мог опасаться, что мы в последнюю минуту изменим свое намерение и откажемся взять его с собой. Потом он с интересом наблюдал за тем, как мы хлопотали вокруг машины. но, вероятно из деликатности, не включился в работу. Наконец он взгромоздился поверх багажа, плотно замотав голову и лицо бледно-зеленым махровым полотенцем. Так обычно ездят на автомашине современные путешественники.
В небольшом селении, где мы остановились в полдень, наш пассажир действительно заказал полный поднос аппетитных жирных кусков жареного мяса и печени. Ножом, который он достал из-за пазухи, нарезал все это на меньшие куски и передавал каждому из нас, сам тоже лакомился вволю. После обеда наш попутчик долго торговался, а когда пришло время расплачиваться, таинственно скрылся. Оплатив счет, мы нашли его уже расположившимся внутри «лендровера». Вечером, въезжая в Нуакшот, мы услышали сильный стук по кабине. Мамаду Вальде остановил машину, и тут наш пассажир, схватив свой чемодан, выскочил и, не сказав ни слова на прощание, быстро удалился. На следующий день мы встретили его перед зданием министерства. О, мы наивные, мы радостно приветствовали его, пока еще единственного знакомого в этом чужом городе. Он смерил нас взглядом, полным безразличия. И тут же с большим оживлением вступил в разговор со своим коллегой, повернувшись к нам спиной.
Позднее, во время нашего путешествия, мы много раз встречались с доброжелательностью случайных людей, нас угощали чаем, давали всевозможные обещания. И это до той минуты, пока наш новый знакомый не оказывался внутри машины. Мы с охотой, когда это было возможно, перевозили людей, товары, почту, понимая, что в стране, не имеющей регулярного сообщения, такого рода перевозки для них много значат. Просто мы взяли себе за правило не относиться серьезно к обещаниям. С этого момента наша помощь приобрела характер чистой, без всяких иллюзий, бескорыстной филантропии.
Но вернемся к реке. Для Мавритании Сенегал — единственный постоянный источник воды. В разговоре под словом «река» имеется в виду исключительно Сенегал. Во избежание недоразумений (Сенегал — название реки и молодого государства) мы название Сенегал оставим для государства, а реку Сенегал будем называть просто Рекой. Она берет свое начало в Гвинее, на плато Фута-Джаллон, затем большой дугой проходит по западной части территории Мали, в месте пересечения границ Мали, Сенегала и Мавритании становится пограничной рекой двух последних государств и, наконец, впадает в Атлантический океан. Дельта ее занимает площадь около полутора тысяч квадратных километров.
Для Мавритании Река имеет конкретное экономическое значение. Прежде всего в ее долине находится единственная постоянно обрабатываемая территория, где даже в годы самой сильной засухи собирают урожай. Река сможет в будущем обеспечивать сельское хозяйство водой, если ее направлять по ирригационным каналам, что позволит увеличить площадь возделываемых земель. Население, проживающее в долине Реки, помимо обработки полей занимается рыболовством. Годовой улов составляет приблизительно 280 тонн рыбы, около половины потребляется на месте, остальную вялят и отправляют на базары Сенегала. Интенсификация и модернизация речного рыболовства значительно увеличили количество вылавливаемой рыбы и тем самым улучшили снабжение населения.
Река является важной артерией связи и одновременно препятствует контактам двух стран — Мавритании и Сенегала. Следует помнить, что это типичная тропическая река с резкими колебаниями уровня воды между периодами дождей и засухи. На ней нет ни одного моста, а движение парома в Росо зависит от уровня воды. Кроме парома лишь небольшие пироги служат для перевозки людей и товаров с одного берега на другой. В низовьях реки эти функции выполняют немногочисленные маленькие суда.
Уровень воды и рельеф дна Реки позволяют ей до порта Подор, а точнее, до первого порога, находящегося в нескольких десятках километров выше него, в течение всего года быть судоходной для судов с осадкой до трех метров. Далее песчаные и скалистые пороги даже в период дождей препятствуют движению крупных судов. До Боге, крупного центра торговли скотом, целый год проходят лодки с осадкой не более полутора метров. Отсюда до Каэди можно добраться только в период дождей, в течение трех месяцев в году. Верхняя часть Реки доступна для лодок лишь два месяца в году.
Остальное время сообщение осуществляется по дорогам, идущим вдоль берегов. В период дождей дорога либо залиты водой, либо превращаются в такое болото, что всякое сообщение прерывается. Не только грузовики, но даже стада волов преодолевают их с трудом. Зато Река в этот период судоходна. Во время засухи, наоборот, Река перестает быть судоходной, но высыхают дороги.По Реке, в нижнем ее течении курсируют несколько судов, принадлежащих транспортной компании, находящейся в Сен-Луи. На самом крупном из них имеются даже пассажирские каюты первого класса. Однако в основном для сообщения используются около пятисот пирог, которые постоянно, хотя и нерегулярно, ходят вдоль берегов и обеспечивают перевозку людей и товаров с одного берега на другой.
Несмотря на все эти затруднения, значение Реки как средства сообщения огромно. С момента создания независимого государства и строительства столицы Нуакшот все больше людей посещают административный центр страны. Из селений и стоянок Юго-Восточной Мавритании самый простой и самый дешевый путь в Росо идет по Реке, откуда уже дорога ведет в столицу. Из Росо также нетрудно попасть в Сен-Луи, все еще продолжающий оставаться для Мавритании важным торговым и культурным центром, или в Дакар, куда из Сен-Луи ведут прекраспое асфальтированное шоссе и железная дорога с курсирующими по ней два раза в сутки поездами.
Нуакшот — второй после Росо, наиболее часто посещаемый город Мавритании. Сюда можно попасть по воздуху, морю и суше, т. е. самолетом, пароходом и автомобилем. Последним — по удобной дороге, идущей от Росо. В городе есть отели с кондиционерами, магазины, рестораны. Европеец чувствует себя здесь в безопасности, ведь он находится под охраной своих дипломатических представительств, и одновременно он испытывает волнение от сознания того, что находится «в сердце пустыни».
Нуакшот — самая молодая столица мира. Строительство ее началось в 1958 году в пустыне. Уже сам выбор места для административного центра нового государства стал серьезной политической и экономической задачей. Казалось бы, селение в долине Реки легче всего можно было преобразовать в современный город. Однако все подобные населенные пункты оказались расположенными на самой границе страны. Серьезные шансы были у Атара, находящегося примерно в центре огромного северного района Мавритании, по и у этого варианта было много отрицательных сторон. Оазис находится в глубине материка, на расстоянии почти тысячи километров от Реки, доступ к нему труден, и в этих условиях он не мог обеспечить быстрого развития экономики. Немаловажным явился и тот факт, что в 1957 году, когда подошло время принимать решение о выборе места для столицы, Атар оказался центром восстания, охватившего всю северную часть страны. Восставшие требовали присоединения Мавритании к Марокко. Было решено построить столицу в удобном с географической точки зрения месте, чтобы никто не мог посягнуть на нее. В пользу Нуакшота было много аргументов: город лежит у моря, что обеспечит связь с внешним миром и позволит развить торговлю, а постоянно дующий ветер с моря смягчает зной сухого лета. Город удален от Реки всего на 320 километров, и связь с ней и с торговыми центрами плодородной Шеммамы относительно несложна. Несложными были и контакты с Дакаром, который в течение многих лет оставался основным торговым партнером Мавритании. Относительно близко находились горнодобывающие центры, такие, как, например, Акжужт. Историческое значение имел и такой факт: Нуакшот расположен на территории провинции Трарза, чьи эмиры всегда были вождями мавританских племен, а сама провинция — политическим центром страны. Наконец, недалеко отсюда когда-то находился рибат — укрепленный мусульманский монастырь, откуда началась экспансия Альморавидов. А для мавританского общества это являлось важным аргументом в пользу выбора места для строительства столицы.
В 1957 году было принято окончательное решение, и уже год спустя с помощью займа, полученного от Франции, началось строительство Нуакшота. У Нуакшота своя, правда короткая, история. Но она заслуживает того, чтобы о ней упомянуть, хотя бы потому, что на ее фоне достижения последних лет в строительстве города особенно разительны. Итак, еще в первые годы XX века на месте сегодняшнего Нуакшота находился одинокий колодец, посещаемый время от времени кочевыми племенами. В 1903 году здесь путешествовал Копполани, незаурядный политик, много сделавший для европеизации Мавритании. Он решил перевести сюда французский пост, находившийся до того времени в 30 километрах севернее, в руинах древнего форта Портендик. Спустя год на высоком холме был возведен небольшой наблюдательный пост, который, как это известно из описаний, относящихся к 1908 году, представлял собой три глиняных здания, покрытых гофрированной жестью, расположенных в виде подковы. С четвертой стороны «крепость» защищалась забором. Сейчас на этом месте возвышается водонапорная башня. В 1925 году Франция открыла авиалинию из Тулузы через Касабланку в Дакар. В основном по ней перевозили почту. Посадки предусматривались в Порт-Этьенне, Нуакшоте и Сен-Луи. В числе пилотов, летавших на этой трудной и небезопасной трассе, был Сент-Экзюпери. Он оставил описание одинокого поста Нуакшота, где ему когда-то пришлось провести ночь, этого маленького, затерянного в пустыне обитаемого островка, на котором умирали от скуки один французский сержант и пятнадцать сенегальских солдат. В конце концов в 1929 году здесь был построен настоящий форт, тяжелые глиняные стены которого стоят и по сей день, создавая впечатление, будто они относятся к позднему средневековью. Вокруг форта начал формироваться небольшой торговый поселок. Сегодня это одна из окраин города, и называется она ксар.