Маяк и звезды

— Есть, капитан, — сказал Лундберг, протягивая часы Туре. Потом поднялся, стукнул каблуками и встал по стойке смирно. — Капитан отдает приказы, как настоящий генерал. Похоже, капитану нравится командовать.

— Хватит, Оскар, — крикнула Тура. — Успокойся!

Но было поздно. Покраснев, смотритель подошел к Лундбергу, схватил его за грудки и рявкнул:

— Как ты смеешь так говорить со мной? Совсем стыд потерял? Отвечай!

Лундберг невозмутимо убрал его руку.

— Если капитан изволит успокоиться, я подумаю над его вопросом.

— Нечего языком чесать. Разгружай телегу и проваливай.

Лундберг промолчал, но Бленда заметила его хитрую усмешку. Вернувшись к телеге, где стояла девочка, Лундберг подмигнул ей. Бленда улыбнулась. Они с дядюшкой Лундбергом были заодно. На папиной стороне, подумала Бленда.

Вместе с Оскаром они подкатили телегу к краю причала. Смотритель стоял поодаль и даже не думал помогать. Только когда дело дошло до американского сундука, он очнулся и помог спустить его в лодку.

Когда в телеге не осталось ничего, кроме пустых бутылок, Тура подошла к Лундбергу и пожала ему руку.

— Спасибо, Оскар, — сказала она. — Спасибо тебе за помощь. Без тебя мы бы не справились. Надеюсь, я смогу когда-нибудь отблагодарить тебя.

Лундберг сжал ее ладонь в своей.

— Береги себя, Тура, и своих прекрасных детей. Если что, ты знаешь, где меня найти.

Смотритель нетерпеливо тыкал пальцем в сторону телеги.

— Забирай и проваливай отсюда.

Эрик встал со своего места в лодке и крикнул:

— До свидания, дядя Лундберг!

Бленда стояла у пустой телеги. Отъезд был неминуем, им некуда было возвращаться. Скоро дядя Лундберг исчезнет в толпе на набережной.

— До свиданья, — прошептала она. — И, дядя Лундберг, если… если папа…

— Я найду вас, — ответил Оскар Лундберг.

Он протянул ей руку. Бленда протянула свою, и ее ладонь исчезла в его большом кулаке. Они торжественно пожали друг другу руки, как будто Бленда тоже была взрослым человеком.

А потом все кончилось. Лундберг взял телегу и, немного пошатываясь, стал перебираться через рельсы. Смотритель, которому уже не терпелось поскорее отчалить, помог Бленде спуститься в лодку.

Эрик увлеченно наблюдал за тем, как Нурдстен зажигает паяльную лампу и греет мотор. Со второго раза двигатель завелся, и глухой стук, который к тому же отдавался во всем теле, распространился по деревянному остову лодки.

— Отдать швартовы! — крикнул смотритель Туре, сидевшей на самом носу. Эрик увидел, как его мама неуверенно встала и приподняла юбку, чтобы залезть на банку.

— Можно я? — крикнул он и подбежал к ней.

Даже стоя на банке ему пришлось приподняться на цыпочки, чтобы дотянуться до рыма на причале. Толстый канат был крепко привязан и не сразу поддался, но в конце концов Эрик торжествующе посмотрел на Нурдстена.

«Есть, капитан!» — хотел было крикнуть Эрик, как делали юнги в рассказах, которые он читал, но вспомнил дядюшку Лундберга и промолчал.

* * *

Вскоре Эрик сидел, подобрав ноги, на носу и следил за тем, как лодка, качаясь, рассекает волны. Это было настоящее приключение — слушать крик чаек, вдыхать соленый запах моря и плыть навстречу неизвестному.

Он впервые видел Линдхольменскую верфь вблизи. Корабли и краны оказались гораздо больше, чем он их себе представлял, сидя у крепости на Скансберьет. Удары молотков клепальщиков заглушали даже стук мотора. Этих звуков Эрик никогда раньше не слышал.

— Здесь работал папа, — крикнул он, указав на верфь.

Тура, сидевшая на корме рядом со смотрителем, его не услышала, но Бленда кивнула ему.

В следующую минуту показалась крепость на Скансберьет по ту сторону реки. Эрик вскочил и закричал:

— Я вижу Рулле! Он сидит на короне и смотрит на нас!

Он замахал руками с такой силой, что смотрителю пришлось сбавить скорость.

— Быстро сядь! — рявкнул он.

А потом повернулся к Туре:

— Детям еще многому надо научиться, и в первую очередь — поведению на борту.

Бленда сидела на средней банке, поникшая: она устала. Она и раньше плавала на лодке по реке и видела верфь вблизи. Папа дважды брал ее на Линдхольмен. В первый раз это было в воскресенье, в его выходной день. Он показывал ей большой слип, где строят суда. Слип напоминал ледяную горку, и папа рассказал ей, что судно ставят на специальную тележку, и когда постройка окончена, его просто спускают на воду по рельсам. Второй раз она попала на Линдхольмен во время забастовки. Папа и Оскар Лундберг взяли ее с собой на большой митинг, проходивший рядом с верфью. Ворота были закрыты, на верфь пускали только тех, кто хотел вернуться к работе. «Мы будем бороться дальше, мы не сдадимся!» — кричали папа и Оскар Лундберг.

Это было давно, думала Бленда. Тогда она была маленькая и не очень хорошо понимала, что происходит. Теперь она выросла и понимает почти все.

Но как сложится их жизнь на маяке, она представить себе не могла.

* * *

Моторная лодка тарахтела, постепенно удаляясь от города. Река незаметно превратилась в море, вокруг уже поднимались большие пенящиеся волны, лодку качало все сильнее. Они проходили мимо голых шхер и совсем маленьких островков, вдали открывался горизонт.

Тура не любила качку, ей не нравилось, что лодку швыряет из стороны в сторону. Она никогда не понимала одержимости Вальтера и, оказываясь на море, всегда тосковала по суше. «Вот доберемся, обустроимся, и все сразу наладится, — думала она. — Эрик, похоже, доволен и полон радостных предчувствий. А Бленда наверняка скоро привыкнет».

Смотритель был спокоен. Он уверенно вел лодку туда, где прожил последние десять лет. Они приближались к месту, которое было его домом и где он теперь будет жить с женщиной и ее двумя детьми.

Эрик ушел с носа и подсел к Бленде. Мерный стук мотора сотрясал деревянную банку, на которой они сидели. Эрик пытался сосчитать удары, но то и дело сбивался. В конце концов это ему надоело, и он прилег, положив голову Бленде на колени. Бленда прикрыла его лоб рукой. Эрик задремал. Его разбудил крик дяди Карла:

— Видите маяк?

Бленда не боялась моря, оно напоминало ей о папе. Ветер рассеивал тревожные мысли об Акселе, в лицо летели свежие соленые брызги. Но когда она увидела, как из высоких волн поднимается маяк, ей захотелось плакать.