Маяк И.Л. Рим первых царей. Генезис римского полиса (1983)
Шрифт:
Наличие клиентов в Риме вызывает к жизни вопрос о происхождении этого института. Дионисий (II, 8) дает основание полагать, что по крайней мере частично клиенты комплектовались из чужаков, не связанных ни с каким родом. Однако, как мы видели, любые пришельцы в Рим принимались в "гражданство", т. е. в формирующуюся общину, в составляющие ее курии. Это мог быть род или часть рода, но нельзя, конечно, исключить и отдельных индивидов. Поэтому при первых царях такой путь образования клиентелы, т. е. из пришлых в Рим, был исключением и имел минимальное значение. Гораздо больше оснований считать, что возникновение клиентелы тогда было результатом расслоения внутри gentes, а так же между gentes. Рассмотренный выше материал наших источников позволяет говорить о заметной уже при Ромуле разнице между влиятельными и толпой, знатными и безвестными, низкими, неудачливыми, которые нуждались в патронате. Иными словами, клиентами становились люди из состава populus. Вряд ли можно думать, что этому противоречит текст Авла Геллия (V, 13, 4), в котором говорится, что в защиту клиента свидетельствуют против когнатов, в то время как против клиента никто не даст показаний. Здесь речь идет о клиентах-чужаках. Это могут
Кроме упомянутых сообщений древних авторов о существовании такой категории людей, т. е. о происходящей социальной дифференциации, можно назвать конкретные показатели этого явления. Среди предписаний Ромула значится обязанность клиентов помогать своими средствами патронам выдавать замуж их дочерей в том случае, если отцы нуждались в этом, т. е. если они находились в затруднительном поло-
157
жении (el mtnvl(ot ev о1 катаре<; артуа сач -- Dionys., и, 10) . Ha обязанности клиентов лежал выкуп (то Хлро~) патронов и их сыновей, если они оказывались заложниками, а также другие траты (Дионисий, там же). Об обязанности клиентов помогать бедным патронам выдавать замуж их дочерей и расплачиваться с их кредиторами упоминает и Плутарх (R., XIII), добавляя, что впоследствии принимать материальную помощь (Кр~рсста) от людей более низкого положения (ларйтй~ талелотарол) стало считаться позорным. Отсюда можно вывести заключение, что и патроны, т. е. родовая знать, могли оказаться в стеснительных обстоятельствах, могли обеднеть, потерять в войне своего главу, опуститься в своем положении.
Среди народов, не дошедших еще до стадии классообразования, известны не только клиентские отношения, но и пути их формирования. В частности, Ламберт" описал появление клиентских связей у ирландцев раннего средневековья в результате разрастания большесемейной патриархальной общины fine. Родственники, вышедшие за рамки 4-й степени родства по прямой линии, становились клиентами, если не образовывали самостоятельной fine, обеспеченной земельным участком. Аналогичное положение могло сложиться и внутри римского рода. На наличие многих семей внутри рода указывают Фест (Aelia gens) и Павел Диакон (Aemilia gens) на примере родов Элиев и Эмилиев.
О неустойчивости привилегированного положения целых родов может свидетельствовать то, что их было сначала 100, а потом 200, в то время как в качестве знатных и влиятельных в источниках фигурирует не более 20. Любопытно, что среди них не только те, которые занимали почетное положение в эпоху Республики, как Фабии, Клавдии, Юлии или Эмилии, почему они могли особенно запомниться римским писателям, но и те, которые в число прославившихся ни в фасты, ни в анналы не попали, как Клелии и Мамилии, или упоминаются в них очень редко, как Горации, Квинкции и Квинтилии. Последнее обстоятельство особенно убедительно говорит в пользу достоверности сообщений о знатности поименованных родов в раннем Риме и о потере ими значения впоследствии. Очень красноречива и судьба Потициев и Пинариев, уже в древнейшую пору различавшихся по степени знатности. Об этом говориттот известный факт, что Потиции, отправлявшие культ Геркулеса вместе с Пинариями, получали лучшую часть жертвенного мяса, пока род Потициев не вымер (Liv., I, 7, 12 -- 14; Cic., de div., I!, 21, 46; Macr., Sat., I, 21; Ш, 6). Когда же перестали существовать и Пинарии, отправление культа перешло к общественным рабам.
На социальную дифференциацию в начале царской эпохи указывает не только существование клиентов. Кроме них рядом с родовладыками упоминаются в традиции "друзья и сотоварищи", а также простолюдины. Последние обозначаются обычно как "плебс" или "на-
~' L am b e r t J. N. Les origines de Rome а la lumiere du droit compare, р. 347.
158
род" у латинских авторов, как то пХт~хо~ и 6qpo~ixo'".
– - у греческих в том случае, когда под этими терминами не кроются клиенты, от которых они отличаются. Правда, Цицерон (r.р., II, 9, 16) дает повод к их отождествлению, поскольку говорит, что Ромул распределил плебс на клиентелы. Однако из контекста Цицерона все же не следует, что все "плебеи" становились клиентами; то же относится и к тексту Ливия. В доказательство приведем эпизод с похищением сабинянок, когда римская молодежь бросилась похищать девушек, кому какая придется, и только некоторых красавиц простолюдины (ех plebe homines) приносили в дома знати (primoribus patrum -- Liv., I, 9, 11). Здесь "плебеи" действуют и выглядят как равноправные члены общины. В изображении этого же эпизода у Плутарха (Quaest. Rom., 31) уже определенно различаются "плебеи" и "клиенты". Таким образом, нам кажется правомерным выделить среди populus не только верхушку, знать (патрициев, или, точнее, patres), но и основную массу людей, входивших в гентильную организацию Рима, не нуждавшихся в патронате, как клиенты. Эта рядовая масса populus, которую античные авторы модернистски именуют плебеями, участвует в народном собрании и фактически совпадает с патрициями. По словам Дионисия (II, 8), патрициев, т. е. patres, родовладык, цари обычно созывали с помощью глашатая, который называл каждого по имени. Л демотиков, поскольку их было много и они были не столь уважаемы, призывали на собрание по сигналу трубача. Значит, эти "плебеи", вопреки заявлению Дионисия (I I, 9), говорящего, что только "патриции" осуществляли управление, т. е. суд и жреческие обязанности, тоже принимали участие в общественных делах. Они же участвовали и в общественном производстве, в земледелии, скотоводстве и ремесле (Dionys., ibidem).
Вероятно, от этих рядовых, простых римлян, или собственно патрициев, несколько отличались те, кого греческие авторы обозначали как гетайров и друзей. Поскольку ета~ро~ обозначает сотоварища, спутника, приверженца'2, гетайров можно перевести и как клиентов.
Однако у Дионисия (II, 46) в рассказе о том, что сабинский царь Таций решил остаться в Риме, говорится, что с ним осталось трое славных мужей вместе с их гетайрами, родственниками и пелатами. Таким образом, в этом тексте оказываются и пелаты, и гетайры как разные категории людей, причем перечисление идет в определенном порядке: сначала гетайры, потом родственники, потом пелаты, т. е. по нисходящей линии. В другом месте тот же Дионисий. (II, 51), сообщая о конфликте Тация с лавинатами, опять упоминает рядом с этим царем гетайров, которые вели разбойничий отряд. Так в данном эпизоде выявилась особая близость гетайров к своему царю. Это напоминает сообщение Плутарха (Popl., V) о множестве друзей и пелатов у П. Валерия. Ф~Хо~ Валерия -- также весьма доверенные его люди, отличающиеся от пелатов. На них он опирается в своих предприятиях.б' Греческо-русский словарь по Бензлеру. Киев, 1881, с. ЗЮЗ; Древнегреческо-русский словарь. Сост. И. Х. Дворецкий. Под ред. С. И. Соболевского. М., 1968, с. 676.
159
В связи со сказанным можно выдвигать разные предположения. Либо гетайры -- его приближенная, особо доверенная часть клиентов, и поэтому они отделены от родственников, родичей, либо это именно царские клиенты. Но последнему противоречит наличие аналогично выделенных друзей среди окружения Валерия. Однако в том же тексте Плутарха (Popl., V) есть фраза, в которой значатся не друзья и пелаты, а йсириа и "сила друзей" и родственников Аппия Клавдия. Тут гетайры и друзья как бы отделены друг от друга. И в связи с тем, что в текстах других авторов говорится, что с Аппием Клавдием в Рим пришла толпа клиентов, можно допустить, что в разбираемом случае у Плутарха под етсс~ряа подразумеваются особо доверенные клиенты.
Все же складывается впечатление, что гетайры -- это те из доверенного окружения родовладык или царей, которые участвуют прежде всего в их военных предприятиях, нечто вроде дружинников, возможно и из числа клиентов. Нечто подобное встречается и в других обществах. Аналогию гетайрам, как нам представляется, составляют тиуны Древней Руси.
Итак, в раннем римском обществе были клиенты, среди которых выделялись особо близкие к патронам люди. Патроны же в противовес клиентам и массе populus, очевидно, принадлежали к родовой верхушке. Они, видимо, и были patres, входившими в сенат. Но есть основания полагать, что круг родовой знати ими не ограничивался. В этой связи следует обратить внимание на замечание Е. М. Штаерман" о том, что данные источников, касающиеся древних культов, выявляют интересную закономерность. Обожествление всадника и коня обычно связано с появлением знати, сражающейся на конях. А между тем учреждение культа Нептуна, Посейдона Гиппия в передаче Дионисия (I, ЗЗ) и Плутарха (R., XIV) относится к самому началу царской эпохи. В этом, по мысли исследовательницы, просматривается высокое положение всадников. Вспомним при этом, что Ромул учредил корпус целеров, пользовавшихся в битвах конями. Учитывая все это, можно сказать, что и всадники входили в состав римской родовой знати.
Отмечая наличие социальной дифференциации в римском обществе при первых царях, необходимо поставить вопрос, совпадает ли это явление с имущественной дифференциацией. Мы уже видели, что и латроны, т. е. родовая верхушка, могли нуждаться. Характеризуя знать, Дионисий говорит не только о ее богатстве, но о лучшей доле вообще, о знатности рода, об опытности в общественных делах, противопоставляя ее в этом простолюдинам (Dionys., II, 19). Немалое значение, видимо, имела военная слава, на что намекает пример прославления Ромула за его воинские подвиги, а также римлянина Таласия, отмеченного Плутархом (Quaest. Rom., 31) в качестве славного военными делами.
~з См.: Ш т а е р м а н Е. М. Древний Рим. Проблемы зкономического развития, с. 58.
160
И все же клиенты комплектовались в первую очередь из состава простых членов родов, т. е. из патрициев, а не из состава patres. На это косвенным образом указывает род занятий обеих социальных категорий.
Наши источники донесли сведения об имущественных различиях в среде древнейших римлян, помимо упомянутых свидетельств Дионисия о делении их на "патрициев" и "плебс" с учетом их материальной состоятельности. В рассказе Дионисия (II, 61; 62) о начале правления Нумы содержится указание на необходимость сразу после смерти Ромула успокоить людей, находящихся в трудном положении, поделив между ними часть общественной земли. Об этих событиях повествует и Плутарх в биографии Нумы (Plut., N., XVI). В этих повторениях сообщения Дионисия Плутархом, разумеется, следует видеть либо заимствование второго у первого, либо использование какого-то общего источника. Но в любом случае повторение свидетельствует о доверии этих авторов к приводимой ими версии, так как эпизод с неимущими не прибавляет блеска легендарной истории Рима, не говорит о величии его прошлого. Он, вероятно, сохранился в народной памяти и поэтому был зафиксирован в литературе. Аналогичный случай произошел и в правление Тулла Гостилия (Dionys., III, 1), когда пришлось дать землю бесклерным римлянам.
О безземельных, волновавшихся при Нуме, существует ремарка Дионисия (II, 62). Это были люди из недавно принятых в "гражданство", т. е. в родовую организацию. И можно думать, что они были из числа сабинян. Спешность принятых Нумой мер, как вытекает из рассказа Дионисия, была обусловлена враждебностью неимущих к "сильным" и их готовностью к переворотам. Можно думать, что именно принадлежавшие к этой категории обездоленных людей и должны были искать заступничества, становиться клиентами.
Если обратиться к данным раскопок, то они показывают разницу в богатстве одновременного погребального инвентаря, наиболее ощутимую в захоронениях разного типа. Но этот факт интерпретируется по-разному'4. Поэтому особенно показательно различие заупокойных приношений в однотипных могилах. Наличие имущественной дифференциации в Риме может быть подтверждено аналогичным синхронным материалом из Лация. В некрополе VIII -- начала VII вв. до н. э. в Кастель ди Дечима погребения, находящиеся рядом друг с другом, принадлежащие, видимо, к одной гентильной группе, заметно разнятся между собой по богатству".