Маятник Фуко

28

Есть тело, которое объемлет весь единый мир, и представляй его в круговой форме, ибо это есть форма Всего… Вообрази теперь, что в круге этого тела пребывают 36 деканов, в центре между кругом всеобщим и кругом солнопутья, разделяя эти два круга и как бы ограничивая зодиак, увлекаемые вдоль зодиака с планетами… Смена царей, рост городов, голод, чума, отливы морей, земной трус, ничто из этого не бывает помимо влияния деканов….

Герметический корпус. /Corpus Hermeticum, Stobaeus, excerptum VI/

— Да что это за сокровища такие?

— Вы представляете себе, как грандиозна была эпоха второго — третьего веков после пришествия Христова? Не роскошами империи на излете ее владычества, а тем, что попутно расцветало в средиземноморском бассейне. В Риме преторианцы потрошили императоров, а в Средиземноморье звенела слава Апулея, вершились мистерии Изиды, наблюдался великий возврат духовности — неоплатонизм, гностицизм… Благословенные времена, когда христиане еще не захватили власть в свои руки и не начали посылать на смерть еретиков. О дивная эпоха, царствование Нуса, [67] поэзия экстаза, присутствие явлений, эманаций, даймонов и ангельских когорт. Это знание диффузное, несвязное, древнее, как древен мир, оно восходит ко временам ранее Пифагора, к брахманам Индии, к евреям, к волхвам, к гимнософистам и даже к варварам самого крайнего севера, к друидам Галлии и Британских островов. В свое время греки называли этих пришельцев варварами, потому что те бормотали бур-бур, вар-вар, не умели изъясниться, их наречия для изнеженного уха звучали как песий лай. А в ту эпоху, о которой сейчас речь, наоборот, считалось, что варвары гораздо более сведущи, чем эллины, именно потому, что их языки скрытны. Вы думаете, все, кто будет плясать сегодня, знают тайный смысл всех песен и магических имен? К счастию, нет, каждое непонятное слово для них — упражнение для дыхания, мистические вокализы. О, эпоха Антонинов… Мир был полон поразительных совпадений и тончайших подобий, следовало проницать их, проницаться ими, обращаться ко снам, оракулам, волшбе, что позволяло воздействовать на природу и на ее силы, подвигая подобное подобным. Мудрость неуловима, летуча, неподвластна ни одной мере. Вот почему в ту эпоху бог-победитель — это Гермес, изобретатель любых уловок, бог перекрестков и воров, одушевитель писательства, искусства уклончивого и гибкого, покровитель навигации, уводящий вдаль за все границы, туда, где все смешалось на горизонте, бог подъемных лебедок, помогающих отрывать камни от почвы, и оружия, умеющего претворять жизнь в смерть, бог водяных насосов, вздымающих в воздух жидкую стихию, бог философии, которая обманывает и манит… Знаете, где живет Гермес в наше время? Да тут, за дверью, его называют Эшу, он у богов на посылках, посредник, коммерсант, не ведающий различий между злом и добром.

67

Мысль, разум, дух — одно из понятий древнегреческой философии.

Взгляд его стал лукавым, почти вызывающим.

— Вы считаете, что я слишком свободно перераспределяю богов — как Гермес свои товары? Взгляните на эту брошюру, я купил ее утром в известном книжном магазине в Пелуриньо. Магия и таинства святого Киприана, рецепты, как приворожить любимого или наслать смерть на врага, мольбы к ангелам и Святой Деве. Популярная литература для мистиков черного цвета. Речь идет о святом Киприане Антиохийском, о котором существует огромная литература Серебряного века. Родители хотели, чтобы он был всесторонне образован, познал все, что происходит на земле, в воздухе и морской пучине, они отправили его в самые дальние страны, чтобы он постиг все таинства, понял, как рождаются и разлагаются травы, изучил свойства растений и животных, не те, которым учит естествознание, а те, о которых говорят тайные науки, глубоко скрытые в архаических пропастях и далеких традициях. И Киприан в Дельфах посвятил себя Аполлону, познал таинства Митры, в пятнадцать лет в сопровождении пятнадцати иерофантов он участвовал на Олимпе в ритуале заклинания Князя мира сего, чтобы контролировать его интриги, в Аргосе был посвящен в таинства Геры, во Фригии обучился пророчеству, гепатоскопии, и не было ничего на земле, в море и на небе, чего бы он не знал; его пониманию теперь доступны привидения, любые объекты знаний, любые ухищрения, даже искусство превращения при помощи колдовства писаний. В подземных храмах Мемфиса он узнал, как демоны общаются с земными объектами, какие места вызывают у них отвращение, какие предметы они любят, как они живут во мраке, как противодействуют в некоторых сферах, как умеют завладеть душой и телом и что им дают высшие знания, он постиг память, страх, иллюзии, искусство вызывать землетрясения и влиять на подземные течения… Потом, увы, он обратился в новую веру, но крохи его знаний сохранились. И сейчас мы обнаруживаем их здесь, на устах и в умах этих убогих, которых вы окрестили идолопоклонниками.

— Моя милая, только что вы посмотрели на меня с мыслью: он из «бывших». Но кто на самом деле — вы или я — живет в прошлом? Вы, желающая подарить своей стране все ужасы трудящегося, индустриального века, или я, желающий, чтобы наша бедная Европа снова переняла естественность и веру у детей рабов?

— Господи, — вздохнула Ампаро, — вам хорошо известно, что это только способ, чтобы они сидели тихо…

— Не чтобы сидели тихо, а чтобы и дальше культивировали ожидание. Без чувства ожидания не существует даже рая, не этому ли учили вы, европейцы?

— Вы считаете меня европейкой?

— Важен не цвет кожи, а вера в Предание. Чтобы вернуть чувство ожидания Западу, парализованному благосостоянием, эти язычники, возможно, страдают, но им еще доступен язык духов природы, воздуха, вод, ветров…

— Вы опять хотите нас эксплуатировать?

— Опять?

— Да, и вы должны были этому научиться в восемьдесят девятом году, граф. Это все у нас вот где сидит! — сказала Ампаро, ангельски улыбаясь, и прямой красивой ладонью полоснула себя по горлу.

Я хотел ее всю, с ног до головы.

— Драматично — молвил Алье, доставая из жилетного кармана табакерку и нежно поглаживая ее. — Так вы меня узнали? Но в восемьдесят девятом году не рабы лишались голов, а храбрые буржуа, которых вы, должно быть, ненавидите. Впрочем, граф Сен-Жермен в течение многих веков видел столько скатившихся с плеч и столько возвратившихся на плечи голов. Но вот к нам идет мать святого, иалориша.

Встреча с аббатисой здешнего террейро состоялась в спокойной, сердечной, народной и в то же время интеллигентной обстановке. Это была огромная негритянка с эмалевыми зубами. На первый взгляд — торговка, а поговорив с ней немного, вы начинаете понимать, почему именно такие бабы занимают главенствующее положение в культурной жизни Салвадора.

— К примеру, ориша — это существа или силы? — спросил я ее.

Мать святого ответила, что конечно же, это силы: вода, ветер, листья, радуга. Но разве помешаешь простонародью видеть в них своеобразные отображения воинов, женщин, святых католической церкви? Вот вы, сказала она, не почитаете ли космическую энергию в обличии девственницы? Самое важное — поклоняться неким силам. Форма же представлений в конкретных случаях соответствует уровню восприятия каждого.

Потом она вывела нас в сад за павильоном, чтобы осмотреть часовни до начала священнодействия. В саду нам показали дома ориша. Команда негритяночек в баиянских костюмах суетилась там в пылу последних приготовлений.

Дома ориша были разбросаны по саду в беспорядке, как капеллы на святой горе, и на каждом было вывешено изображение соответствующего святого. Внутри каждой хижины, если заглянуть, выделялись резкие, яркие цвета венков, статуй, свежеприготовленных лакомств, поднесенных богам. Белый для Ошала, голубой и розовый для Иеманжи, красный и белый для Шанго, желтый и золотой для Огуна… Посвященные становились на колени, целовали порог, осеняли себя прикосновением ко лбу и за ухом.

Все же, думал я, Иеманжа — это то же, что Пречистая Дева Непорочного Зачатия, или нет? Шанго — Святой Иероним?

— Не задавайте чересчур трудных вопросов, — предостерег меня Алье. — В случае умбанды ответить было бы еще сложнее. В родословную Ошала входят святой Антоний и святые Козьма и Дамиан. Иеманжа включает в себя сирен, ундин, кабокло как морских, так и речных, поверия о духе моряков, о путеводных звездах. В восточную линию входят инду, врачи, ученые, арабы и марокканцы, японцы, китайцы, монголы, египтяне, ацтеки, инка, жители Карибского региона, римляне. Ошосси объемлет солнце, луну, кабокло водопадов и кабокло негров. В линии Огуна преобладают Огун Бейра-Мар, Ромпе-Мато, Иара, Меже, Наруээ… В общем, в разных случаях по-разному.

— Вот это да, — снова выдохнула Ампаро.

— Нужно говорить «Ошала», — шепнул я, слегка касаясь ее уха. — Спокойно, но пасаран.

Иалориша показала нам серию масок, которые церковные служки носили в храме. Это были маски-шлемы из соломы или капюшоны, которыми должны покрывать голову медиумы во время того, когда они впадали в транс и их забирали в свои владения божества.

— Это своего рода форма стыдливости, — объяснила она, — в некоторых террейро избранные танцуют с открытым лицом, не скрывая своей страсти от присутствующих. Но посвященный всегда защищен, окружен уважением и избавлен от любопытства профанов и тех, кто не с состоянии постичь внутреннее ликование и благодать. Таков обычай террейро, и поэтому туда неохотно допускают чужих. Но, может быть, со временем вам удастся проникнуть, кто знает.

Нам осталось только попрощаться. Однако она не хотела нас отпускать, не предложив попробовать — не из corbeille, которые должны оставаться нетронутыми до конца обряда, а со своей кухни — немного comidas de santo. Она повела нас за террейро, и было это настоящее многоцветное пиршество: маниок, перец, кокосы, миндаль, имбирь, moqueca из siri mole, vatapa, efo, caruru, черная фасоль с farofa и все это с нежным ароматом африканских кореньев, сладковатых и пикантных тропических приправ. Мы сосредоточенно пробовали пищу, осознавая, что едим с древними суданскими богами. Иалориша сказала, что каждый из нас, не зная об этом, есть ребенок одного из ориша и часто можно определить, кто чей. Я смело спросил, чей я сын. Иалориша вначале уклончиво заметила, что нельзя точно сказать, затем принялась рассматривать мою ладонь, провела по ней пальцем, посмотрела мне в глаза и сказала: — Ты сын Ошалы.