Маятник Судьбы

– Собственно говоря, кто вы… – начал имп, но, сообразив, что будет лучше перейти сразу к делу, сменил тон: – Эта пещера находится ближе к поверхности земли, чем преисподняя. Вы только что обогнули земное ядро и вышли с другой стороны. Выпивка и азартные игры в этом секторе разрешены, так что у нас все законно.

Франсуаз разжала пальцы, и имп судорожно завращал лапами, унося прочь свое толстое тельце.

– Бюрократы, – процедила девушка, сминая стопку салфеток и вытирая о них пальцы. – Ты убиваешь этих проходимцев, а они здесь блаженствуют.

– Иоахиму Владеку придется дать нам ответ, – произнес Марат, решительно направляясь к старому вампиру. – Он дал слово.

Франсуаз не сказала ничего, потому что не могла говорить от бешенства. Она лишь шумно дышала.

Бледное существо раскачивалось из стороны в сторону, но теперь уже не потому, что боялось снести себе голову сталак­титом. Его щупальца сжимали пакет с солеными орешками, а хитиновые челюсти работали так усердно, что я испугался за сохранность самого пакета.

Этот парень начинал меня беспокоить.

Мне уже доводилось видеть такую реакцию у человека, который дорвался до земных удовольствий после многолетнего воздержания. Тетушку Дженни после этого всю ночь рвало в ванной.

– Я обещал рассказать вам, это правда. – Вампир Владек говорил слишком уж развязно, и Марат Чис-Гирей нахмурился. – Но только вы еще не вернулись к тому месту, где мы говорили. Значит, условие не выполнено.

Бледное существо ползало по залу, и его длинное тело складывалось вопросительным знаком, когда оно заглядывало на столы для игры в кости.

– Ты сам должен был оставаться в преисподней, – грозно проговорил Марат. – Так что выкладывай все прямо сейчас.

– Зачем вам это знать? – Вампир поковырял во рту пальцами и достал маслину. – Постоянно накалываются на клык, – пожаловался он. – Все равно никто из вас не уйдет из подвалов преисподней. Здесь правят грешники, а не вы.

– Не делай этого, приятель, – сказал я. Бледное существо обернулось и посмотрело на меня умоляющими глазами.

– Но я должен.

– Эй, оставьте его, мистер! – проговорило нечто толстое и крокодилообразное с отвисшим брюхом, собирая лопаточкой со стола ставки. – Если он решил играть – пусть играет.

– Крупье говорит, что я могу выиграть свою свободу, – произнесло существо. – Ведь правда?

– Определенно, – согласился крокодилоподобный. – Делайте ставки, леди и джентльмены, делайте ставки… Ставок больше нет.

– То есть как – свободу? – спросил я.

– Ставок больше нет, леди и джентльмены… – Металлический шарик звонко застучал о борта рулетки.

– Когда праведник попадает в подвалы преисподней, – объяснил крокодил, почесывая живот, – то остается здесь навсегда. Если, конечно, не выиграет в рулетку судьбы.

– А что будет, если он проиграет?

– Тогда, – улыбаясь, ответил Иоахим Владек, – я навсегда уйду отсюда и вернусь во внешний мир. Он же не только останется здесь, но и будет страдать вместо меня – причем по-настоящему. А вам, – вампир оборотился к Марату, – придется подавиться моим обещанием.

Зеленая поверхность сукна расчерчена цифрами, как татуировкой. Твари со всех концов зала сползаются к столу рулетки.

– Ставок больше нет, леди и джентльмены, – возглашает крокодил-крупье, и его желтый кадык вздрагивает, играя морщинами. – Играет только один джентльмен… Вы играете, мсье?

– Да.

Бледное существо – нельзя даже определить, мужчина это или женщина, – стоит у колеса рулетки, и его лишенное позвоночника тело мелко и судорожно дрожит.

Последняя ставка, которая осталась у него в жизни.

– Я играю.

– Не делай этого, приятель, – повторяю я. – Должен быть другой способ выбраться отсюда.

– Нет другого способа. – Существо смотрит на меня, в его глазах мольба. – Я провел в этих стенах сто двенадцать лет. Думаете, я не искал другой способ?

Крокодил повышает голос:

– Мсье играет на свою свободу, леди и джентльмены, ставя в рулетке судьбы свою жизнь. Делайте ставку, мсье. Назовите число.

– Пусть он прекратит, – громко говорит Франсуаз. Морда крокодила поворачивается, его маленькие, налитые кровью глаза-злобно сужаются.

– Никто не может остановить рулетку судьбы.

Он взмахивает короткими лапами, и сноп холодного света взрывается вокруг игорного стола.

Светящаяся стена кольцом встает вокруг колеса рулетки. Только бледное существо и крупье, кожа которого покрыта бородавками, – лишь двое остаются внутри.

– Назовите число, мсье, – говорит крокодил.

Его пасть разевается, видно синевато-бордовое нёбо.

– Число.

– Нельзя было этого допускать, – негромко говорит Фран­суаз.

Я вскидываю руки, давая понять, что ничего нельзя сделать.

Иоахим Владек стоит в первых рядах, его лицо, бледное от природы, теперь приняло цвет застывшего льда. Только красные кровяные прожилки пронзают его, и видно, как кровь быстро бьется под тонкой кожей вампира.

– Эта тварь Иоахим получит свободу в обмен на жизнь бедняги, – яростно шепчет Франсуаз.

Марат Чис-Гирей стоит, сложив руки на груди, и его лицо напряжено, как будто он ждет пощечины, на которую не сможет ответить.

Толпа замирает и вскрикивает.

Мне не видно, на какое число поставил отчаянный игрок, но твари передают номер из уст в клювы, из пасти в жвалы.

– Девятнадцать, красное, девятнадцать, красное.

– Девятнадцать, красное, – внятно говорит Иоахим Вла­дек. – Не выпадет никогда.

Слово «никогда» много значит, когда находишься в преисподней.

И еще больше – если провел там больше времени, чем жил на свете.

Металлический шарик звонко целует борт рулетки, и начинает вращаться. Почему бледное существо не следит за ним? Этот маленький блестящий шар решит сейчас его судьбу, как и судьбу омерзительной твари, что пристально смотрит на колесо рулетки из-за огненного барьера.

Так почему же бледное, насмерть испуганное создание смотрит в другую сторону, в толпу?

Кого он там ищет?

Меня.

Если бы я мог управлять шариком рулетки.