Маятник судьбы

Запомните… Нет, зарубите себе на носу: жизнь всегда продолжается!

И тут же фотография: большой толстый бородатый человек в голубой рубахе навыпуск, похожий на добродушного медведя, сложив руки на груди, прищурясь, смотрит на зрителя…

За все это время сунулись несколько сварливых типов, которые обвинили его в жульничестве, обдирании народа и псевдофилософии, а затем сцепились между собой и передрались. После чего Монах и вовсе перестал туда заглядывать. Как оказалось, у всех все по жизни схвачено так, что лучше и не надо, и помощь опытного путешественника и мыслителя никому не требовалась. Возможно, его объявлению недоставало конкретики. А кроме того, кому известен какой-то… как-как, Олег Монахов? Никогда не слышали. Тем более что вокруг полно известных раскрученных успешных экстрасенсов, у которых эфирное время, соответствующий антураж и репутация. Жорик предлагал поместить на сайте хотя бы хрустальный шар, в смысле изображение, или там горящие свечки, еще можно пещеру или туманную фигуру в саване и клобуке, но Монах только фыркал в ответ.

Он уже стал забывать о своей дерзости, как вдруг раздался этот звонок…

–Я вас слушаю, – внушительно повторил он.

–Ваш мобильник не работает, – сказала женщина, все еще колеблясь, и замолчала. Сказала после паузы: – Мы не могли бы встретиться?

–Как вас зовут? – вдруг спросил Монах.

–Клара… – ответила женщина не сразу, и Монах понял, что она соврала.

–Отчего же не встретиться, – согласился он, хотя дал себе слово поставить крест на «Бюро»: не хотите – не надо! Выпутывайтесь сами. Но эта женщина, придумавшая, что ее зовут Клара… не то чтобы она так уж сильно заинтересовала его – нет! И ее вранье его тоже не удивило – он вообще считал, что женщины чаще врут, чем говорят правду, что и оправданно, так как им в жизни приходится труднее. Просто он решил, что встреча с ней хоть на время отвлечет его от мыслей о побеге, а кроме того, у нее был приятный голос – глуховатый, мягкий, неуверенный, – именно такие голоса ему нравились. Он терпеть не мог крикливых, зажигательных и веселых женщин, из тех, что и в избу, и с конем, и вообще.

–Где и когда? – спросила она.

–Через полчаса я буду сидеть в городском парке, на скамейке у крайней пушки, со стороны города.

–Через полчаса? – повторила она, и Монах вдруг понял, что она не придет, что обстоятельства ее складываются таким образом, что ей нужно было чем-то себя занять, чтобы отвлечься от тревожных мыслей, что поговорить по телефону она готова, а прийти и рассказать… вряд ли.

–Клара, послушайте меня… – зарокотал он внушительно. – Я понимаю, что у вас что-то стряслось и вы вовсе не Клара, но проверять ваш паспорт я не собираюсь. Я отвечаю за каждое слово на сайте и не обещаю вам чуда, но выслушать могу. И мы вместе подумаем, что делать дальше. Годится?

Ему вдруг страстно захотелось, чтобы она пришла. Он даже заключил пари с собой о том, как она выглядит. Небольшая, темноволосая, возможно, домашняя хозяйка, библиотекарша или медсестра, скромно одетая, ненакрашенная, в черном пальто и белом шарфе в несколько слоев вокруг шеи. Ему нравились шарфы в несколько слоев вокруг шеи, с этими шарфами они так женственны и так беззащитны…

Спустя полчаса он сидел в указанном месте, засунув руки в карманы старой необъятной дубленки, в синей лыжной шапочке, надвинутой на глаза, – большой, солидный, внушительный. С бородой отшельника, из-за которой его принимали за батюшку.

Было уже начало ноября, неделя дождей сменилась внезапным похолоданием – температура упала почти до нуля, а ночью выпал первый неуверенный снег. Он покрыл рыжие листья, черные чугунные стволы пушек, голые деревья – не столько покрыл, сколько прикрыл, – и придавил грязь и копоть, отчего воздух стал чист и свеж, как родниковая вода. И небо вдруг поголубело, и приветливое солнце выкатилось, и удивительная благость определилась в природе. И празднично порхали легкие редкие снежинки. Монах с удовольствием смотрел на светлые соборы с золотыми луковицами, расположенные на холмах вокруг старого города по широкой плавной дуге – Екатерину, Елицу, Троицу. Лепота!

И вдруг тоска по костру, быстрой речке и густому лесу с новой силой застучала в его сердце, и он понял окончательно и бесповоротно, что сбежит! Не жилец он в городе. Как только повернет на весну, как только сойдет снег и вылезет первая трава – только его тут и видели. И, сидя у костерка на берегу небыстрой говорливой речки, будет вспоминать золотые луковицы и сладкий колокольный звон. Такая у него планида – быть между мирами. За зиму производство худо-бедно встанет на ноги, человечков бы подыскать потолковее – химика, генерального директора, бухгалтера, – не отбывающих зарплату, а стоящих, с совестью, а то народу много, а кадров мало.

Женщина, назвавшаяся Кларой, опаздывала уже на двадцать минут, и Монах понял, что она окончательно передумала. Еще он подумал, что ее, скорее всего, зовут Кира, потому что его вопрос об имени прозвучал внезапно, и она не успела хорошенько подумать и назвалась близким по звучанию. Клара… Кира. Кьяра, Кейра – это вряд ли. Кира. И еще он понял, что сейчас, в этот самый момент, она внимательно рассматривает его, прикидывает и спрашивает себя – а надо ли? Стоит за деревом, за соседней пушкой или у парапета, делая вид, что смотрит на свинцовую реку и заснеженные желто-зеленые луга, тянущиеся, сколько хватает глаз, за рекой. А сама украдкой изучает его, Олега Монахова, и не факт, что он ей понравится. Одним из жизненных кредо Монаха было: «Гни свою линию», другими словами: «Пусть пляшут под твою дудку» или еще: «Бери быка за рога». Были и другие, с которым мы познакомим читателя по ходу нашей истории. Он решительно поднялся и неторопливо пошел к женщине, стоящей у парапета. Встал рядом и произнес звучным басом:

–Здравствуйте, Кира!

Она вздрогнула и уставилась на него тревожными темными глазами. Она была именно такой, как он и представлял себе: небольшая, смуглая, темноглазая. На непокрытых длинных черных волосах посверкивали снежинки. Правда, вместо скромного черного пальто на ней была серая норковая шубка, а вместо шарфа в несколько слоев – синяя шелковая косынка. И пахло от нее нежно и пряно, как будто перцем и цветами, и подкрашена она была явно не той косметикой, какой красится Жорикова Анжелика. Образно выражаясь, от этой женщины пахло также и деньгами. И была она не девочка, а зрелая женщина, не из крикливых и нахальных, но способная на многое. Особенно если загнать в угол. Сначала будет плакать, а если загнать в угол, то начнет действовать. Все это промелькнуло у него в голове, пока он не без удовольствия смотрел ей в глаза. Когда вы смотрите человеку в глаза, он не замечает, как вы одеты, черные точки на вашем носу, старую дубленку и потертые джинсы.

Она впилась в него тревожным взглядом и не сразу спросила:

–Откуда вы знаете, что я Кира?

Монах пожал плечами и сказал:

–Дайте руку. – Он протянул ей свою большую горячую ладонь, и она, поколебавшись, протянула в ответ свою.

Они стояли у парапета и держались за руки. Ее маленькая и холодная рука тонула в большой и горячей руке Монаха.

–Рассказывайте! – сказал он, отпуская ее руку. – Вы почему без перчаток?

–Перчатки… в кармане. Олег, я не знаю…

–Вы жалеете, что позвонили, Кира. Я не полиция, я же говорил. Расскажите, и я скажу, смогу ли помочь. Кстати, вы первая, кто позвонил, остальные…

–Я видела отклики! – Она невольно рассмеялась.

Монах тоже рассмеялся:

–Ты от всего сердца, а тебя мордой об стол. Удивительно, что вы все-таки позвонили!

–Я не знаю… понимаете…

–Тут есть кафе, можем посидеть.

Она кивнула, и они отправились в кафе, зеленая крыша которого призывно выглядывала из-за голых деревьев.

Они уселись в углу полупустого холодного зала. Меню было летним – мороженое, кофе, соки и чипсы, папка была холодной даже на вид – глянцевая и жесткая. Им принесли кофе. Монах с большим удовольствием выпил бы пива, но пива здесь не было. От отхлебнул кофе из бумажного стаканчика и с улыбкой взглянул на Киру. Кофе отдавал сырым картоном.

–У меня бизнес, – сказала Кира. – Я развожу аквариумных рыб.

–Аквариумных рыб? – удивился и обрадовался Монах. – А я сижу и ломаю голову, чем вы можете заниматься!

–И чем, по-вашему?

–Людьми, я бы сказал.

–Людьми тоже. – Она помедлила и сказала ровно: – У меня воскресный клуб девушек по вызову.

–Девушек по вызову? – удивился Монах. – То есть… э-э-э…

–Да. – Она вскинула голову и приняла, образно выражаясь, бойцовскую позу.

–А я было подумал, что у вас украли золотую рыбку, – пошутил он, озадаченный, стремясь разрядить обстановку.