Майская Гроза

Генерал горько усмехнулся - кто бы мог подумать три недели назад, что нелeтная погода будет так радовать немецких генералов. Где они герои люфтваффе? Ими гордилась и их любила вся Германия. Их ненавидели и боялись враги рейха. А теперь? Наблюдая, как давно устаревшие, тихоходные русские ТБ безнаказанно сбрасывают на головы его солдат тонны бомб, генерал поначалу злился и ругал нерасторопное командование люфтваффе, не успевающее перебросить истребители на его поддержку. Ругался первый раз, удивлялся второй, а на третий пришлось задуматься. И внимательно посмотреть не только на небо, но и по сторонам. И увиденное не понравилось ему ещe больше. Да, он уже второй день, встречая только лeгкое сопротивление разрозненных частей, двигался вперeд. Да он взял Айреголу к концу первого дня, как и собирался. Да он форсировал Дубиссу по неповреждeнному мосту, как и предполагал план операции. Но где тылы противостоящих частей, где сопутствующие им склады, где паника, сопровождающая неожиданный прорыв противника? Где, в конце концов, пленные?

Манштейн не зря считал себя лучшим полководцем вермахта. Он почувствовал неладное в то время, когда другие генералы бодро докладывали в Берлин об окончательной победе над лапотной армией большевиков. Почувствовал и начал оглядываться назад. Но уже было поздно. Страшный фланговый удар танкового корпуса русских смял его передовую 8 панцер-дивизию как картонную коробку. Перебросив резерв, он только смог спасти еe от окончательного разгрома, но не сумел остановить русские танки. Неповоротливые чудища КВ, пользуясь своим превосходством в броне теснили его панцеры лобовыми атаками, в то время как, лeгкие по русской квалификации, но аналогичные средним Pz-III вермахта, Т-50 терзали его фланги. Тогда ему впервые пришлось поступиться своей гордостью и попросить помощи у соседей. Но оказалось, что 41 танковый корпус Рейнгарда опрокинут другим танковым корпусом русских и стремительно откатывается на юг, теряя солдат и бросая технику. В результате, после тяжeлых шестидневных боeв все части их танковой группы оказались заперты в котле размером, примерно, в четыре сотни квадратных километров, где и варились всe это время.

К машине командира подбежал офицер штаба корпуса. Оборона противника прорвана, можно следовать дальше. Генерал отдал команду своему водителю Нагелю и машина двинулась вперeд, обходя препятствия, встречающиеся на пути. Манштейн вдруг почувствовал усталость. Да, предыдущие дни были нелeгкими, но большая часть того, что он считал необходимым, всe же произошло. Генерал понял, что он имеет право на отдых, откинулся на спинку сиденья и забылся тревожным сном.

Острая игла боли пронзила тело, когда санитары, прижав его к земле, дeрнули за ногу. Иван заскрипел зубами, с трудом сдерживая крик, выдохнул распирающий лeгкие воздух и сплюнул, скопившуюся во рту слюну.

– Командир, ты как?
– Донeсся откуда-то сбоку голос фельдшера.

– Нормально, старшина, - ответил Иван, стараясь не обращать внимание на нарушение субординации, не та обстановка, чтобы разводить хай по пустякам.

– Товарищ майор, - поспешил исправиться санинструктор, неизвестно за какие грехи не получивший заслуженного звания военфельдшера, то есть лейтенанта по армейской "табели о рангах", - у вас вывих ступни, мы поставили суставы на место, но нужно некоторое время полежать.

Иван только молча кивнул. В повреждeнном суставе постоянно дeргало, отдавало вверх по ноге так, что хотелось только скрипеть зубами от боли. Угораздило же его провалиться в эту канаву. Иван прикрыл глаза, боль в ноге постепенно стихала, но на смену ей пришла боль душевная.

Всe-таки они не удержались. Хотя, надо признать, что шансов у них не было никаких. Остановить танковую дивизию с одной батареей сорокапяток и взводом противотанковых ружей невозможно. Он и так сделал невозможное, задержав их почти на час. Поначалу, конечно, была надежда устоять. Первый десяток танков пожгли весь, даже не допустив к окопам, положили и пехоту, не дошедшую до первой траншеи каких-то сто метров. Немцы упорно лезли вперeд, не обращая внимание на падающие тела, под секущим огнeм пулемeтов. Падали, поднимались, бежали вслед за танками. Но тех с каждой минутой становилось всe меньше. Первые из них застыли ещe в полукилометре, завертелись на месте, разматывая перебитые бронебойками гусеницы. Затем подключились ожидавшие своего часа артиллеристы. Вспыхнули ярким пламенем панцеры передовой цепи. Но немцы ещe не теряли надежды, безостановочно перебегая за ещe целыми танками. И только когда в метрах пятидесяти от траншеи остановились последние два, из тринадцати участвовавших в атаке, панцера немецкой танковой роты, оставшиеся в живых солдаты залегли и начали отход.

Вот только порадоваться этому его бойцам не удалось. Потому что немедленно начали атаку оставшиеся танки немецкого батальона, вслед за ними разворачивалась в цепь свежая пехота. Иван понял, что не устоять. Пересчитывая ползущие по полю железные коробки, он дошeл до двадцати шести.

– Танковый батальон.
– Выдохнул стоящий рядом начальник штаба.

– И пехоты не меньше полка, - продолжил его слова командир первой роты, - считая тех что уже положили.

– Сомнут.
– Начштаба сплюнул и добавил.
– Надо отходить, а то всех здесь положим.

– Без приказа нельзя.
– Иван ещe раз окинул взглядом надвигающегося неприятеля, повернулся к начальнику штаба.
– Семeн на тебе связь, звони в полк и требуй приказа на отход. Хотя пока они там прочухаются, нам отводить уже некого будет.

Иван подхватил автомат и заспешил во вторую роту, командира которой убило осколком снаряда.

Следующие полчаса слились в непрерывный грохот разрывов, стрекот пулемeтов, гулкие хлопки противотанковых ружей. Но на этот раз немцы были осмотрительнее и открыли огонь издалека, торопясь вывести бронебойки до того, как те смогут пробить броню панцеров. К танковым пушкам добавились выстрелы гаубиц, которые немцы подтянули после первой неудачной атаки. Тяжeлые снаряды поднимали фонтаны земли, перепахивали окопы, взмeтывали брeвна блиндажей при удачном попадании. Несколько снарядов накрыли позицию противотанковой батареи, полетели вверх колeса орудия, ошмeтки человеческих тел.

Осмелевший противник устремился вперeд и получил ещe один урок. Со стороны русских позиций, из пыли и дыма, из хаоса, в котором как казалось не осталось ничего живого, ударили хлeсткие огненные струи пулемeтных трасс, захлопали винтовки, изредка огрызались, уцелевшие в огненном аду бронебойки. Мертвая, как виделось атакующим, батарея открыла огонь, подпустив танки на расстояние метров в двести, вызвав у немецких танкистов шок своим внезапным воскрешением. Два оставшихся орудия вели бешеный огонь, торопясь подороже продать свои жизни. Натыкаясь на железные болванки снарядов, замирали панцеры не дошедшие до своего противника двести..., сто..., пятьдесят метров... Последние из них вспыхнули уже на самой батарее.

Потратив последний патрон, отбросил бесполезное теперь ружьe бронебойщик в соседнем с Иваном окопе, пригнувшись схватил заготовленную связку гранат. Гремя гусеницами на его окоп накатывался танк. Немецкие танкисты спешили отомстить за свой страх, торопясь раздавить позицию противотанкового ружья. Зло ощерившись, немолодой уже, лет за тридцать - было в последнем пополнении несколько таких человек - мужик подпустил танк на десяток метров и, извернувшись всем телом, метнул тяжeлую связку прямо под гусеницу. Бросок был удачным, взрывом сорвало несколько траков гусеницы, панцер повернуло в сторону. Открылся люк и танкисты попытались покинуть подбитую машину. Иван короткими очередями снимал их с брони, стоило только им выскочить из железной коробки танка.

– Эй боец, живой?
– Спросил Иван.

– Живой.
– Отозвался тот.
– А второй номер убит.
– Добавил бронебойщик, вытаскивая тело своего напарника в ход сообщения.

– Оставь его, потом вернемся, похороним по человечески.
– Иван дал короткую очередь в сторону танка, останавливая третьего немца, покинувшего свою машину.
– Беги вдоль траншеи, говори всем, кого встретишь, что комбат приказал к лесу отходить.

– А вы, товарищ майор?
– поинтересовался бронебойщик.

– Беги, я за тобой, прикрывать буду.

Ещe несколько минут огненного ада и хаоса, когда, перебегая по ходам сообщения, они прорывались к недалeкому лесу. Вначале вдвоeм, затем прихватив расчeт разбитого пулемeта, впятером, но постепенно обрастая бойцами, умудрившимися остаться в живых. Иван стрелял, пока в диске ППШ не закончились патроны, перекинул автомат в левую руку, вытащил ТТ и положил ещe одного немца, выскочившего из-за поворота траншеи. Но кто-то дернул его за ремень портупеи, отбрасывая в глубь группы. В арьергарде Ивана заменил сержант с "дегтярeм", длинной очередью вдоль траншеи отбросил противника. Немецкие солдаты предприняли ещe несколько вялых попыток преследования, но скоро отстали. Помирать, выиграв бой, не хотелось никому.