Майя. Дилогия

– На нижнем?
– Ахнула Иллис.
– Что значит безвыходная?

– Это когда отступать уже некуда или бесполезно.
– Процедил сквозь зубы Вирт.

– Да.
– Макс снова кивнул.
– В эшелонированной мнемообороне он применяется как предохранитель, когда физическая атака начинает рассматриваться как единственно оставшийся способ защиты. У офицеров он срабатывает при разрушении таких якорей, как персональная ответственность за подчиненных. То есть при гибели всего подразделения.

– Это в группе. Для одиночки тоже нужен личностный якорь.
– Тут же возразил Вирт. Но сразу сник.
– Брат?

– А теперь, может, объяснишь все нормальным языком, братик. Для тупой сестрички.

– Одиночка всегда имеет выход.
– Нехотя заговорил Вирт, сообразив, что сейчас не теоретический курс, и все применяется к одной знакомой язвочке.
– Как крайний случай, он может замкнуться в себе. Наших разведчиков специально тренируют на этот прием. Они даже перестают чувствовать боль в таком состоянии. Тогда его вообще ни один мнемик не достанет. И физические пытки бесполезны. Но это, по сути, способ самоубийства. Единственное, что может помешать такому приему, это якорь. Нечто, что не позволит человеку уйти в себя без возврата. Что-то, что будет его все время беспокоить. Для офицера, это ответственность перед своими подчиненными, которые без него окажутся легкой добычей для противника. Для Майи...

– Лютик.
– Зло припечатала Иллис.

– Мы пришли к тем же выводам.
– Индерский тяжело вздохнул.
– Осталось добавить, что было несколько атак. Эта тварь не спешила, и проламывал оборону в несколько приемов. Использовал разные методы и с разным успехом. Но в конце атаки всегда заботился о блокировании памяти.

– Учился, ....
– Иллис с ненавистью прошипела нечто, не соответствующее ее статусу, но никто не обратил на это внимание.
– Как на лягушке?

– Да, правда, не очень удачно. Майя, похоже, хорошо защищалась. В учебниках не говорится о том, что тренироваться надо на специально обученном персонале. В начале обучения сопротивление вообще не допускается. Людей специально тренируют подавлять в себе инстинктивные защиты и позволять ставить себе блоки, а позже их взламывать. Естественно все это делается под контролем опытного преподавателя. В реальной схватке, подготовленный боец способен распознавать бреши в своей мнемозащите и маскировать их. как минимум. Отдельных специалистов еще учат восстанавливать отдельные блоки или целые участки обороны. Например, разведчиков, шпионов или политиков. Майю готовили очень хорошо. По сути, в вопросах псиобороны она не уступает Вирту. А это как минимум офицер среднего звена. Так что лягушка из нее получилась очень плохая.
– Неловко пошутил Макс.
– Она долго держалась, ваше высочество, очень долго. В ее реакциях прослеживаются следы многократных атак на давно разрушенные блоки. Значит, ей удавалось или восстанавливать их, или обманывать противника. Заставляя противника атаковать то, чего уже давно нет. Будь у нее хоть какая-то поддержка, еще неизвестно, чем бы все закончилось. Но этот любитель после атаки ставил блокировку памяти. Майя просто не помнила, что с ней делали. А значит, не могла обратиться за помощью. А когда блок снимался, атка повторялась вновь. Все это происходило во время свиданий с братом. Отсюда ее дезориентация и постоянные попадания в неприятные ситуации в подвале. Думаю, часть ее шрамов тоже получены не случайно, и только замаскированы под несчастные случаи.

– И что могли использовать для последней атаки? Для нее нужны очень сильные эмоции.
– Вирт тоже не оставался равнодушным.

– Атака на физическом уровне.
– Макс отвел глаза.
– Посмотрите вот на это.

Вирт с Иллис внимательно просмотрели видеозапись, как Майя вслед за мужчиной в костюме дворецкого вошли в какую-то дверь. А потом их выход.

– Нос! У него что-то с носом!
– Первой воскликнула Иллис.
– Но почему она не убежала?

– Верно. Согласно обращению дворецкого, в этот день он сломал себе нос в результате неудачного падения в своих комнатах.
– Хмыкнул Кир.
– У Майи на шее электронный поводок. Неприятная штука, надо бы их все же запретить, Димир. Она не могла убежать. А Лютик для нее еще был жив. Этот якорь и не позволял ей действовать более решительно.

– Известно куда они пошли?

– Сестричка, после разрушения защиты, личный якорь становится дополнительным мнемоблоком. Самый простой способ его убрать, это уничтожить сам якорь.

Перехватив взгляд, не желающей понимать сказанное, Иллис, Кир опустил глаза в стол.

– Ее повели показывать мертвого брата, ваше высочество. Из чего следует, что смерть мальчика не была несчастным случаем.

– Значит, Майю ... .

– Твоя подружка богата на сюрпризы, дочка.
– Димир невесело рассмеялся.

– Обычно, после разрушения защиты остаются отдельные разрозненные блоки, позволяющие сохранить личность на уровне подсознания. Они легко разрушаются. И человек становится полностью подконтрольным нападающему.
– Индерский развел руками.
– Вплоть до возможности зомбирования и управления отдельными органами. Во время давних мнемовойн, описывались случаи искусственной остановки дыхания у целых отрядов. В нашей истории мнемовойны считаются одними из самых кровавых. Людей тогда гибло не много. Но, пленных и раненых практически не было. Бойцы просто продолжали драться, подчиняясь командам, не смотря ни на какие ранения. Есть приемы, когда происходит лавинообразная рассинхронизация органов всего организма. Человек убивает сам себя. Очень медленно и мучительно.

– Что?
– Майя вскинулась.

– Но у Майи все не как у всех.
– Поспешил с пояснениями Макс.
– За якорем, у нее не стандартные блоки подвала. А полноценная взаимосвязанная система мелких блоков. Что-то подобное есть у вас или у детей высших аристократов. У вас тоже многоуровневая защита с подобным подвалом. У вас, кроме стандартных блоков, она осложнена дополнительными ловушками, ложными блоками и ходами на всех уровнях. В которых может запутаться даже опытный мнемик. В сознании Майи, на случай полного прорыва были сформированы абсолютно изолированные псевдообласти со своими собственными мелкими якорями-образами. Что-то вроде раковин для улитки. Это области очень незначительные. Но, будучи замкнуты сами на себе, они неуязвимы для внешнего воздействия. Подвал, это уровень подсознания. Для такой защиты неужен тренинг не только сознательного уровеня, но и подсознания. Причем именно как отдельной самостоятельной личности.

– Граф, я в курсе, что всех нас можно рассматривать как несколько псевдоличностей, подсознательную и сознательную. Наше подсознание можно рассматривать как самостоятельную личность с упрощенным восприятием. У нее образное мышление и крайне примитивная логика Я все-таки действительно слушала ваш курс. И прохожу такой тренинг. В том числе и с подсознанием. Лучше продолжайте.

– Вы зря столь пренебрежительно отзываетесь о своем подсознании, ваше высочество. В вопросах мнемовойн и сохранения целостности личности оно играет ключевую роль. При должном желании, терпении, а главное доверии к наставнику, после тренировок наше подсознание может очень многое. А отец Майи, похоже имел все это в избытке. А еще время.
– Макс покосился на Димира и тот хмыкнул.

– Он не раз упрекал меня в недостаточной внимательности к этому вопросу в вашей подготовке.
– Пояснил заминку он.
– Но это не совсем так.

– Просто можно было бы этим заниматься серьезнее.

– Я понял, Макс. Продолжай.

– Да, так вот. Это уже сложная система защиты даже не сознания, а личности. К ней прибегают на уровне высшего командования и руководства государством. Отец Майи должен был не только иметь соответствующую подготовку, но и доступ к мнемику уровня выше среднего. Такие вещи можно ставить только под контролем хорошего специалиста. Для простого вольного воина горного клана это перебор.

– Я же говорила. Он руководил защитой центральной обители.
– Нетерпеливо отмахнулась Иллис.

– Ну, может быть.
– С сомнением покачал головой Макс.
– Ну так вот. Согласно этой схеме, такие локальные участки становятся как бы убежищем для подсознания. Своеобразной раковиной, куда оно может ускользнуть. Подсознание обучается не только прятаться в своей раковине, но и выходить от туда, восстанавливать разрушенные мнемоблоки. Создать новые ему трудно. Для этого нужна сложная логика, характерная для сознательного уровня. А образное мышление тут сильно мешает. Но восстановить разрушенные заранее известные блоки ему вполне по силам. Когда становится тяжело, оно снова отступает обратно, в свою раковинку. Тут главное, чтобы на уровне подсознания сохранилось желание продолжать борьбу и успеть уйти под защиту, в случае новой атаки. Но с этим, у Майи все в порядке. Упрямство, характерная черта, как у сознания, так и подсознания. На редкость цельная натура.

– Значит эти кошмары.... ?

– Самой ей все-таки удалось сделать кое-что. Стоящий блок вместе с памятью, разорвал непосредственную связь сознания и подсознания. Он стоит как непроницаемая стена. Прорвать ее из вне практически невозможно и опасно. Но подсознание опасности не осознает. Оно все-таки имеет упрощенную логику, мыслит как ребенок, образами и действует так, как на тренингах. Кошмары, это отражение очередной схватки. Не будь чужеродного блока, подсознание в первую очередь восстановило бы самый нижний эшелон обороны. Медленно, с трудом, но восстановило бы. При этом Майя смогла бы контролировать процесс и даже им руководить, если у нее есть соответствующая подготовка. Но здесь есть чужой блок. Он не только блокирует память. Он, по сути, разделил подсознание и сознание. Дело в том, что при проникновении в подвал, на уровень подсознания, предполагается полное или частичное разрушение сознательной личности. Тренинги предполагают именно этот сценарий и соответственно самостоятельные действия подсознания при частичной или полной потере контакта. Стоящий блок, по сути, реализует именно этот сценарий. Почему сознательная личность Майи уцелела пока не понятно. Эта часть личности не может существовать в подвале, так же, как подсознание никогда не выдет полностью во внешний мир. Если сохраняется сознание. Но то, что она смогла устоять, факт.