Мажор. Дилогия.

Кстати, вот что интересно... Ходить могут сами, а таскать все равно пришлось. Что? Я забыл сказать? Ох, ты ж. С этим напрягом все из головы вылетело.

Стоило автобусу тронуться с места, как вроде только что полумертвый майор, перестал храпеть и сообщил:

– Руслан Иваныч, если наблюдатели не съедут с катушек, то я точно...
– Васильев поудобней пристроил под голову свою неизменную папочку, которую до этого сжимал мертвой хваткой.

– А тебя зачем тащили?

– Для введения в заблуждение, - на втором слове слегка запнулся, похоже выпито все же было изрядно.

– Вот только Степаныч, похоже, увлекся...

– Угу...
– подал голос только, что "мертвый" прапорщик, - не родился еще такой генерал, а тем более майор - который сможет перепить меня. А вы еще и шансов им не дали, - отворачивается, обиженно бурча.

Вот что тут сказать? А кто его знает?В результате оба так и лежали всю дорогу не рискуя отсвечивать. Вот и получается, что отцы-командиры опять проворачивают какую-то аферу, а таскаем мы. Хотя есть польза. Есть. Балагур, весьма благополучно, свалил...

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Следующий день оказался весьма интересным. Я бы даже сказал насыщенным разного рода информацией... Заставляющей мой бедный мозг плавиться.

После посещения столовки, Рогожин отправил парней размяться на полосу препятствий, после чего требовалось хорошенько намять бока друг другу. А меня потащил за собой, любоваться на помятые лица Степаныча и Васильева. Хотя прапорщик выглядел вполне себе здоровым и явно похмелившимся. Сидел себе на крылечке и покуривал... Для начала здороваемся...

– Живой?
– поинтересовался у него Рогожин.

– А то!
– Степаныч довольно прищурился.
– Спасибо хлопцам: надолго вперед лекарством обеспечили.

Расплываюсь в довольной улыбке - пригодился коньячок. А то помер бы Дед с похмелья.

– Рады стараться, все для любимого начальства.

Степаныч улыбнувшись, подмигивает:

– Чья была идея?

Чешу затылок:

– Ну, хомяк буйствовал у всех, но мой, пожалуй, оказался самым жадным.

– Эх, моя школа, - расплывается в довольной улыбке.

– Не увлекайся, а то и правда, траншею рыть заставлю, - нахмурился капитан.

– Тю, товарищу капитану, это когда я норму свою нарушал?

– Напомнить?

– Так-то когда было? Заметь, если бы не тот случай, могли бы и не встретиться, - слегка грустно произнес Степаныч. И уже более уверенно: - А вчера не в счет, тем более что норму я не превышал.

– Но пытался!

– Так ведь ты на меня так орал, что я аж поверил.

– И поэтому решилдогнаться? Чтоб не страшно было?

– Вот-вот, так все и было!
– тут же подтвердил явно понравившуюся версию событий Степаныч. Теперь-то ничего придумывать в оправдание не нужно - лопата и лом уплыли в заоблачные дали.А может, и не было их.
– Тем более что я был в порядке... Ну, почти...

– Эх, пороть тебя в детстве надо было. Жаль не дожил до того момента, ты бы у меня вообще от выпивки отказался.

– Мне тоже жаль, - лицо Степаныча стало грустным-грустным.

– А чтоб тебя, - махнул рукой Рогожин.
– Как там майор?

– Помирает, - Степаныч разводит руками, - намешал изрядно, вот и плохо ему. Налил коньяка, а он даже смотреть не хочет. Говорит, что стошнит его. Поставил напариваться укрепляющий настой. Но если не примет...

– вновь разводит руками.

– Пошли, посмотрим, - бросил на ходу капитан, поднимаясь по ступенькам.

Да уж... Выглядит Васильев весьма хреново. Смешивать последнее дело - по себе знаю. Сидит за столом в каморке Степаныча, подперев голову руками, и с тоской смотрит на стакан, до половины наполненный коньяком. На приветствие лишь слабо шевельнул рукой и больным голосом протянул:

– Руслан, если мне еще раз в голову придет "гениальная" мысль, ты меня сразу пристрели - чтоб не мучился. С рождения дочери так не пил, - и на мгновение, замолчав, поправился: - Нет, даже тогда столько не выпил.

– Ну, еще бы, - вполне уже довольный жизнью Степаныч, аккуратно сцеживает какой-то отвар в кружку.
– Коньяк, вино, пиво - адская смесь.

– Руслан, скажи, я хоть не зря страдаю?
– голосом умирающего лебедя поинтересовался майор.

"Прав я оказался - похоже, что отцы-командиры все же какую-то аферу проворачивали?" - мысленно чешу затылок, пристраивая зад на пустующий табурет.

– Коньяк пей, - жестким голосом скомандовал Рогожин.

– Тошнит...

– Надо, Федя, надо!

– Я не Федя.

– Да? Ты уверен? Тогда тем более пей!

Васильев с тоской посмотрел на стакан, зажмурился и, выдохнув воздух, заглотил. С задумчиво-болезненным видом посидел и удивленно произнес:

– Прижилось...

– Во-о-от, - подняв в небеса палец, поучительным голосом произнес Степаныч.
– А теперь вот это...
– ставит на стол только что сцеженный напиток.
– Мелкими глотками.

Взяв в руки кружку, майор принюхивается и с сомнением пробует:

– Горькое, - морщится и укоризненно говорит: - Мог бы и эликсир дать.

– Ага, счас!!!
– возмущается прапор.
– Ты представляешь его цену? Если я тебе скажу, ты пить бросишь. Совсем. Там настолько редкие ингредиенты, что только на самый крайний случай храню. Тебе и так скоро полегчает, чай не первый раз замужем!

– А ладно. Ну, так что? Как результат?
– Васильев с надеждой обращается к Рогожину.

– Ну как тебе сказать, - капитан с задумчивым видом наливает себе чай, - блок у генерала оказался на загляденье. Пришлось вызывать на помощь супер-мега взламыватель мозгов - АМ. Модель: девчушки сексуальные, на всю голову отмороженные.

– Ты о чем?
– не въезжает майор.

А я затаив дыхание тихонько шкерюсь в своем уголке, еще и легкую отводку глаз врубил,чтоб не отсвечивать, а то любопытство аж прыгать начало от счастья.

– АМ - Анютка и Маришка. Что тут не понятного?

– Охо-хо. А я в таком виде, перед начальством, - расстроился Васильев.

– И что?
– удивился Степаныч.
– Чай не съедят, ты же за дело радел.

– Ох, мужики. После того нашего разговора, ну вы помните...
– делает выразительное лицо. Походу начинает отпускать майора, вот и мимика заработала.