Мажор. Право на ошибку

— Пока нет, но очень надеюсь, вы меня представите по всем правилам.

— Кристи, знакомься, это Платон Романович Терехов, генеральный директор компании “Фарма-Плюс”, - на одном дыхании произносит Аделаида, все так продолжая улыбаться, а вот девушка, наоборот, как-то резво потухает. — Очень надеюсь, что наш будущий заказчик.

— Кристи Мэй, если я не ошибаюсь? — вставляю свои пять копеек, на что получаю резкое в ответ:

— Не ошибаетесь!

— Составите мне компанию? — продолжаю давить на девушку, так как мне крайне важно остаться с ней наедине.

И узнать, черт бы ее побрал, что происходит! Я впервые в жизни…растерян. Не пойму, как себя дальше с ней вести. Хотел ведь исключительно положительное впечатление произвести, а получил в ответ какую-то непонятную стену отчуждения.

Она по жизни такая колючая, или только я удостоен подобной чести?

— Не составлю, — фыркает Кристи в ответ и ставит стакан с соком на поднос проходящего мимо официанта. — Извините, но все переговоры только в присутствии Аделаиды Ростиславовны.

И все. Жирная точка.

Девушка бросает на меня последний взгляд, полный презрения, и уходит.

Просто так. Без каких-либо объяснений.

Я не просто удивлен — я в полнейшей растерянности, поэтому перевожу взгляд на Аделаиду.

— Извините, Платон Романович, — улыбка резко сползает с лица женщины. — Я разберусь.

— Не надо разбираться, — снова смотрю на спину удаляющейся девушки. — Я сам.

— Не знаю, что на нее нашло, но…

— Сказал же, не надо разбираться, — обрезаю хозяйку модельного агентства и громко кричу вслед девушке: — Кристи, подожди!

Глава 9

Агата

Он меня не узнал! Как будто вообще никогда в жизни не видел! Просто смотрел на новую девушку — модель Кристи Мэй. Даже именем другим меня называет, вроде как мы не знакомы.

Больно. Обидно.

Противные слезы подступают, желая вот-вот вырваться наружу, когда слышу в спину громкое:

— Кристи, подожди!

О, мы уже на “ты” перешли? Надо же, какой быстрый и наглый этот Платон Терехов. Еще и я растяпа — не могла заранее поинтересоваться именем нового заказчика. Хотя, на кой черт оно мне надо? В принципе, абсолютно без разницы, кто платит бабки.

Лишь бы платили…

“Только не разревись, Агата!” — мысленно даю себе установку, как тут же чувствую прикосновение мужских пальцев к своему локтю.

— Да подожди ты! — Терехов резко дергает меня за руку, заставляя остановиться.

И повернуть голову в его сторону.

— Что-то еще, Платон… — запинаюсь, так как из-за нервозности напрочь забываю его отчество, но парень тут же расплывается в улыбке, поправляя меня:

— Можно просто Платон, — кивает в подтверждение своих слов, все так же держа меня за руку. — Ты так быстро сбежала…

— Плохо себя чувствую, — теперь уже я нагло перебиваю Терехова, лишь бы поскорее отсюда смыться и не разрыдаться, хотя как же хочется.

А еще больше хочется выпалить все, что я о нем думаю. Прямо в лицо этому негодяю. Желательно еще и в выражениях не стесняясь.

Тогда, почти шесть лет назад, я была еще слишком юна и наивна. Долго страдала, пытаясь все же Платона оправдать.

“У человека дела…”

“Он не такой плохой, как о нем говорят…”

“Он вернется…”

Но с каждым новым днем моя уверенность в том, что он действительно обо мне помнит, таяла, как снег на солнце.

Да, Платон мне ничего не обещал, но в то же самое время давал надежду. Что у нас получится.

Особенно когда я подрасту немного…

“Ты такая смешная! Жду — не дождусь, когда ты станешь взрослой!” — эти слова до сих пор больно бьют по оголенным нервам, от чего хочется реветь еще больше.

И вот сейчас Платон смотрит на меня в упор, практически не моргая, а у меня внутри злость превращается в самую настоящую ненависть. Как же так? Неужели люди для него — это просто мусор? Фиг с ними, с теми обещаниями, признаниями и комплиментами, которые сто лет назад Терехов мне говорил. И шептал на ушко, опаляя дыханием кожу виска:

“Ты такая красивая…”

Но не узнать человека, с которым провел довольно много времени — это выше моего понимания.

Неужели я так сильно изменилась?

— Может, врача вызвать? — Платон первым прерывает нашу затянувшуюся молчаливую паузу, на протяжении которой мы не отводим взгляда друг от друга.

— Не стоит, — спокойно отвечаю, уже полностью взяв себя в руки.

Он не достоин ни моих слез, ни даже моей ненависти. Да и работать на него я не хочу. И не буду! Хрен с ними, мечтами, к тому же, Аделаида четко дала понять, что берет меня, несмотря ни на что.

Поэтому сейчас не вижу смысла “строить” глазки этому предателю, как и пытаться ему понравиться.

Зачем тратить столько времени впустую, если все равно его пошлю?

— Послушайте, Платон э-ээ…

— Договорились же без отчества, — снова расплывается в улыбке этот негодяй. — И можно на “ты”.

— Романович! — тут же вспоминаю это чертово отчество, так как твердо решила держать дистанцию. Ни к чему хорошему эти переходы на “ты” сейчас не приведут, пусть даже не мечтает. — Почему бы вам не рассмотреть другую модель для вашей новой кампании?

— Зачем? — улыбка резко сползает с лица Терехова, а я мысленно усмехаюсь, так как довольна его пусть временной, но такой желанной для меня растерянностью.

— Я у Аделаиды Ростиславовна работаю недавно, опыта маловато, да и вообще, — чуть ближе приближаюсь лицом к Платону. — Боюсь, что не справлюсь с поставленной задачей.

Ну вот, и не страшно совсем, да и моя новая начальница останется безумно довольной. Пристроит одну из своих любимиц, а мне предложит новый контракт.

Где не будет Платона Терехова!

— Послушай, Кристи, — парень немного кривится, так как мой отказ его явно дико раздражает, но лично мне плевать на его чувства.

— Вы подумайте, — не даю ему закончить свою мысль. — Возможно, так будет лучше.

Чувствую, как захват мужских пальцев на моем локте ослабевает, и пользуюсь моментом — вырываю руку и оставляю Платона в гордом одиночестве.

Не ожидал? Так я и не такое способна. Пусть скажет “спасибо”, что свою пламенную речь я произносила только ему. Без посторонних.