Мажор. Умереть, чтобы родиться

К счастью, высокий кинулся все же за оружием, и у Игоря появилась возможность достать второго мента. Но главное, помочь Стасу. Жека сунул руку под безрукавку, где у него наверняка тоже было оружие, но Игорь уже не церемонился. Он без разворота врезал менту в челюсть, а потом ударил по руке Стаса, выбивая злополучные таблетки. Сейчас это было главное. Не дать этим упырям улик в руки.

Игорь не успел толком обрадоваться зрелищу разлетавшихся по асфальту таблеток, как сзади на него обрушился удар. Он не видел, что высокий так и не успел поймать свой пистолет, который соскользнул сквозь прутья решетки в ливневую канализацию. Но зато, когда Игорь сбил с ног его напарника, высокий тут же ринулся на помощь. Игорь устоял после первого удара и почти повернулся, но вторым ударом высокий опрокинул его на асфальт.

– Не надо! – раздался совсем рядом крик Леры.

Игорь увидел даже на уровне своих глаз ее босоножки. Но потом появилось лицо Жеки с разбитой губой и блестящие наручники в пальцах.

– Это лет восемь, козел, – прохрипел Жека.

– Раньше мы тебя не увидим, – это сказал, кажется, уже высокий.

Еще один удар Игорь получил лежа на асфальте.

Кабинет для совещаний был светлым и просторным. Ничего лишнего, большие, во всю стену, окна и внушительный стол из матового резного массива. Вокруг стола в деловых креслах сидело с десяток мужчин и пара женщин. Сам же Владимир Яковлевич Соколовский восседал во главе стола. Крупный мужчина, с резкими чертами властного лица, он говорил такими же резкими, вескими фразами, обводя присутствующих тяжелым взглядом.

Эффектная высокая секретарша обходила стол и раздавала тонкие мягкие папки всем присутствующим на совещании. Соколовский-старший замолчал на время, ожидая, пока все подчиненные получат материалы. Его взгляд остановился на фотографии в изящной рамке, стоявшей на столе слева. Все присутствующие знали, что это за фото. И когда взгляд шефа останавливался на нем, все старательно отводили глаза.

Простая черно-белая фотография, сделанная еще лет пятнадцать назад. Молодая красивая женщина смотрела на него жизнерадостной и немного кокетливой улыбкой. Взгляд Соколовского почти не изменился, остановившись на фотографии. Только рука отодвинула рамку как-то мягко. И очень осторожно.

– С цифрами ознакомитесь потом. Они не обсуждаются. Эти показатели я хочу увидеть у вас в течение трех месяцев.

Соколовский заговорил снова. И в его голосе появились угрожающие нотки.

– На работу вас принимал я. Все вы профессионалы. Я знаю, как достичь этих показателей, значит, должны знать и вы. Если не сможете – это моя вина. Я ошибся. Ошибся в вас и исправлю свою ошибку. Будут искать других. Таких за этими дверьми полно. Молодых. Злых до карьеры. Энергичных.

В конце тирады Соколовский поднял руку, указывая на дверь, и дверь тут же распахнулась. Вошедший Игорь Соколовский выглядел, мягко говоря, предосудительно. Особенно на фоне интерьеров изысканного минимализма комнаты для совещаний. Локоть и колени в пыли, ссадина на щеке, припухшая нижняя губа с засохшей болячкой. Не глядя ни на кого, Соколовский-младший прошел вправо к небольшому диванчику, где обычно располагались во время межведомственных встреч референты, и с усталым видом повалился на него.

Секретарша Соколовского-старшего беззвучно пропархнула по комнате и склонилась у плеча шефа:

– Владимир Яковлевич… Я просила подождать.

Шеф, продолжая мрачно смотреть на сына, слушал взволнованный шепот своей помощницы, потом нетерпеливо дернул головой. Секретарша мгновенно выпрямилась и, еле слышно цокая каблучками, тенью скользнула к выходу.

– На сегодня все. Все свободны, – тихо, но внятно приказал Соколовский.

Подчиненные суетливо стали двигать кресла и собирать бумаги со стола. Замершая было у входа секретарша повернулась к двери.

– И воды, пожалуйста, – театрально простонал ей вслед Игорь.

Секретарша вздрогнула и испуганно обернулась.

– Вот же, Игорь Владимирович… – Она показала рукой на небольшой столик справа от диванчика, где, тесно прижавшись боками, стояли две бутылки минеральной воды и небольшой поднос со стаканами.

– Там мало, – с капризной улыбкой заметил Игорь.

– Воды не нужно! – властно отрезал Владимир Яковлевич и поднялся из своего кресла.

Секретарша поймала его взгляд, кивнула и исчезла, плотно прикрыв за собой дверь. Засунув руки в карманы брюк, Соколовский-старший двинулся к сыну, недобро прищурив глаза.

– Что, батя? – попытался улыбнуться разбитой губой Игорь.

Отец ударил коротко, но очень сильно. Игорь слетел с дивана на пол так, как будто его сдуло ветром. Тряся головой и хлопая глазами, он попытался подняться на ноги, но сделать это было трудно. И бессонная ночь, и алкоголь, и травка. И кулак этого придурка с кобурой под мышкой. Игорю было откровенно нехорошо.

– Батя… – бормотал Игорь, продолжая тереть лицо и тряся головой, – ты… же… не знаешь.

– Не знаю? – угрюмо процедил сквозь зубы отец. – Нападение на ментов. Наркота. Это не знаю? Или не знаю, во что мне обошлось тебя отмазать? Или не знаю, сколько раз я тебя за год отмазывал?

– Дай объясню, – попросил Игорь.

– Встать! – рявкнул Владимир Яковлевич.

Игорь неохотно и с большим трудом стал подниматься на ноги. Для этого пришлось преодолеть положение «на четвереньках». Он вздыхал и тихо беззлобно ругался.

– Наркота….не моя… друга, – стал объяснять он.

Но отец снова наотмашь ударил его по лицу. Игорь опять упал. На этот раз он уже не делал попытки встать и сидел, прижимая руку к щеке и глядя на разъяренного отца снизу вверх. Таким он его еще не видел.

– За друзей ты отвечаешь тоже, – повысил голос Владимир Яковлевич. – Сам их выбрал. И жизнь свою выбрал. На фига ты живешь? Что хочешь в жизни?

– Что и все, – Игорь, сидя на полу, пожал плечами.

– Что все хотят, у тебя сразу было. Любые машины, шмотки, страны. Люди для этого полжизни живут. У тебя оно сразу. Дальше что?

– Семью. Женюсь, – послушно ответил Игорь. – Ты хотел же… Вчера Лерке предложение сделал… Отмечали…

– Я хотел, чтобы ты за ум взялся. Женился! Встать! – снова приказал отец.

– Батя, хватит… – взмолился Игорь.

– Встань! – рявкнул отец.

Игорь послушно заскреб ногами по полу, оперся на диван и со стенаниями поднялся наконец на ноги с обреченным видом. Отец толкнул его к столу для совещаний, подошел следом и стал грубо, грубее, чем в полиции, обшаривать его карманы. Он вытаскивал содержимое, коротко осматривал, видимо, ища следы наркотиков, и бросал на стол. Вытащив из внутреннего кармана пиджака Игоря портмоне, отец извлек оттуда несколько банковских пластиковых карт и пошел к своему столу. Игорь с беспокойством смотрел ему вслед. Владимир Яковлевич достал ножницы и стал резать карты пополам. Одну, вторую, третью…

– Батя, ты что? – опешил Игорь.

Отец держал в руке последнюю карту. Но смотрел он сейчас не на нее, а на фото женщины на столе. Потом он решился. Швырнув карточку через весь стол сыну, Владимир Яковлевич заявил:

– Это было все. Доигрался. Что на этой карточке – твое. Остальное заработаешь сам. На это и жить будешь. Пора тебе жизнь узнать. Год протянешь – поговорим.

– Где я заработаю? – неохотно ответил Игорь, подбирая со стола банковскую карту.

– Где я скажу! – отрезал отец.