Меценат

— Домой, — сказал писатель.

— Домой не пойду, — ответил Пехов.

— Тогда поедем в райцентр, — предложил писатель.

— Зачем? — спросил Пехов.

— Пива попьем, — ответил писатель.

— Хорошее предложение, — согласился Пехов. — Поедем.

Они вышли из лужи, залепленные грязью. Кто-то засмеялся, но тут же притих.

— Забирай его домой, — сказал Тихомиров жене Пехова.

— Не нужен он мне. Не нужен! — взвилась она.

— Ты же требовала, чтобы он вернулся, — тихо сказал Тихомиров. — Или ты уже этого не хочешь?

Жена Пехова всхлипнула, молча взяла мужа за руку и повела к дому.

Писатель сидел, закутавшись в одеяло, Полила застирывала ему брюки.

— Зря вы в лужу полезли, — говорила Полина. — Неделю назад ом на крышу дома взобрался, едва сняли. Говорят, его модистка приворожила, зелье подмешала, он и чокнулся. А ее, знаете, как еще в деревне зовут? Мина!

— Почему мина? — удивился писатель.

— А потому что неизвестно, кто па нее наступит и где она взорвется. Она же семью разбивает. Против нее всю общественность надо поднимать.

— Ну что ты такое говоришь? — укоризненно сказал Тихомиров. — Разве такие дела общественностью можно решать? Жена Пехова уже один раз подняла общественность. Что из этого получилось, сама видишь. У Пехова с модисткой любовь.

— У Пехова с ней любовь! А у тебя что с ней? — в упор спросила Полипа. — Ты скажи при свидетеле: почему ты се защищаешь?

— Потому что это несправедливо. Каждый человек имеет право любить, за это его нельзя обвинять.

— Люби, — отрезала Полина. — Но неженатых. Конечно, она красивая. Но те, кто не такие красивые и не такие рыжие, они что, не женщины? Вы знаете, до чего она дошла? — спросила писателя Полина. — Она голая по дому ходит.

— По крыше? — не понял писатель.

— Нет, по комнате.

— Ну, у себя дома каждый может делать то, что он считает нужным, — сказал писатель. — А за ней что, специально подсматривают?

— А чего подсматривать-то? Она занавески не закрывает.

— Не слушай ее, — сказал Тихомиров. — Сплетни это все.

— Сплетни?! — взвилась Полина. — Идите и посмотрите сами, — предложила она писателю. — Она через полчаса спать будет ложиться.

— А вы уже ходили смотреть? — спросил писатель.

— Я еще не ходила, — сказала Полина, — но мне рассказывали. Пойдемте, и покажу, где ее дом, и вы сами убедитесь.

— Нет, — сказал писатель. — Подсматривать нехорошо.

— Никакое это не подсматривание, — сказала Полина. — Она ведь это специально. Сходите. А потом вы об этом фельетон в газету напишите.

— Ладно, — сказал писатель. — Идемте. Только вместе, чтобы вы убедились, что это сплетни. Идемте, Александр Михалыч.

— Нет, — сказал Тихомиров. — Это нехорошо.

— Да, вы правы, — согласился писатель.

— Испугались! — заявила Полина. — Какой же вы писатель! Жизнь изучаете, а жизни боитесь.

— Хорошо, — сказал писатель. — Пошли. В конце концов, в этом надо разобраться.

— Пошли, — оживилась Полина. — Хотите, я сбегаю к соседке. Ее муж еще с войны бинокль принес. И вы все очень хорошо рассмотрите.

— А вот бинокля не надо, — сказал писатель.

…Огородами они вышли на окраину деревни. Дом модистки стоял у реки. Полина вывела писателя к ивняку, из которого хорошо просматривался дом модистки с освещенными окнами. Здесь уже собралось несколько молодых парней. При появлении писателя и Полипы они спрятались за кустами, и оттуда один из них сказал:

— Тетя Поля, нехорошо подсматривать за чужими окнами.

— А вам хорошо, что ли? — отпарировала Полина. За кустами засмеялись. — Я и смотреть не буду. Писатель будет смотреть, а потом напишет о ней фельетон.

— А писать-то зачем? — спросили из кустов. — Не хотите смотреть — не смотрите! А уж писать об этом — полное паскудство.

— Я с вами согласен, — сказал в темноту писатель.

И тут в задней комнате модистки вспыхнул свет. Появилась модистка, сбросила халат и осталась совсем голой. Она медленно прошлась по комнате, взяла флакон, налила из него на ватку и начала протирать лицо. За кустами наступила тишина. Модистка была прекрасна.

— Теперь убедились? — прошептала Полина.

Писатель несколько секунд колебался и наконец решился. Он подошел к окну и постучал по стеклу. Модистка спокойно распахнула окно, но увидев незнакомого человека, присела за подоконник и набросила на себя халат.

— Здравствуйте, — сказал писатель.

— Добрый вечер, — ответила модистка.

— Вы знаете, что за вами подглядывают? — спросил писатель.

— Кто подглядывает? — удивилась модистка.

— Школьники, — сказал писатель.

— Школьники в это время должны спать. Придется мне этот сеанс перенести на полчаса позже.

Писатель молчал, не зная, о чем говорить дальше.

— А вы и есть писатель, который приехал изучать деревенскую жизнь? — спросила модистка.

— Да.

— Заходите. Чаем папою.

— Спасибо. Я не один.

— С вами Тихомиров? Вы ведь у него остановились?

— Со мной его жена, — пояснил писатель.

— Привет Полипе передайте, — сказала модистка. — Спокойной ночи. — И закрыла окно.

Писатель вернулся к Полипе.

— А чего она вам говорила? — спросила Полипа.

— Привет вам передала.

— Ну и нахалка! — возмутилась Полина. — Она мне еще и приветы передает.

— А что? — прокомментировали из-за кустов. — Интеллигентная женщина. Вы пришли и не поздоровались, а вам даже привет передали…

Звено Тихомирова было хозрасчетным и работало, как это сейчас называют, по бригадному подряду. Кроме Тихомирова, в нем были уже знакомые нам Венька Ильин, Пехов и недавно демобилизованный из армии Виктор Локтев, который еще донашивал мундир с голубыми петлицами, тельняшку и голубой берет.

Звено на двух тракторах сеяло. Писатель сидел в кабине трактора вместе с Тихомировым.

Потом они пообедали и, закурив, блаженно растянулись на молодой траве.

— Вы меня извините за вчерашнее, — сказал Пехов писателю.

— Да с кем не бывает.

— Со мной не бывает, — тут же вклинился Ильин. — Вместо лужи предпочитаю речку или баню.

— Брось брякать-то. — сказал Тихомиров.

Пехов встал и пошел прочь.

— Ты куда? — спросил Ильин. — Перехватка кончилась, сейчас работать начнем.