Меч Бедвира

— Как ты думаешь, не этот ли жезл имел в виду колдун? — услышал он крик Оливера, оторвавший его от созерцания необычной находки. — Лютиен?

Юноша откинул капюшон плаща и бросился к груде драгоценностей, с вершины которой Оливер скинул дубовый жезл.

— А, вот ты где, — заметил хафлинг. Он подозрительно окинул взглядом Лютиена. Юный Бедвир положил одну руку на бедро, держа в другой странный лук, желая похвастаться новым плащом.

Оливер воздел руки, не зная, что сказать.

— Теперь я могу продолжить развлечения, — произнес он наконец и соскользнул на пол слева от Лютиена.

Внезапно хафлинг резко остановился, уставившись на пол пещеры. Прямо перед ним, на пространстве, свободном от сокровищ, он увидел тени нескольких человек. Несчастные протягивали вперед руки, словно отгоняя неведомую опасность. Оливер нагнулся и осторожно прикоснулся к ним рукой. Хафлинг с ужасом обнаружил, что непонятные силуэты состояли из пепла.

— Знаешь, — начал Оливер, выпрямившись и глядя прямо на Лютиена, — у нас в Гаскони рассказывали легенды о сокровищах, таких, как эти, и всегда при них…

Огромная груда серебра и золота внезапно зашевелилась и рассыпалась, монеты со звоном разлетелись во все стороны. Друзья неожиданно встретились взглядами с узкими, злобными глазами разъяренного дракона.

— Да, — закончил хафлинг, указывая на огромную тварь. — Именно это я и имел в виду.

11. БАЛЬТАЗАР

Лютиен провел жизнь возле океанов с гигантскими китами, видел тела великанов, принесенные с гор воинами его отца, и только что чуть не был съеден гигантской черепахой. И он, как и любой юноша в Эриадоре и Эйвоне, слышал множество сказок о драконах и храбрецах, победивших их. Но ничто из этого не смогло подготовить юного Бедвира к представшему перед ним зрелищу.

Гигантский змей медленно развернулся — какого он был размера, сотня футов или больше? — и поднялся на задние лапы, возвышаясь над беднягой Оливером. Его желто-зеленые глаза сверкали, как фонари, пылая внутренним огнем, а чешуя красно-золотого оттенка, с вкраплениями многочисленных монет и драгоценных камней, вросших в нее за долгие годы сна, выглядела твердой, как железная стена. «Каким оружием владеет монстр?» — задавался вопросом Лютиен, застыв в благоговейном ужасе. Казалось, челюсти дракона способны сокрушить камень, гигантские зубы блестели, как слоновая кость, и были такой же длины, как меч Лютиена. А его рога могли проткнуть одновременно трех мужчин. Лютиен слыхал рассказы об огненном дыхании драконов. Теперь он знал, кто расплавил руду на стенах возле того места, где они с Оливером вошли, и знал также, что это не черепаха разрушила сталагмиты. Четыре сотни лет назад там побывал дракон, и все эти годы, находясь в заточении, он копил свою злость, которой теперь суждено было обрушиться на Лютиена и Оливера.

— ТВОИ КАРМАНЫ РАЗДУЛИСЬ ОТ МОИХ ДРАГОЦЕННОСТЕЙ, МАЛЕНЬКИЙ ВОР! — проревела тварь, сотрясая воздух так, что шляпу хафлинга сдуло на затылок.

Оливер машинально засунул руки в карманы. Ему хватило сообразительности, чтобы отойти от пепла несчастных людей, единственного места в пещере, свободного от сокровищ.

Лютиен стоял, раскрыв рот от изумления, — оказывается, гигантская рептилия владела человеческой речью. Конечно, драконы в древних сказаниях разговаривали с героями, но Лютиен считал это фантазиями рассказчиков.

— НУ? — продолжила тварь. Дракон смотрел исключительно на Оливера, словно Лютиена не существовало. — РАЗВЕ ТЫ НЕ СОБИРАЕШЬСЯ МОЛИТЬ МОГУЧЕГО БАЛЬТАЗАРА СОХРАНИТЬ ТВОЮ ЖАЛКУЮ ЖИЗНЬ?

— Я только мечтаю полюбоваться на великое чудо, внезапно оказавшееся передо мной, — неожиданно ответил Оливер. — Я пришел сюда, как я думал, только за сокровищами, и они действительно оказались бесценными. Но что значат золото и драгоценности по сравнению с величием непобедимого Бальтазара!

Лютиен не верил своим ушам, поражаясь нахальству приятеля. Мало того что Оливер вообще осмелился заговорить с кошмарной тварью, но он еще и не побоялся упомянуть о сокровищах, часть которых находилась у него в карманах!

— Воистину, не мечты о сокровищах привели меня сюда, могучий Бальтазар, — продолжил хафлинг, стараясь казаться безмятежным. — Я лелеял надежду хоть одним глазом взглянуть на тебя. Ты спал здесь в течение долгих веков — в наши дни осталось не так много драконов.

— ЕСЛИ БЫ БЫЛО БОЛЬШЕ ДРАКОНОВ, ОСТАЛОСЬ БЫ ГОРАЗДО МЕНЬШЕ ГРАБИТЕЛЕЙ! — ответил дракон, но Лютиен заметил, что на этот раз рев его звучал спокойнее, словно комплименты Оливера произвели некое воздействие. Юный Бедвир слыхал о тщеславии драконов — и судя по рассказам, чем крупнее дракон, тем больше его тщеславие.

— Я вынужден смиренно согласиться с вашим утверждением, — признал Оливер и начал опустошать карманы. Монеты и камни падали на пол у его ног. — Но я не знал, что вы все еще здесь. Я нашел только черепаху — в озере неподалеку. Не такая уж огромная тварь, но до сих пор мне не приходилось видеть драконов, так что я принял ее за вас.

Глаза Лютиена расширились, как и глаза дракона, и юноша подумал, что тварь собирается вытянуть шею и проглотить хафлинга целиком.

— Можете представить себе мое разочарование, — продолжил Оливер, прежде чем дракон смог нанести удар. — Я столько слышал о Бальтазаре, но если эта черепаха — дракон, то я подумал, что он не заслуживает подобных сокровищ. Теперь я, конечно, понял свою ошибку.

Хафлинг засунул руку в карман и извлек огромный драгоценный камень, словно желая подчеркнуть свои слова, и спокойно швырнул его на ближайшую груду сокровищ.

Голова Бальтазара медленно покачивалась на огромной шее, словно тварь не знала, как ей поступить. Неожиданно дракон застыл и втянул воздух, словно почуяв незнакомый запах.

— Я не собирался тревожить ваши сокровища и ваш сон, — быстро сказал Оливер, его внешнее спокойствие как-то внезапно испарилось. — Я пришел только для того, чтобы взглянуть на вас, чтобы увидеть великолепие дракона единственный раз за мою…

— ЛЖЕЦ! — проревел Бальтазар, и уши Лютиена заложило от рева. — ЛЖЕЦ И ВОР!

— Если вы дохнете на меня, то, безусловно, расплавите немалое количество своего золота! — закричал Оливер, проворно отскакивая за груду монет. — Неужели я стою так дорого?

Но Бальтазар, казалось, не слишком беспокоился о судьбе своих сокровищ. Ужасная пасть дракона раскрылась, демонстрируя подобие насмешливой улыбки. Тварь повернулась к хафлингу и втянула голову в плечи так, что шея свернулась чешуйчатыми кольцами.

Затем дракон неожиданно распрямился и вновь втянул воздух. Огромная голова развернулась — настолько стремительно, что колени у Лютиена ослабели от страха, — и устремила глаза, подобные фонарям, на юношу.