Меч Белогора

Справедливости ради надо отметить, что наша Аллочка знала слов чуть побольше. Но ненамного. Поэтому статьи вместо «подарочка» всегда писали другие. А гонорары, естественно, получала навязанная протеже. Это, конечно же, никому не нравилось, но, объективно оценивая ситуацию, мытерпели. Ради шефа. Догадывались, что он опять кого-то отстоял в очередной подковёрной войне с выламыванием рук и циничным шантажом, и умудрился даже выбить дополнительную ставку в штатном расписании, что само по себе было почти чудом.

Димка-работоголики в свой день рожденияпродолжал молотить по клавишам. Чего-то там ваял. В редакции ходили слухи, что он пишет дома какой-то жутко интересный и таинственный роман. Отрывочные сведения исходили от некоторых общих знакомых, побывавших у Халина дома, и успевших пробежать страничку-две текста на экране до того, как хозяинвыключал компьютер.Димка как будто бы писал фантастику, но почему-то страшно стеснялся своего хобби, никому ничего не рассказывал и не давал почитать.

Я не очень-то этому верил. Вряд ли Халин стал бы скрывать своё увлечение от меня. А, впрочем, разве это важно?

Именинника мы сознательно не предупредили о своём визите, будучи твёрдо уверенными, что от приятных неожиданностей не умирают. Заранее выяснили, что в субботу Халин уезжать никуда не собирается и будет целый день дома.

Мы стояли на выложенной серым кафелем чистенькой площадке второго этажа перед деревянной, выкрашенной коричневой краской, дверью квартиры шефа, переминались с ноги на ногу и собирались с духом.

Дамы, заглядывая в зеркальца, прихорашивались и вопросительно переглядывались – все ли готовы и кто будет звонить.

Наконец, Таня Говорухина, сорокапятилетняя блондинка, сегодня чем-то неуловимо напоминающая высокомерную придворную фрейлину времён Людовика Четырнадцатого, с поправкой на моду нашего века, взяла функцию представителя команды на себя и уверенно вдавила чёрную кнопку звонка.

За секунду до этого хозяин, видимо, услышал на площадке подозрительный шум, сопение собравшихся, и успел сменить рабочее окно на компьютере.

Когда в однокомнатную холостяцкую берлогу ввалилась толпа нарядно одетых красивых женщин и парочка ещё не пьяных мужчин в костюмах и галстуках, пока Халина целовали дамы и вручали цветы, никто из гостей, к своему разочарованию, так ничего и не смог узнать о Димкином романе. Никаких его следов не удалось обнаружить ни наэкране монитора, ни среди распечаток, лежащих на рабочем столе.

– Ба! Друзья мои, вот это приятный сюрприз, - только и смог выговорить именинник, принимая поздравления и разводя в растерянности руками.

Полноватый, высокий Халин был в домашнем халате и тапочках. Тёмно-каштановые волосы находились в бросающимся в глаза творческом беспорядке. В первый момент шеф был явно смущён нашей инициативой, но, быстро взял себя в руки

– Очень рад! Вижу, вся моя верная дружина собралась! Проходите, девочки и мальчики, осваивайтесь и будьте как дома.

Началась толчея и знакомство с жилищем, которое являло собой стандартную хрущёвку советского образца.Восемнадцать квадратных метров жилой площади, малюсенькие коридорчик, кухонька, туалет и балкон. Без евроремонта.

Кто-то сразу отправился на кухню раскладывать принесённую с собой снедь, кто-то принялся знакомиться с содержимым книжного шкафа, разглядывать заморские сувениры, разложенные на книжных полках,письменном столе и даже на системном блоке компьютера.

Тут были и красивая статуэтка – маленькая японка в позолоченном красно-белом кимоно, и индонезийская пепельница в виде величественно замершего льва, вырезанная из цельного куска отполированного антрацита, и фигурки африканских воинов, выточенных из чёрного дерева и… И много чего ещё, собранного Халиным за неспокойный период зарубежных командировок в то время, когда он работал в Москве, в крупной российской газете.

Дима не любил рассказывать о московском прошлом. Проработал в столице несколько лет, но, видимо, не подошёл ему тамошний сумасшедший ритм жизни, и её сомнительные ценности.

Помнится, как-то Халин мне проговорился, что положение в определённых кругах, вожделенный золотой телёнок, успех любой ценой, к которым стремятся по правилам «здоровой конкуренции» по головам друзей и коллег, «ничтоже сумняшеся», наплевав на совесть и собственную душу, современные «великие комбинаторы», ему омерзительно. Жизнь можно прожить гораздо интереснее, если положить её не на зарабатывание любыми путями проклятого «бабла», а на спокойное и неторопливое смакование каждого драгоценного мгновения, отпущенного свыше.

Время – вот то, что неподвластно деньгам, происхождению, случайной удаче. Это то, что почти все получили от рождения поровну. Чтобы можно было дружить и общаться с людьми не потому что они тебе для чего-то могут пригодиться и «решить вопрос», а потому что – приятно. Чтобы можно было просто пойти и погулять в парке, съездить, когда захочется, на рыбалку, без спешки, обстоятельно, почитать интересную книгу и когда-нибудь даже, возможно, написать свою…

Может, умение правильно распоряжаться временем, ценить его и использовать с удовольствием и плодотворно - это и есть то самое неуловимое, настоящее счастье, запрятанный за семью печатями смысл жизни, за которым многие всю жизнь гоняются, а, встретив, не могут распознать?

Или… всё дело в скромности запросов? В умении вычленить и увидеть главное, истинное, сокровенное? Как простую чашу Святого Грааля с напитком бессмертия среди ярких и блестящих золотых фужеров с ядом…

Халин принял непростое решение – уволился из престижной московской газеты, продал квартиру и переехал обратно в Белгород. Потянуло его что-то неудержимо на родину, к чистой кринице русской глубинки…

Дима суетился, освобождая от всякой всячины стулья, табуретки, подтаскивая кресла, чтобы рассадить гостей. Началась шумная возня, застучала сдвигаемая мебель, что-то с грохотом упало… Оказалось, это гладильная доска, приставленная к двустворчатому старому шифоньеру в углу комнаты.

Никто не пострадал.

Вовка, наш водитель, заметил раскладной обеденный стол, который в сложенном состоянии был втиснут в небольшой закуток между торцом дивана и стеной, без долгих размышлений вытащил компактную конструкцию оттуда и принялся собирать в центре комнаты.

Дело у него шло споро.

Я вспомнил, что на балконе у запасливого Димыча хранились несколько старых деревянных ящиков и пара широких оструганных досок, из которых он хотел сделать полки в подвале, но всё руки не доходили. Из этого стройматериала вполне можно соорудить пару лавочек для размещения народа. Иначе сидячих мест на всех не хватит.