Меч богов

– Просто скажи мне, где я могу отыскать этот меч! – воскликнул Демаскус.

Но Вуаль потускнела и опала, словно сброшенная змеиная кожа.

Демаскус обрушил кулак на прилавок. Горшочек и тарелки подпрыгнули.

О нет, - подумал Чант. – Надеюсь, наш друг не собирается здесь и сейчас впадать в воинственное безумие?

– Вы оба это видели? – требовательно спросил Демаскус. Он схватил шарф, держа его в вытянутой руке, словно не хотел к нему прикасаться.

Чант кивнул.

– Я – да, и это… невероятно. Хотя мне доводилось слышать истории о существах, которые обменяли свою божественность на возможность спускаться в этот мир.

– Да, их называют падшими ангелами, - Рилтана с опаской уставилась на Демаскуса.

– Нет, - произнёс Чант. Неужели она специально пытается спровоцировать Демаскуса? – Это ангелы, которые добровольно жертвуют своей сутью.

– Их называют дэвами, - произнёс Демаскус. Вся злость из его голоса пропала. – Я только что осознал это. Вот кто я такой.

Напряжённость исчезла из его взгляда. Судя по всему, тяжесть, лежащая у него на душе, стала заметно легче.

– Я – дэв. Я уже жил раньше и могу вспомнить обрывки этих жизней. Но только обрывки...

Чант уставился на него, гадая, не последует ли за этим признанием некое физическое проявление божественной силы вроде развернувшихся у него за спиной крыльев или короны огня над головой. Или…

– Кто это - дэв? – спросил он.

Устремив взгляд на Чанта, Демаскус начал говорить, но оборвал себя, словно был не в силах выразить словами те образы, которые предстают перед его внутренним взором. Рилтана испытующе посмотрела на ростовщика. Тот в ответ слегка качнул головой. Он понятия не имел, к чему всё это может привести.

Прочистив горло, Демаскус заговорил снова.

– Дэв – это тот, кто отказался от своей ангельской сути, чтобы стать смертным и возрождаться вновь и вновь. Но я не ощущаю себя «падшим ангелом». Или, если уж на то пошло, вообще ангелом. Я не помню, чтобы у меня было иное тело или иная жизнь. По сути, я чувствую себя обычным человеком, не имеющим никакого божественного наследия, и уж точно не тем агентом богов, которым, как утверждает Вуаль, я являюсь… хотя пара отрывочных воспоминаний свидетельствуют о том, что… - в голосе Демаскуса снова зазвучала неуверенность.

– В чём дело? – спросил Чант.

Демаскус всплеснул руками.

– Я только что узнал, что обладаю совершенно безумным прошлым, а также меня преследует некая «немезида». Скорее всего, преследует до сих пор. Если у моего бывшего «я» и имелся план, чтобы ввести в курс дела меня нынешнего, этот план, очевидно, не сработал. И, помимо всего прочего, я до сих пор понятия не имею, почему кабалиты пытались принести меня в жертву демонам!

– Если ты ничего не помнишь о том, что происходило до момента твоего появления в святилище, - произнёс Чант, - может, они тут вообще не при чём. Может, именно там ты и… возродился… когда всё уже закончилось.

Демаскус замер. Встряхнув головой, он произнёс:

– Но я же бывал в Эйрспуре. Я помню дженази. Я посещал твой магазин.

– Да, четыре года назад! И шарф утверждает, что у тебя имелся некий хитроумный план. Потому ты и оставил его мне. Видимо, в тот день ты и… погиб.

Демаскус уставился на свои руки. Чант обратил внимание, что на его ладонях не было ни мозолей, ни шрамов – очень нехарактерно для воина. Но, если этот воин облёкся в новую плоть всего пару дней назад…

Чант содрогнулся.

– Пылающие владения! – выругался Демаскус. – Есть… вероятность, что ты прав. Боги, мне нужно время, чтобы уложить всё это в голове.

– Не хочу давить, но почему ты спросил Вуаль, не являешься ли ты исполняющим волю богов убийцей? – спросила Рилтана.

– Я задал этот вопрос, так как… вспомнил, как говорил с аватаром Огмы.

Это уже слишком.

– С Владыкой Знаний? – спросил Чант. – Ты утверждаешь, что говорил с ним? Он же бог! Такого не может быть.

– С аватаром, не с самим божеством. Не знаю, насколько я могу доверять своей памяти, но уверен – это воспоминание истинное. Он хотел, чтобы я… разобрался кое с кем. Он не вдавался в подробности, но у меня сложилось впечатление, что в средствах я могу не стесняться. Эта не первая работа такого рода, которую я получал от, эм, божественных представителей, - Демаскус пробежался пальцами по длинным волосам. Когда он обнаружил, что в них ничего нет, на его лице возникло смирение.

– Чтоб меня крысы в спину пырнули, - выругалась воровка. – Получается, ты являешься кем-то вроде карающего ангела?

– Полагаю, так оно и есть. Или было. Я вовсе не уверен, что хочу вновь играть эту роль. Некоторые из вещей, которые я вспоминаю, не…

– А другую вероятность ты не рассматривал?

– Какую же?

– Что ты просто сбежал из Дома Исцеления после того, как тебя слишком сильно треснули по башке.

Демаскус распахнул рот, словно собираясь ответить ей какой-то колкостью. Внезапно его губы дрогнули, и он разразился смехом.

Чант присоединился к нему. На лице Рилтаны возникла улыбка. Напряжение, охватившее их всех после череды этих невероятных откровений, слегка спало. Чант подумал, что воровка намного более проницательна, чем он решил вначале.

Наконец Демаскус произнёс:

– Доказательства предполагают нечто куда менее прозаическое, хотя я уже начинаю жалеть об этом.

Рилтана кивнула.

– Да, вряд ли ты окажешься обычным психом, страдающим безумными галлюцинациями. В том лабиринте Вуаль спасла мне жизнь. Обычная зачарованная цацка ей и в подмётки не годится. Такие вещи на каждом углу не встретишь, - взгляд её внезапно заблестевших глаз устремился к полосе ткани.

Учитывая её прошлый опыт, ростовщик был почти уверен, что искры в её глазах объясняются исключительно профессиональным азартом. Для того, чтобы попытаться украсть её снова, она должна быть полной дурой, а ему она таковой не показалась.

– Кем бы я ни был раньше, нынче я им не являюсь, - произнёс Демаскус.

– Но, вероятно, можешь стать снова, - сказал Чант. – Если отыщешь свой меч. Или это, или… просто бросишь всё и начнёшь заново. Избавься от Вуали, покинь Эйрспур и никогда не оглядывайся.