Меч генерала Бандулы

А ребята все кричали и кричали. Они уже не могли остановиться, и, наверно, прошло несколько минут, прежде чем замолчала Бригитта, потом Джонни с Игорем. И тут они поняли, что остались одни.

– Папа! – всхлипнул Джонни. – Что будет? Что будет?

В овраге стояла тишина. Не доносились гудки, смолкли шаги, и только пчела, заблудившаяся в развалинах, мерно жужжала среди лиан.

– А вдруг это был не Миша, – спросил Игорь, – и они вернутся?

5 КОНЕЦ ПУТЕШЕСТВИЯ

– Надо развязать руки, – сказала Бригитта.

– А как? Они крепко связаны.

– Найти бы какой-нибудь острый камень.

Игорь с трудом перевернулся на живот – никогда он не думал раньше, что так трудно перевернуться со связанными руками, – и постарался подползти к выходу. Он извивался, как змея, но дверь не приближалась. Только камни царапали живот...

– Ко Ко, – позвала Бригитта. – Ко Ко, ты жив?

Игорь замер. Как он мог забыть о товарище?

– Ко Ко, отзовись! – сказал он. И тут ему в самом деле стало страшно, страшнее, чем в лесу, страшнее, чем когда мистер Роджерс направил на него свой пистолет.

Но тут же Ко Ко, будто услышав их, тихо застонал и пробормотал что-то по-бирмански.

– Что он сказал? – спросил Игорь.

– Не знаю, – сказала Бригитта, – я не поняла.

– Он хочет пить, – сказал Джонни.

– Потерпи, сейчас наши придут, – сказал Игорь.

Но наши все не шли и не шли.

Трах! – послышалось от дороги. Трах!

– Стреляют, – сказал Джонни. – Стреляют!

Игорь еще отчаяннее пополз к дверям. Он отталкивался ногами от ускользающего пола, но им не за что было зацепиться. И рукам было очень больно.

– Слушайте! – прошептала Бригитта. – Шаги.

По оврагу кто-то бежал. И не один.

– Если это Роджерс с Франциском, притворимся мертвыми, – сказала Бригитта.

– Они догадаются.

– Игорь! – послышалось снаружи. – Игорь! Бригитта! Где вы?

– Евгений! – закричал Игорь. – Мы здесь! Мы не можем выйти!

– Бегу! – раздалось в ответ, и в тот же момент темная фигура заслонила белый четырехугольник входа.

Евгений остановился на секунду, приглядываясь к полутьме. Но тут же его оттеснили другие люди. Тут были и отец, и товарищ Данчев, и бирманские военные – в развалины набилось сразу человек десять.

– Гады! – сказал по-русски Глущенко, распутывая веревки на руках Игоря.

– Осторожнее с Ко Ко, – сказал Игорь, – он ранен. Его отец Франциск по голове пистолетом стукнул.

– Поднимайте его, – сказал знакомый голос. Ну конечно же, это майор Львин. – Где врач?

– Я здесь, – сказал другой военный. – Лучше я посмотрю его на свету.

– Ты можешь идти? – спросил отец, положив голову Игоря себе на колени, пока Евгений возился с веревкой.

– Конечно, – сказал Игорь. – Они ничего со мной не сделали. Это Миша гудел?

– Он самый.

– Я узнал его гудок. И мы закричали, а они испугались и убежали.

– Ну вот, а ему влетело от майора Львина. Он боялся, что мы их спугнем или они что-нибудь с вами натворят. Мы не знали, где поворот. Потом один старик подсказал. И он же сказал, что сюда уже три машины проехали.

– А мы ждем, ждем, а вас нет. Мы думали, что это они возвращаются.

Отец крепко прижал Игоря к себе, и они, обнявшись, вышли на свет. Это хорошо, что отец его обнял. Оказалось, что ноги совсем не держат Игоря.

Он увидел, что Данчев вынес на руках Бригитту, хотя она отмахивалась и повторяла, что с ней ничего не случилось.

– Я присяду, – сказал Игорь, – пока выяснится, что с Ко Ко. Он мой друг.

– Ну уж и натворили вы! – сказал Евгений.

Но отец строго посмотрел на него.

– Все в порядке, – сказал он. – Все хорошо закончилось.

– Как мама? – спросил Игорь.

– Ничего. Ничего. Там стоит машина с передатчиком, и майор Львин отправил одного из полицейских послать радиограмму в Рангун. Не волнуйся.

К Игорю подошел доктор.

– Ну а что у вас, молодой человек? – спросил он.

– Я совсем здоров, – сказал Игорь, – только устал.

Врач провел рукой по спине Игоря, и тот поморщился.

– У меня там оцарапано, – сказал он.

– Очень хорошо, – ответил врач. – Придется раздеться.

Тут началось самое неприятное. Врач совсем неделикатно мазал царапины и ссадины Игоря йодом и заклеивал пластырем.

Ко Ко, который пришел в себя, лежал с забинтованной головой на чьем-то плаще и улыбался, подмигивал, как будто хотел сказать: вот и тебе досталось.

– А где мой папа? – услышал Игорь голос Джонни.

Игорь подумал, что Джонни давно уже хотел спросить об этом, но боялся.

– Это сын мистера Роджерса, – сказал Игорь. – Он очень хороший. Он все время был за нас.

– Где мой папа? – повторил Джонни и заплакал. Он плакал громко, навзрыд, и майор Львин подошел к нему и положил ему на голову руку, но так ничего и не сказал.

– Я хочу к нему, – сказал Джонни.

– Не надо тебе, мальчик, – сказал Львин.

– Он мертвый, я знаю! Он мертвый, вы убили его!

– Это сделал другой человек, который был с ним.

– Отец Франциск? – удивился Игорь. – Но почему? Они же вместе.

– Они не вместе. Просто Франциск знал, куда поехал Роджерс, и захотел тоже поживиться. А когда они бежали, он решил не брать Роджерса с собой, он его не пускал в машину. Он думал, что ему одному будет легче скрыться. И когда Роджерс все-таки забрался в машину, он его застрелил.

– Папа! – кричал Джонни. – Я хочу видеть моего папу!

Врач наклонился над ним и заставил выпить что-то из баночки. Но Джонни все не успокаивался. Игорь подошел к нему и взял его за руку.

– Я во всем сам виноват. Мне надо было с самого начала сказать, и он бы никуда не поехал, это я виноват... – повторял Джонни.

Игорь крепко держал его за руку, и Джонни не вырывал руки. Всхлипывая, он шел рядом с Игорем. Двое солдат несли на плаще Ко Ко, а Бригитту, хоть она и возражала, нес на руках Данчев. Он так крепко прижимал дочь к себе, что казалось – не видел ее лет пятьдесят.

У поваленного дерева стояло много машин. И три машины, которые приехали раньше, и машина Миши, который, увидев ребят, сделал зверскую физиономию и сказал свое «карашо», и еще две машины военных с высокими антеннами над крышами, и машина из болгарского посольства.