Меч и проводник.Дилогия.

– Я посмотрю, а ты меня лучше прикрой, - шепнула Талина, и ему опять стало стыдно.

Она оказалась смелой. Конечно, она почти совсем взрослая, и долго жила наверху, но ведь женщина! Он пытался подражать её выдержке, но когда узнал знакомое шерстяное платье...

– Это же... я помню эту вязку, ещё сама хотела научиться...
– Талина стащила ткань до конца... зажмурилась и привычно свистнула - анализ отразившегося от стен звука немного привёл её в чувство, так что хватило сил накинуть покрывало обратно не открывая глаз и не упав в обморок.

– Это наши, те двое, что пропали из обоза, помнишь?

– торопливо повернулась к Ренни, соображая - видел, не видел, маленький он ещё.
– У них платье и свитер были вязаные, я узор хорошо запомнила, если самой связать - наверху очень дёшево выйдет, а у нас стоить будет - дюжиницы три не работать можно...

Она не понимала, что и зачем говорит. Судя по расширившимся глазам Ренни, её спина отнюдь не перекрыла ему обзор.

– Надо допросить, - еле выдавил он из себя, мотнув головой в сторону раненого.

Один был мёртв - Талина хорошо стреляла. Второй по-прежнему стонал, и теперь они решились к нему подойти.

– Что это?

Она не смогла бы говорить так жёстко.

– Ну?
– повторил он, забирая у неё арбалет.

Раненый был чисто выбрит. Второй - тоже. Так вот что насторожило Ренни на поляне - местные не бреются. Мужчина стонал, буравя их обоих ненавидящим взглядом.

– Что это?
– Ренни прицелился в раненого, хотя вряд ли мог этим его испугать - добить было милосерднее.

– Ты бы лучше спросил, где выход, сопляк, - выплюнул мужчина.

– Он спросит, - вмешалась Талина, - потом. Сейчас скажи, что это...

На самом деле она не была уверена, что хочет знать. Мужчина закрыл глаза. Молчал долго. Потом выдавил:

– Алтарь...

Слово было ей абсолютно незнакомо.

– Кому?
– судя по вопросу, Ренни знал, что оно означает. Что-то магическое, решила Талина.

– Светлому...
– мужчина ни на секунду не задумался, лишь кривился от боли.

– Светлому?
– переспросил Ренни.
– Зачем?

– Облегчить приход, - голос раненого слабел.

– Не может быть...
– растерянно выдохнул Ренни, - он же... светлый...

– Дурак, - захрипел мужчина, - он такой же, как и тёмный... хуже, чем тёмный, потому что... притворяется...

– И нас должны были... тоже?
– Талина уточняла на всякий случай, она поняла это, как увидела платье.

– Суки... не успели...
– сквозь зубы прошипел раненый.

А она ещё убивалась по господину Хенлеримаду.

* * * * * * *

Золомер в окаменении наблюдал за ссорой. Приезжий в плаще из непонятного материала спас сегодня его трактир. И, возможно, жизнь. Не только его - всех присутствующих, включая свою собственную. Хорошо, госпожа не успела рассердиться за отсутствующего вышибалу. Что она не задумываясь убила бы нападающих, а затем раскатала дом по брёвнышку вместе с посетителями, трактирщик не особенно сомневался. Надо ж было этим троим упиться до полной потери разума...

Золомер мрачно глянул на вышибалу и бегом понёс госпоже вино и мясо. Он до помутнения в глазах боялся не угодить женщине в эльфийском плаще. Красавица, путешествующая одна ночью в таком одеянии, крайне опасна. Этот плащ стоил больше, чем всё золото и бриллианты, которые он успел заметить под ним. Не случайно компания весёлого люда напротив примолкла и стушевалась. Когда люди в таких плащах входят в трактир, остаётся только надеяться, что им всё понравится - иначе... Он поёжился и подобострастно склонился перед госпожой. А она была красива, так красива, что на мгновение трактирщик забыл об опасности. Женщина милостиво улыбнулась и скосила взгляд чуть назад, не обращая внимания на согнувшегося хозяина.

– Подожди, - пропела она, - будет ещё заказ.

Золомер поднял голову: к столику направлялся посетитель. Безумец. Только безумец может подсесть к женщине в таком плаще. И только полностью сумасшедший может отказать, когда она так призывно улыбается. Оставалось надеяться, что трактир сегодня устоит. Но жену и детей надо срочно отправить к кому-нибудь из родичей...

Глава седьмая. Купец

– Привет, рыбка. Не утерпела? Ладно, и я соскучился.

– Повтори, я не ослышалась?

– Солнышко, я соскучился. Очень. И как тебе?

– Хорош, хо-о-ро-ош. Где нашёл? Совершенно потрясающий мужчина! Рост, стать, манера держаться - загляденье! Долго искал?

– Ты тише, тише, это всё-таки не элитный жеребец, чтоб так о нём отзываться.

– А что такого? Все мужики либо жеребцы, либо кобели, либо...

– Козлы, я знаю. И всё же попридержи язык, мне не нравится твой тон...

– Да? Раз не нравится, значит и правда хорош. Не тяни, рассказывай, где отыскал-то и что так долго?

– Да не поверишь - как в себя пришёл, думаю всё, каюк, в нижние миры выбросило. Весь цикл по шагам перебрал, все прегрешения вспомнил - чуть не взвыл, как представил, что мне оттуда наверх ползти. Решил - не выберусь, всех покромсаю, такое устрою - сами меня выкинут. Главное, непонятно, за что? Ничего вспомнить не могу - вполне же нормально всё было... ну пусть не совсем нормально, но уж не так, чтобы в нижние... Прочухался: ничего подобного, мир-то вполне себе средний. Там и нашёл....

– И кто он?

– Лучший мечник империи, главнокомандующий, первый в технике владения боевым бичом и основной претендент на трон императора - сама понимаешь, за кем армия, тот и правитель. И при этом вполне нормальный мужик, но тут всякое бывает, сама знаешь... Слушай, вкусно! Не столько даже вкусно, сколько вкус как таковой имеется. Ты не представляешь - они там едят в основном грибы, с тебя примерно ростом, ещё и дома ими украшают, а жидкость, которую из грибочков добывают, называют нектаром и пьют. Причём стоит данный напиток, как вполне приличные обед и ужин за пять дней... из тех же грибов. На вкус сия амброзия напоминает... ммм... пожалуй, очень сильно разведённую водой простоквашу... раз так в десять... а грибочки вкуса не имеют вообще, и специй к ним никаких не положено. Нету там специй. Нет, где-то через пару дюжиниц я научился-таки различать около куля оттенков вкуса этой бумаги, и даже убедил себя, что она есть весьма и весьма изысканное кушанье, зело полезное и развивающее вкусовые рецепторы, но мясо как-то лучше. Надо трактирщику ещё золотой кинуть, а то как бы он от страха не окочурился...