Меч и проводник.Дилогия.

– Постой, владыка... я с тобой.

– Владыка, - с отчаянием застонал Ильм, - прости... послушай - гномы говорят, что никому под землёй нельзя давать руку и говорить "да". Это их главное правило. Запомни. Ни руки, ни согласия. Ни руки - ни согласия, никому, даже ребёнку, слышишь, владыка? Может, потому они и живы под землёй... Хельм, я серьёзно, гномы... они говорят, что там внизу не только они живут... не ходите... Хельм, ну хоть ты его останови!

Дерек развернулся к торговцу - на лице Ильма отражались тоска и ужас.

– Я вернусь, - отрезал владыка, - твои прибыли никуда не денутся.

Купец молча опустил голову. Не будет ждать - понял Дерек. Уйдет к каравану. Не верит.

– Владыка - с мечом, - произнёс Хельм.
– Он вернётся.

И ты вернёшься, пообещал Дерек. Но вслух сказал:

– Ингур, ты с нами. След возьмёшь.

Оборотень глянул на воеводу, набрал в грудь воздуха, но только молча сглотнул.

– Куда ж вы без факелов?
– очнулся купец, - на вот... амулет освещения. Тут нажимаешь - светит. Здесь - гаснет. Поворачиваешь - даёт вспышку, но больше светить не станет. Хватит на два дня непрерывной работы.

Спуск был долгим - но не дольше, чем дома с башен. Хельм сверху то и дело оступался и шипел сквозь зубы. Он боялся. Впервые боялся. Оборотень лез последним и жалобно поскуливал, хотя и был почти в человеческом облике.

Дно появилось неожиданно. Дерек спрыгнул и осмотрелся, Дагор тревожно глянул на своего владыку, а оборотень вернулся в собачий вид и заскулил громче.

Амулет светил ровно, коридор плавно уходил в обе стороны. Дерек припал ухом к земле - очень и очень смутное ощущение звука в правом коридоре.

– Ингур, след?

Пёс прижал уши и зарычал, но свернул в правый коридор и след взял уверенно.

* * * * * * *

Он был счастлив - он никогда не был так счастлив. Всё было неважно, все тревоги проходили, стоило ему уткнуться ей в плечо и прижаться щекой. Иногда казалось, что она тоже хочет его, иногда - что всего лишь жалеет. Но он не был ей неприятен, и её прикосновения всегда были нежны и заботливы. Знай он, что всё так обернётся, прошёл бы этот путь заново - чтобы обрести счастье.

Он бы остался там - на месте, где впервые узнал её, но надо было куда-то двигаться. Он шёл и мечтал, что они останутся здесь, найдут кирку и лопату и выдолбят свой дом. У них будет много детей, а потом они когда-нибудь придут к своим. Он пытался иронизировать над собой и своими мечтами, но те не желали уходить, и раз за разом он представлял себе, сколько ступенек будет вести в детскую, а сколько - в гостиную. Обнимал её и блаженно улыбался. Даже воспоминания о встрече с нижним померкли и перестали тревожить. Она их не боится - почему должен бояться он? Вода есть, еда - есть, она - рядом, что нужно ещё?

А Талине казалось, что путь этот никогда и никуда не приведёт. Они будут идти вдоль реки, будут есть, пить, ласкать друг друга, и всё это будет тянуться вечно. Слишком мал уклон, слишком высоко лежит дорога, слишком уж она пряма и примитивна. Они не умрут от голода или жажды, они просто никогда отсюда не выберутся. Можно повернуть назад, но под небом они выжить не сумеют - слишком много в лесу опасностей. А здесь... есть шанс, если не сдаваться. Только вот держаться самой и утешать Ренни ей становилось всё труднее.

На каком-то из переходов они нашли пещеру - странное и непонятное разнообразие на бесконечном ровном пути. Она даже сначала подумала - а не остаться ли в ней если не жить, то хоть отдохнуть ненадолго? Пугала лишь мысль о строителях этой пещеры. Достала плесень - посветлело. Они щупали и осматривали стены и потолок, в надежде найти тоннель или карту. Какой-нибудь знак от своих. Знаки были - ей совершенно незнакомые. Были и барельефы. Узор покрывал все стены снизу доверху. Ренни долго его разглядывал, то ползая по полу, то пытаясь дотянуться до потолка.

– Понимаешь что-нибудь?
– поинтересовалась Талина.

– Немного, - ответил он, - это что-то про алтари и способы призыва владык... картинки, как жервы приносить лучше. На некромантию похоже. Можно я ещё почитаю?

Пусть он немного отвлечётся, решила Талина и села. Ренни всё ходил вдоль стены, с интересом изучая барельефы. Он кружил и кружил по пещере, то касаясь знаков ладонями, то отходя и рассматривая издали. Талина глядела на него, и...

– Ренни! Стой!
– закричала она, когда он вновь едва не улёгся на пол.
– Стой!

Он нехотя оторвался от барельефов и уставился на неё отсутствующим взглядом.

– Ну-ка встань!
– она присела рядом и начала тянуть его за ворот.
– Вставай, ну пожалуйста!

Он нехотя повиновался.

– Интересно?
– Талина осознала, что совершила ошибку.

– Да, очень, - голос его был тих и растерян, а взгляд всё так же пуст.

Она размахнулась и влепила ему затрещину. Ещё одну. И ещё.

Ренни замотал головой, она потянула его за руку, за ворот, за волосы, обошла и начала выталкивать из пещеры. Толчками и пинками. Он не сопротивлялся, но шёл как во сне, и тогда она ударила его в спину. Он попытался обернуться, она снова его толкнула.

– Шагай! Не смей оглядываться!

Снаружи было темно, невдалеке журчала вода. Талина загнала Ренни в воду и вылила две пригоршни ему на голову.

– Ты что?
– он слегка удивлялся, но не сопротивлялся.
– Испугалась чего-то?

– ДА!
– заорала Талина.
– Это я дура, дура! Это же пещера нижних, а они морочить чем угодно могут! Нельзя было заходить в неё!

Она трясла его за плечи и поливала водой. Била по щекам. Было не видно, прояснился ли у него взгляд, и тогда она достала оставшуюся плесень. Робкое сияние осветило мокрую голову Ренни и глаза - немного сонные, но вполне разумные.