Меч и Роза
Шрифт:
Так же все знали, что Гелимер питал особую «любовь» к Ахлфу.
На то, безусловно, имелись веские причины.
Дерзкий, сильный и не подчиняющейся никому, Ахлф вызывал всегда два ярких чувства.
Ненависть и восхищение.
Ненависть питали к Ахлфу те, кто не смог побороть в себе чувство зависти и не сумел признать его явные воинские достижения.
Восхищение испытывали к Ахлфу те, для кого он стал чуть ли не божеством. В нем воины видели воплощение истинного предназначения мужчины.
Силу, мощь и воинскую доблесть.
Бесстрашие
«Хочешь одержать победу – бери на войну Ахлфа», – эта фраза вжилась в сознание людей, в том числе и вождя, доживавшего свои последние дни в своей северной крепости.
И они вновь позвали его.
Сотни кораблей покинули порт и устремились к северным берегам Африки, чтобы нанести сокрушительный удар по империи, долгие годы терзавшие их родные земли.
В этот поход отправился и единственный сын вождя – Гелимер, мечтавший завоевать на войне не только богатство и славу, но и признание людей.
Но между ним и людьми всегда стоял Ахлф, и от того ненависть к нему была особенно сильна.
Схватку взоров первым прервал Гелимер.
Выдохнул, стиснул челюсти и бросил людям, что стояли за его спиной:
– Живее!
Ахлф криво усмехнулся. Кивнул людям – сотни верных ему воинов, прошедших и огонь, и воду со своим господином, поймали его красноречивый взгляд.
Ахлф блеснул в улыбке крепкими зубами.
Выхватил меч. Лезвие его заискрилось под лучами полуденного солнца.
– Мои воины! – зарычал Ахлф, и все воины, что покрыли собой песчаный берег, откликнулись ором на его призыв.
– Отомстим римлянам! Разрушим их город, сделаем рабами! Отомстим за то, что они делали с нами! Заберем все, что принадлежит нам!
Его слова подхватили громким, воинственным криком. Забили мечами в щиты, завыли, словно дикие волки, ринулись вперед – все ближе и ближе к стенам города.
Сверху посыпались стрелы.
Ударялись они в воздвигнутые над головами щиты. Бились – и отлетали в сторону. Редкая стрела достигала своей цели, редкая стрела, даже попав в плоть, останавливала врага.
Он, этот враг, продолжал идти, все ближе и ближе к своей цели…
Откуда-то появился таран. Подхваченный крепкими воинами, начал он долбить в ворота.
Снова, снова – с каждым разом все сильнее и сильнее…
И ворота подчинились силе врагов.
Они не выдержали такого сокрушающего напора, и войско, словно бурная, черная река, хлынуло в город…
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Роза услышала его клич еще находясь за стенами храма.
Вой – пронзительный, беспощадный – раздался с восточной стороны.
Он был такой силы, что кости девушки затряслись.
Роза испуганно ахнула.
Замерла. Даже сердце её, казалось, пропустило несколько ударов, а после – забарабанило в груди, разнося по телу беспокойную кровь.
Меж тем, крик становился все громче.
Роза зажмурилась, обняла себя за влажные плечи. Как
бы хотела сейчас она раствориться в этой мраморной стене! Исчезнуть – бесследно, и, может даже, навсегда.– Они здесь! – закричала та самая женщина, что совсем недавно уверяла, что стены города неприступны.
Алый шелк взметнулся возле золотых завязок её сандалий. Она бросилась, было, к двери, затем отпрянула и застыла посреди храма.
Там, за стенами храма, раздавались мужские крики и звенели скрещенные мечи.
Совсем скоро воздух начал наполняться стонами…
– Они здесь! – повторила женщина в алом шелке.
Она обвела всех горящим взглядом. Рванула к стайке женщин и, повысив голос, произнесла:
– Они надругаются над нами! Они лишат нас чести, разорвут наши платья, очернят, разорвут наши лона! А потом – погонят, как скот, в свои страны. Рабынями. Мы будем рабынями.
Брюнетка оборвала речь. Потянула рукой. В её ладони засверкал кинжал. Она прижала его к горлу.
Роза, наблюдавшая за этой картиной из-за образовавшейся щели между стоящими впереди женщинами, подскочила на ноги.
Она хотела, было, остановить женщину от страшного греха, но замешкалась.
– Уж лучше – смерть, чем быть рабыней, – вдавливая в горло острие кинжала, выдохнула брюнетка.
Никто не поспешил ей на помощь.
Нож удивительно легко вошел в её плоть. Алая кровь полилась бурным потоком, побежала по шелку платья.
Алый на алом…
Глаза брюнетки расширились от страха, а затем начали закатываться.
В предсмертных конвульсиях забилась нечастная. Рухнула навзничь, поверженная смертью.
А затем случилось ужасающее. Еще несколько женщин, охваченных отчаянием, достали свои ножи и совсем скоро присоединились к брюнетке в алом шелке.
В тот момент когда их тела опрокинулись, и мраморный пол окропила их кровь, дверь в храм разлетелась на щепки.
Внутрь ринулись враги.
Сотни мужчин, подобно диким зверям, хватали женщин, перекидывали из рук в руки, словно мешки с соломой.
Розу заметили не сразу. Она, побледневшая, в светлом платье, почти вся слилась со стеной.
И все же, невозможно было пройти мимо столь цветущей девушки, как Роза.
Серебристолунные волосы спадали по спине девушки. Огромные, редчайшей красоты фиалковые глаза, аккуратный нос, чувственный рот красовались на округлом, с идеально гладкой кожей, лице…
Хрупкая, но тем не менее, наливающаяся женственностью, фигура, которую было сложно скрыть даже под просторным платьем.
Нет, пройти мимо этой девы было невозможно.
Один из воинов грубо схватил её и, что-то прорычав, передал другому воину…
ГЛАВА ПЯТАЯ
Знойный полдень накрыл город. Никто не мог спрятаться от беспощадных солнечных лучей. В воздухе стояла духота, перемешанная с запахом крови и страха.
Ноги еле держали Розу, все вокруг кружилось, но девушка продолжала бороться со слабостью.