Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Все заканчивается. Лето заканчивается. Счастье заканчивается. Дни радости сменяются днями скорби. Даже боги встретят свой конец в последней битве, Рагнарёке, когда зло принесет в мир хаос, солнце погаснет, и черные воды затопят дома, а великолепный сияющий зал Вальхаллы сгорит дотла. Все заканчивается.

Я обнажил Вздох змея и пошел к разведчикам. Ничего хорошего меня не ждет, но судьба привела меня сюда, и нужно с ней встретиться. Выбора у меня нет, и я приветствовал эту судьбу. Я пытался сдержать клятву, данную Этельстану, и действовал поспешно и глупо. Эта мысль не покидала голову, когда я шел между яркой летней изгородью и высокими колосьями ячменя. Ячменное поле, думал я. А я глупец, чей конец близок.

И

может, это глупое решение не спасет моих людей. Не спасет Бенедетту. Не спасет ни девушек, ни детей. Но это была последняя слабая надежда. Если бы я сбежал с ними, то всадники погнались бы за нами и всех перебили. Вармунду был нужен я, они ему не нужны, и поэтому мне пришлось остаться на ячменном поле, чтобы подарить Финану, Бенедетте и всем остальным единственную слабую надежду. Так решила судьба, и я остановился возле россыпи кроваво-красных маков, потому что рог разведчика привлек врагов, они пришпорили лошадей вверх по склону, ко мне. Я коснулся молота на шее, но знал, что боги меня покинули. Три норны приценивались к нити моей жизни, и в руке одной из этих хихикающих женщин были ножницы. Все заканчивается.

Итак, я ждал. Всадники проехали через проход в изгороди, но не направились прямо ко мне, а свернули в высокий ячмень, большие копыта топтали стебли. Я стоял спиной к изгороди, и всадники встали передо мной широким полукругом. Некоторые направили на меня копья, как будто боялись, что я нападу.

Последним появился Вармунд.

Перед той стычкой в старом доме на берегу лунденской реки я встречал его лишь однажды, и тогда я его унизил, дав пощечину. У него было уродливое, плоское лицо, которое наискось от правой брови до нижней челюсти слева рассекал боевой шрам. Глаза мертвые, как камень, тонкие губы, редкая русая бородка. Он был огромным, даже выше меня, такого воина ставят в центр стены щитов, чтобы запугать врага. В этот день он сидел верхом на большом вороном жеребце, уздечка и седло были отделаны серебром. Он оперся на луку седла, уставился на меня и улыбнулся, только улыбка больше походила на гримасу.

— Утред Беббанбургский, — произнес он.

Я промолчал. Лишь крепче сжал рукоять Вздоха змея. Я молился о том, чтобы умереть с мечом в руке.

— Язык проглотил? — спросил Вармунд. Я по-прежнему молчал. — Мы отрежем его перед смертью, — пообещал он, — как и яйца.

Всё умирает. Мы все умрём. И от нас останется лишь имя. Я надеялся, что меня запомнят как воина, как справедливого и хорошего господина. И может, забудется эта жалкая смерть у изгороди. Мои крики стихнут, а имя зазвучит в песнях, которые воины споют на пирах. А Вармунд? У него тоже есть имя и репутация мясника. Его запомнят как человека, который мог удерживать стену щитов, но получал удовольствие, мучая мужчин и женщин. Я прославился как человек, убивший Уббу и Кнута, а Вармунд теперь прославится как человек, убивший Утреда Беббанбургского.

Он спешился. Под красным плащом у него была кольчуга, на шее висела серебряная цепь, а шлем был отделан серебром — символами, указывающими на то, что он один из командиров лорда Этельхельма, воин из воинов, сражающийся за своего господина. На мгновение я смел надеяться, что он встретится со мной один на один, но вместо этого он жестом приказал своим людям спешиться.

— Схватите его, — велел он.

На меня нацелились восемь длинных копий с ясеневыми древками. Одно заржавленное острие оказалось у моего горла. Одно мгновение я подумывал поднять Вздох змея, отбить это копье и напасть на стоявших передо мной людей, и возможно, нужно было сражаться, но судьба держала меня в своих руках, судьба сказала мне, что настал мой конец, и всё заканчивается. Я не стал сопротивляться.

Один перепуганный человек шагнул между копьями и выхватил у меня Вздох змея. Я не отдавал, но ржавое острие царапнуло горло, и я выпустил меч. Слева подошел

другой, пнул меня по ногам и заставил встать на колени. Враги окружили меня, Вздоха змея я лишился. Я не смог дать отпор.

Всё заканчивается.

Глава десятая

Похоже, не судьба мне умереть возле изгороди. Вармунд жаждал славы, хотел называться Вармундом, убийцей Утреда, а убийство в кустах не вдохновит поэтов слагать песни о его доблести. Он хотел с триумфом доставить меня хозяину, моему врагу Этельхельму, и чтобы весть о моей смерти разносилась по римским дорогам до тех пор, пока вся Британия не узнает и не станет бояться Вармунда, убийцу Утреда.

Однако, хотя смерть ко мне не спешила, меня всё же ждало унижение. Вармунд медленно подошёл ко мне, наслаждаясь моментом. Он молчал, лишь угрюмо кивнул стоявшему рядом со мной воину. Я на миг решил, что это конец, сейчас нож полоснёт мне по горлу, но воин только снял с меня шлем, и Вармунд отвесил мне оплеуху.

Это была месть за пощечину, которую я дал ему много лет назад, но эта пощечина была не просто оскорблением, как моя. Это был страшный удар, отбросивший меня в сторону, столь же сильный и болезненный, как глыба, сброшенная с высокой стены Хибурга, расколовшая мой шлем и уложившая меня на землю. В глазах внезапно почернело, голова закружилась и наполнилась гулом, тьмой и болью.

И возможно, это к счастью, потому что я не почувствовал, как сорвали с шеи молот, отстегнули пояс с мечом, забрали Осиное жало, стянули сапоги, разорвали рубаху, как пинали нагое тело. Я услышал смех людей Вармунда, ощутил тепло, когда они помочились на меня. А потом меня подняли на ноги, голова всё еще кружилась. Руки спереди связали верёвкой, прикрепив её к хвосту коня Вармунда. Конский хвост заплели в две косы и вплели в них петлю с веревкой, чтобы я не мог высвободиться.

Возвышаясь надо мной, Вармунд плюнул мне в лицо.

— Лорд Этельхельм хочет с тобой поговорить, — сказал он, — а его племянник хочет услышать твои вопли.

Я ничего не ответил. Рот наполнился кровью, одно ухо болело, кружилась голова. Видимо, я посмотрел на него, один глаз у меня заплыл, потому что помню, как он снова плюнул и засмеялся.

— Король Этельвирд заставит тебя кричать. Он в этом мастер. — Я опять ничего не ответил, что его разозлило. Он ударил меня в живот, его лицо исказилось от ненависти. От боли я сложился пополам, задыхаясь, а Вармунд схватил меня за волосы и поднял мне голову. — Королю захочется тебя убить, и я ему помогу.

Он протянул руку, оттянул мне челюсть, помедлил и плюнул в рот. Вармунда это позабавило.

Он бросил Осиное жало с ножнами одному из воинов, но пояс с ножнами Вздоха змея оставил себе, снял свой пояс с мечом, бросил их высокому воину и надел мой. Потом взял Вздох змея у разоружившего меня человека и провел пальцем по окровавленному долу клинка.

— Мой, — сказал он, почти напевая от радости, — мой.

А я чуть не зарыдал. Вздох змея! Я владел им почти всю жизнь, и он был прекрасен, как и всё, выкованное кузнецом Элдвульфом, и наделенный колдовскими заклинаниями воина и женщины, а теперь я его лишился. Я смотрел на его навершие, где блестел серебряный крест Хильды, и чувствовал лишь отчаяние и бессильную ненависть.

Вармунд поднес меч к моему горлу, и на короткое мгновение я подумал, что от злости он полоснет меня, но он просто плюнул, а затем сунул Вздох змея в ножны.

— Обратно к дороге! — крикнул он своих воинам. — По коням!

Они поехали на восток, к большому тракту, ведущему на юг, к Лундену, к римской дороге, что я пересек утром. Вармунд вел воинов через разрыв в живой изгороди, заросшей ежевикой, и я оцарапался о шипы, ковыляя за его лошадью.

— Так-то, бреди теперь по лошадиному дерьму, задница! — прикрикнул на меня Вармунд.

Поделиться с друзьями: