Мечь, ночь, море (Путь меча в море - 1,2,3)

– Ну и дуры же вы!
– Оценила их деятельность Ровена, и все же продолжила.
– В общем, она издала пронзительный звук, и из ее раскрывшегося клюва упала капля крови. И понеслась вниз с головокружительной высоты. И эта капля крови почему-то казалась такой зловещей, холодной, страшной. Казалось - самое страшное в мире - это столкнуться с ней. И она неслась прямо на меня! Хорошо, что я успела проснуться...

– Шутки шутками, - сказала Феличия, - а здесь скрыто что-то очень важное. И советую выяснить - что.

– Тут фиг что выяснишь.
– Возразила Ровена.
– Такой сон можно толковать и так и эдак.

– Есть один хороший метод, - предложила Феличи, - называется пирокатарсис.

– А это что за штуковина?

– Ну, ты просто сиди спокойно, прислушивайся к себе, и отвечай на мои вопросы.

– Ладно, давай.

– Этот сон связан с угрозой снаружи?

– Да.
– Удивленно сказала Ровена.
– Сама не знаю почему, но чувствую, что да.

– Этот сон связан с угрозой изнутри?
– включилась в процесс Изабелла.

– Да, - слегка растерялась Ровена, - я опять чувствую, что надо ответить утвердительно.

– А тебе не кажется, Фели, - поинтересовалась Изабелла, что мы сами подсказываем ей ответ?

Ровена вдруг вскочила с кровати.

– Елки-палки!
– У нее был изумленный вид.
– Я только что слышала голос.

– Что он сказал?
– наперебой спросили подруги.

– Елки-палки, это же надо!

– Ну-у!!!

– Даже боюсь повторить. Ладно: "Тени извне объединились с тенями изнутри. Большая беда на подходе. Человек, которого ты любишь, связан с ней".

– Спокойно!
– Потребовала Феличия, хотя сама была возбуждена не меньше остальных.
– Мы приближаемся к цели. Ты, Изабеллка, заткнись. А ты, Ураганчик, отвечай и не отвлекайся.

– Чего отвечать-то?!

– Теперь все просто. Перечисляй людей, которых любишь.

– Всех что ли?

– Не тех, которые только лишь симпатичны. Тех, кого любишь по-настоящему, крепко.

– Ну, - замялась Ровена, - даже как-то неловко. Вас, конечно, Феличию и Изабеллу. Ближе вас у меня никого нет. Ну, потом Илону. Мы очень сблизились в последнее время. Она мне так помогает. У отца ведь ужасно тяжелый характер. Но, благодаря Илоне, я этого теперь почти не чувствую...

– Дальше, Ровенка, дальше.

– Ну, - голос Ровены дрогнул, на глазах появились слезы, прогоняя их, она стукнула себя кулаком по ноге.
– Я что-то совсем расклеилась.

– Все нормально, Ураганчик! Ты ведь сама сказала - мы самые близкие люди - зачем же стесняться своих?

– Короче, когда я была маленькой - я очень любила отца, Варона. И верила, что и он любит меня. Тогда я жила у матери, родители были в разводе. Но на мои дни рождения... Мне так хотелось, чтобы он пришел хотя бы на день рождения... Мама устраивала большой праздник, в квартире было полно гостей, а я все время выбегала на улицу - надеялась, что придет и он. Но улица оставалась пустой...

– Мудак твой папаша!

– Изабелла!!! Мы договорились, что ты будешь молчать.

– Хрена лысого! Это ты, Фели, договорилась, что я буду молчать. Ладно, ладно - молчу.

– Ровена, продолжай, пожалуйста.

– По-моему - все.
– Развела руками Ровена.

– Не очень-то уверенно ты это произносишь.

– Может быть. Если совсем честно - есть еще один человек. Но о нем я говорить не хочу. Могу сказать лишь одно, и это строго между нами.

– Разумеется, как и все, что было до сих пор.

– Я влюблена в одного парня. Но кто это - не скажу никому.

– Даже ему самому не намекнешь?
– Поинтересовалась Изабелла.

– Уж ему-то особенно!
– Горько усмехнулась чему-то известному только ей одной Ровена.
– Ладно, завязали. А в горле что-то совсем пересохло. Схожу-ка я за лимонадом.

– Ну, и как ты сама расцениваешь этот свой э-э "парокатарсис"? Спросила Изабелла, когда за Ровеной закрылась дверь.

– "Пиро".
– Поправила ее Феличия.
– Возможно, я не все сделала наилучшим образом. Перед сеансом рекомендуется предупреждать клиента: процесс надо доводить до конца, или не начинать вообще.

– А клиент оказался ох как не прост! И почему ж ты не предупредила?

– Понадеялась - раз мы близкие подруги - обойдемся без формальностей.

– Читала я в одной умной книжке, Феличия: "Каждый человек - это смесь дурака с гением". Насчет каждого-то я сильно сомневаюсь. Но в твоем случае это верно на все сто. Как они хитро в тебе перемешаны - гениальная прозорливость и совершенно дурацкая наивность! Перемешаны и плохо взболтаны. То сплошняком прет гениальность, то - бац!
– без всякого перехода - дурь беспросветная!

– Но мне же всего шестнадцать лет!
– взмолилась Феличия.

– Аргумент принимается.
– Проявила милосердие Изабелла.
– Против природы не попрешь - шестнадцать лет - самый опасный и роковой возраст.

Ровена вернулась, распахнув дверь ногой. В руках у нее был поднос с тремя стаканами и бутылкой.

– Ты дала мне хороший толчок, Фелик. Дальше - разберусь сама. Но тебе - огромное спасибо! Даже хочу тебя поцеловать. И тебя, Изабельчик, тоже поцелую - чтобы обидно не было. Но сперва лимонад - губы подсластим.

14. Пещера

Они подошли к крутому берегу, изъеденному извилистыми бухтами. Эрикона выбирала одной ей известные узкие тропы среди почти отвесных скал...

Из двух плащей, снятых с трупов, Эрикона создала подобие носилок, и теперь вместе с Хлодвигом тащила на них Эшмуна.

Как ни странно им удалось одолеть половину спуска: пятьюдесятью метрами ниже мерцали воды озера, и столько же примерно было теперь до плоской верхушки скалы. Тропка стала и вовсе неразличимой, и они остановились, опустив носилки. Справа - обрыв, слева скала в трещинах и дырках.

К удивлению Хлодвига, Эрикона втиснулась в одну из узких щелей. Хлодвигу и Эшмуну пришлось последовать за ней. Внутри пространство несколько расширилось, образуя маленькую пещерку.

В конце ее находилась нора. Тут им пришлось ползти на четвереньках, и волочь за собой Эшмуна, который взвыл от боли.

– Заткнись, - предупредила его Эрикона, - или придется тебя вырубить.

Эшмун закусил губы, и теперь только тихо стонал. Они ползли куда-то по узкому лазу в полной темноте.

Эрикона воспользовалась спичками только когда они выбрались в большое помещение. Как оказалось, теперь они попали в прилично оборудованную для жилья пещеру, размером с небольшую комнату. Здесь была масляная лампа, которую Эрикона тут же зажгла, печь, шкафчик с продуктами, столик и стулья. На подобии матраса из еловых ветвей имелась и постель - одеяла и подушки.