Меч равновесия. Книга вторая

«Тот же самый дротик римских легионеров», – подумал Павел.

–

А вот оружие посерьёзнее – рогатина, – принёс Грут третью разновидность копья. – Но у нас мало им пользуются. Это оружие пешего боя. А мы-то бьёмся конными. Для славян такое оружие в самый раз. В их лесах с лошадьми особо не развернёшься. Я привёз эту рогатину из совместного похода с аварами на Византию. С нами и славян много ходило.

Копьё выглядело внушительно. Длина древка, была такой же, как у боевого копья, только раза в два толще. Наконечник имел форму широкого пера длиною около сорока сантиметров, напоминавшую двулезный меч.

Словно угадав его мысли, Грут произнёс:

–

В бою нет оружия страшнее. Пробивает любую бронь. Нужда случится, славяне ими рубятся как мечами. Без войны – на зверя с ним ходят. И я для охоты держу.

– Наконец-то ты мне всё и растолковал.

– А когда раньше-то было? Некогда. Твоё величество то воюет, то амуры крутит, – панибратски оправдывался опьяневший конунг.

Оказывается, он подливал себе не только квас.

«Знает, чем подколоть», – хотел было обидеться на Грута Павел. – «Заехать бы тебе в ухо, княжеская твоя рожа. А что? Пётр к боярам частенько кулаком прикладывался. Ещё больше за это уважали». Но, вместо мордобития, подвинул свою порожнюю чашу и прорычал:

– Ишь, развеселился! Взялся угощать, так угощай. Разбаловал я вас. Нюх совсем потеряли.

Грут, почуяв что немного переборщил, с готовностью наполнил её.

– Не серчай, Само. Не со зла я. За тебя переживаю. Вижу, как маешься. Ты как будто не от мира сего. Оттого это, что совестливый ты больно. А это первый вред для воина.

– Ладно, не жалобь. Разберусь, как-нибудь. Давай лучше выпьем и споём.

– Вот это по-нашему, – обрадовался Грут и в один замах осушил свою чашу.

Павел поддержал его, и они затянули в два голоса:

…Ещё немного, ещё чуть-чуть, Последний бой он трудный самый, А я в Россию домой хочу, Я так давно не видел маму.

– И откуда ж ты столько песен душевных знаешь? – спросил, утирая пьяную слезу Грут.

Вошла Неждана:

– Как славно поёте. Сердце так и обмирает.

Тут в юрту с гуляющими мужами государства без всякого предупреждения ворвался Драгмир:

– Король! Что же это происходит!?

Все разом повернули головы на нарушителя спокойствия.

– Опять хазары? – схватился за саблю Грут.

– Нет, болгары.

– Что болгары? – непонимающе икнул Павел.

– Гульна согласна выйти за меня при одном условии.

– Каком таком условии?

– А таком: чтобы я остался с ними и перешёл на службу к Аспаруху.

– Ну и что же… Достойный хан – достойная служба.

– Да ты что, король. Из-за женщины я своего короля и повелителя не брошу.

– Слушай меня, Драгмир, разрешаю принять решение самому. Какое бы оно ни было, препятствий чинить не буду. Это моё королевское слово.

В юрте повисла тишина. Было слышно, как жужжат насекомые.

– Думай, Драгмир. Ты не мальчик, а воин и мужчина. В жизни каждого мужчины бывают мгновения, когда важное решение должен принять сам.

Конунг грозно сдвинул брови и прорычал:

– Неждана! Где служанки? Я что, сам буду обслуживать короля?

– Мне и самой не в тягость.

– Я сказал – служанки.

Неждана наполнила три чаши и вышла из юрты.

Пока длилась эта сцена, Драгмир еле сдерживал молчание. Едва за Нежданой задёрнулся полог, он схватил чашу и жадно припал к мёду. Двое товарищей поддержали его.

Переведя дыхание, Драгмир произнёс:

– Я люблю болгарскую принцессу. Но как мне поступить с моей честью?

– Сложный вопрос, – согласился Грут.

– Боги мне даровали лишь одну честь. Если я её заберу с собой, то здесь у меня не останется чести. А если я её оставлю здесь, то как мне жить без чести там?

– Не говори загадками. Поубавь своё красноречие, Драгмир, – опять встрял Грут.

Павел сидел молча. На фоне последних событий он считал себя не вправе вмешиваться в судьбу своего конунга.

– Какие загадки? Я на мече клялся королю и королеве в своей вечной преданности. Я не могу нарушить клятву?

– Я тебя освобождаю от неё.

– Но этого мало. Я себя не освобождаю.

– И как же тогда ты поступишь?

– Я отказываюсь брать принцессу.

– Вот это по-нашему, – гыкнул Грут. – Ты видишь король, я вырастил надёжных воинов. Такие не предадут.

– Драгмир, ты хорошо всё обдумал?

– Я и не думал, мой король. Ты говорил, что у меня есть выбор. Да он есть, но только один. И он был сделан тогда, когда ты меня раненого, под тучами стрел тащил на своих плечах.

– Красиво говорит, и когда научился? – Довольно поцокал языком Грут.

Полог откинулся в сторону и в юрту впорхнули три молоденькие девушки.

– Нас прислала Неждана. Поухаживать за гостями, – озорно блеснув глазками, прощебетала одна из них.

– Как вас звать милые создания? – обрадовавшись произошедшей разрядке, обратился к ним Павел.

– Годинка.

– Снежана.

– Желанна.

– Какими замечательными именами нарекли вас родители. Теперь давайте знакомиться: князья Грут и Драгмир, а я король, – покуражился Павел.

Девушки прыснули в кулачки.

Грут на правах хозяина дома сразу взял быка за рога.

– Вон там припасы. Всем мёда и чего-нибудь к мёду. И себя не забудьте.

Павел вышел на улицу и подозвал телохранителя.

– Отправляйся к шатру Аспаруха и передай ему, что король просит навестить его в кибитке конунга Грута.

Воин понимающе кивнул и тотчас отправился выполнять поручение.

«Надо ввести какое-то воинское приветствие, – подумал Павел, – руку к голове прикладывать не обязательно, но что-нибудь: типа жест с прижатым к груди кулаком. Надо продумать».

С этими мыслями капитан вернулся в коллектив.

Несостоявшийся жених, в отсутствие капитана успевший опорожнить ещё одну чашу, пытался глушить своё горе мёдом. Павел прошёл к столу. В глубине души он был рад, что Драгмир остался верен ему. И не только поэтому.

– Ну что, соколики, вам всё равно что праздновать?

– Да нет, твоё величество, мы горе заливаем, – скорбным голосом сообщил Грут.

– Не печалься, дружище, мы тебе такую княжну отхватим, что Гульна будет локти грызть от зависти, – ободряюще хлопнул Драгмира по плечу Павел.