Меч Ужаса

Мы притихли, когда в очередной раз из лагеря выбежал гоблин и где-то левее нас справил нужду. Потом Щитор сообщил указание.

Я начал ломать голову над планом. Самый простой – дождаться, пока гоблины успокоятся и заснут. Конечно, придётся полежать, но это надёжней всего. Ещё можно попробовать напасть со всех сторон – нас пятеро, мы в броне, с отличным оружием. Положить низкорослых тварей труда не составит, одна опасность, что кто-нибудь ускользнёт и поднимет нижние лагеря. Пришли бы мы сюда только ради мести, то ладно, но нужно ещё товары забрать.

Очередной гоблин пошёл до ветру, к уже надоевшей вони примешалась новая – свежая. Я с отвращением скривился, как и Щитор. Руки чесались послать болт в гадящую тварь, как вдруг пришла мысль.

– Щитор, ты видел второй схрон с подарками от эльфов?

– Нет, – прошептал тот, мотнув головой.

– Там, чуть раньше, где я гоблина прибил. Если обратно идти, то по левую руку.

– Найду! А что? – горячо отозвался юный гном.

– Верёвка нужна. Будем их вязать, тварюг.

– Я принесу.

Пожал ему плечо и гном уполз. В оглашающей лес какофонии звуков из лагеря и робких звуков ночного леса, началось ожидание. Вскор подполз Виктор:

– Тоже по нужде ушел?

– Есть план, Виктор, можешь ребятам передать?

Я пересказал задумку, продолжая поглядывать на гоблинский загул ниже. Виктор озадачился, видимо взявшись перебирать варианты. Через некоторое время шепчет:

– Надо будет всё же оттаскивать их подальше.

Я дернул головой в знак пояснить.

– Даже если рты кляпами забьём, ты представь их с десяток тут выть будет – уже никакой шум из лагеря не перебьёт. Да и вообще – проще убивать сразу.

Дело сказал, но я старательно обходил этот момент в мыслях. Всё же, не могу пока решиться на такое.

– Мы их заставим отрабатывать ущерб. Приведём в королевство, осудим в Совете и привлечём к работам.

Виктор кивнул, хотя и понял к чему моя задумка. Дальше мы обсудили план, кто где будет находиться. Пехотинца и Щитора решено послать замкнуть лагерь с нижней стороны. Когда гоблины заметят неладное, мы ворвёмся и захватим. Я и Виктор, будем вязать, он же станет оттаскивать к оврагу неподалёку, где в охрану встанет оставшийся обозник.

Щитор вернулся быстрей ожидаемого, обдал жаром и потом. Мотка верёвки, толщиной в палец, хватит перевязать гоблинов на два раза. Достав ножи, взялись нарезать куски, параллельно я пересказал план. Уж на что молодец, Щитор только коротко кивнул и блеснул взглядом.

Первый гоблин для нас, и не первый кто побежал в отхожее место, в потьмах, оказался трудной задачей. Мой прошлый выстрел был скорее реакцией, чем поступком. Вот так просто, схватить, сдавить, связать – это оказалось трудно. С Виктором сидели на корточках и, по сигналу рукой, выскочили из кустов позади стоящего гоблина. Я вцепился в руку и зажал рот. Перехватил, взяв за живот и прижал к себе. Мелкий, вёрткий, гоблин принялся яростно вырываться, суча конечностями и головой во все стороны. Из под моей, периодически съезжающей, ладони, ему удалось всхлипнуть-вскрикнуть. Ногой угодил в пах, и я бы согнулся, если бы не кольчуга.

Выручил Виктор – треснул по черепу противовесом и гоблин затих. Меня одолел стыд. Быстро связали и гном потащил первого пленника к оврагу. Я вернулся в кусты со жгучими мыслями в голове – чуть не испортил всё, ещё бы чуть-чуть и зелёный коротышка вырвался! Нужно быть решительнее.

Со вторым проще – не церемонясь ударили, лишив сознания. И ночь пошла крутить небосвод. Скрылся лик Лу, затерявшись за конусами елей, продолжалось буйство и пир в лагере гоблинов, а мы одного за другим таскали его жителей. Получилось даже проще – некоторые принялись укладываться спать под ветвями елей, поэтому вождь и окружение до самого конца не могли понять происходящего.

Отряд ворвался в лагерь. Я и Виктор раньше, а Щитор с пехотинцем чуть позже. Гоблины принялись визжать и метаться. Один добегался, что угодил в костёр, провалился в угли по щиколотку и пока выбирался, получил страшные ожоги. Выпрыгнул и тут же упал, принявшись вопить и кататься. Я выстрелил, оборвав мучения. Бросив арбалет в петлю на поясе, выхватил в правую руку меч, а в левую взял копьё. Щитор подбадривал себя криком, Мы ловили и били заметавшихся жителей практически молча. Вскоре, оставшиеся гоблины принялись один за другим сдаваться. Я подошёл к тому, что в волчьей шкуре.

– Говоришь по нашему?

– Ньемнога, – отозвался тот.

– Объясни своим, чтобы не дёргались – все живы будут! – скомандовал я.

Тот, начав с двух-трёх слов, начал говорить, исторгая всё тот же квакающе-шипящий поток. Соплеменники откликнулись, долго переговариваться я не дал:

– Всё! Теперь скажи, что вы взяты в плен, знаешь такое слово? – спросил я и дождался утвердительного ответа. – Понесёте всё, что своровали обратно. Объясни, что попытка к бегству – это выстрел арбалета. Смерть!

Гоблин опять заголосил. Удостоверившись, что все всё поняли, мы крепко связали пленных. Я спросил имя владеющего нашей речью. С трудом, но понял – Атакаун. Когда двинемся, расспрошу его подробнее.

Щитор проведал обозника, сообщил о захвате. Мы договорились, что нагрузим гоблинов украденным и придём к нему, а пока пусть своих тоже вяжет. Вернувшись, Щитор как-то отводил взгляд, как выяснилось позже – половина гоблинов была заколота. Очнувшись после наших ударов, они начали верещать, пытались убежать и гном некоторых успокоил навсегда. Меня такой поворот огорчил, но всего не предусмотришь, а разбираться на глазах у врагов не стоит.

Вскоре мы были готовы, начав медленный путь обратно. Вокруг царит апогей ночи, лишь злой образ Тёмного Ока видно на небе, да частички Первозданного Огня – звёзды. Почти сразу стало понятно, что идти без света мы не сможем. Пришлось открыть единственную бочку с маслом и, пропитав им ткань, зажечь факелы. Медленно, с остановками на обновление топлива, мы стали возвращаться. Подобрали оставшихся пленников, весьма помятых. Вид убитых собратьев произвёл устрашающий эффект, с этого момента мне стало спокойнее от того, что никто не сбежит. Хоть и противилось нутро, но даже порадовался обстоятельствам.

Подобрали схрон, с которого Щитор верёвку принёс. Гоблинов хватает, несут без жалоб. Дойдя до памятной поляны, где остался первый схрон, они чуть не падают от усталости. У нас кончалось масло, поэтому решили дожидаться рассвета. Гоблины, узнав у Атакауна новости, даже приободрились. Пленников мы посадили в середину, а сами расселись кругом. Я отвязал от общей верёвки волчешкурого для разговора:

– Где язык наш выучил?

– Нье вьаш-ш. Эт’а ельфьийский, – неожиданно пояснил он.

– Допустим. А его где?