Меч в рукаве

Прежде, чем ступить на перрон в Вудсайде, Мефодий тщательным образом осмотрелся – если количество полицейских и фэбээровцев здесь было то же, что и на Манхэттене, то разумнее было бы проехать еще пару остановок в глубь Лонг-Айленда. Однако, кроме обычного патруля, который просто шатался туда-сюда и не занимался обыском, никого из потенциально опасных субъектов поблизости не было. Мефодий засунул руки в карманы и, стараясь походить на спешащего по делам обывателя, двинулся вслед за толпой.

Двигающиеся по тротуарам огромные людские потоки немного расслабляли, поскольку раствориться в них было проще простого. Иди себе вместе со всеми, нигде не останавливайся, ни на что не отвлекайся, и никто на тебя даже краем глаза не глянет. Простейшая задача, выполнимая и без смотрительского «скользкого колпака»…

Однако несмотря на элементарность, эта стратегия рассыпалась в пух и прах уже через один квартал. Мало того, демаскироваться пришлось по собственной воле.

Мефодий собрался было обойти стороной столпотворение возбужденных граждан (только что подошедшие к толпе люди нетерпеливо подпрыгивали и через головы впередистоящих пытались разглядеть, что там происходит), но что-то заставило его остановиться и прислушаться.

– Эй, приятель, что за тусовка? – спрашивал один обыватель другого. – Что случилось?

– Да рефлезианца поймали! – отвечал тот. – Хотели надавать ему по шее, да копы не дали!..

Расслышав это, Мефодий понял, что уже никуда не идет: кого бы там ни схватили копы – настоящего рефлезианца или всего лишь одного из неудачников-землекопов, выяснить это требовалось во что бы то ни стало.

«А вдруг Мигель?..» – мелькнула в голове новобранца шальная мысль. Мефодий приблизился к толпе и, заработав локтями, стал проталкиваться к ее центру.

Чуда не произошло – это был не Мигель. Однако и ложно обвиненным землекопом пойманный тоже не являлся. Если точнее, то не пойманный, а пойманная.

Мефодию уже была знакома эта девушка. Именно с ней он столкнулся вчера в Ассамблее после схватки со спецназовцами, и именно она ожидала за его спиной приказ Гавриила об эвакуации. Мефодий помнил, что вся ее группа погибла, но кто был у этой Исполнительницы командиром, Мефодий не знал, как не знал и ее имени. Однако после того как угрюмый взгляд поставленной на колени Исполнительницы прошел по толпе и надолго задержался на Мефодии, стало ясно, что она его также узнала.

Взгляд бездонных голубых глаз девушки, окруженной со всех сторон полицейскими, не молил о помощи, скорее наоборот – он предупреждал Мефодия об опасности. А без посторонней помощи девушке было уже не обойтись – двое полицейских схватили ее за плечи, а третий грубо наступил ботинком ей на икру, препятствуя попыткам задержанной вскочить с колен. Четвертый коп, держась за расквашенный нос, приводил в сознание сидевшего возле стены пятого – видимо, задержание оказалось не из легких. Шестой властными окриками осаживал зевак, требующих немедленного линчевания рефлезианки.

Девушку никуда не волокли, а просто удерживали на месте – очевидно, шестерка полицейских ожидала кого-то еще. Коп, что стоял у девушки за спиной, зажал в кулаке ее сложенные слэйеры и корябал ногтем их гладкие поверхности.

Мефодий огляделся по сторонам, проводя оценку боеспособности противника, после чего снова посмотрел на «сестру по оружию». Глаза девушки сузились – она догадалась о намерениях Мефодия и категорически их не одобряла.

В пленницу то и дело летели банки из-под колы, недожеванные сэндвичи и смятые сигаретные пачки. Половина этой чепухи попадала не в нее, а в полицейских, но они, скрипя зубами, терпели. Коп, что сдерживал толпу, метался туда-сюда и потрясал дубинкой. Казалось, еще немного – и он плюнет на полицейский устав и перейдет на нецензурную брань. Руки девушки были скованы за спиной двумя парами наручников – по всей вероятности, полицейских уже проинструктировали о физических возможностях рефлезианцев.

Исполнительница продолжала сверлить глазами стоявшего в первом ряду новобранца: дескать, забудь про все и иди куда шел. Девушка, разумеется, знала, куда следовал Мефодий, потому что наверняка сама перед задержанием направлялась туда же.

Умом Мефодий, конечно, понимал – сегодня каждый Исполнитель на особом счету и потому обязан заботиться прежде всего о себе. Однако той частью разума, что к здравой уже не относилась, Мефодий осознавал: если сейчас он развернется и уйдет, поступок этот не простит себе до конца своих дней…

Возле тротуара припарковался черный «Додж», из него вышли хорошо знакомые Мефодию типы в сером. Не вызывало сомнений, что это именно те, кого ждали полицейские. Невежливо растолкав столпившихся, четверо агентов в штатском приблизились к пленнице, один из них извлек из-под плаща похожий на небольшую дубинку электрошокер.

С коварством этого приспособления Мефодий был знаком не понаслышке и, раз уж фэбээровец приготовил шокер заранее, значит, транспортировать Исполнительницу они собираются, предварительно обездвижив ее. Едва между контактами занесенного над головой девушки электрошокера пробежала искра, как Мефодий ринулся в нападение, даже не успев распланировать все как следует…

Мефодий старался походить на Мигеля, который не далее как вчера наглядно продемонстрировал Мефодию принцип ведения боя голыми руками истинным мастером. При невыигрышном раскладе уповать приходилось прежде всего на скорость. Тактику мастера от тактики новобранца отличала одна неуловимая на первый взгляд деталь: мастер не бился с каждым противником отдельно, он уделял внимание всем одновременно, а движения мастера, предельно рациональные, сливались в одно растянутое, охватывающее всех противников сразу, движение. Это была сложная система, доведенная до совершенства десятилетиями, поэтому Мефодий не сумел сымитировать ее как надо, но наставника не посрамил.

Перехваченный в полуметре от затылка девушки электрошокер был вырван из рук фэбээровца и приставлен к его собственной щеке. Разряд обездвижил агента за долю секунды. Заряда конденсатора шокера хватило еще на двоих – второго агента и оттиравшего толпу полицейского.

У фэбээровцев имелись в наличии другие шокеры, но извлечь их из-под плащей они не успели. Отбросив ненужный более трофей, Мефодий подпрыгнул и ударил ногами двух агентов одновременно. Те, скрюченные в три погибели, рухнули на асфальт.

Из четырех оставшихся на ногах полицейских – пятый, которого вырубила Исполнительница, так в себя и не пришел, – Мефодия прежде всего интересовали те, что схватились за оружие. Нос одного из них уже был расквашен, а потому повторный удар по больному месту оказался весьма эффективен – коп что-то хрюкнул и мешком осел перед коленопреклоненной Исполнительницей. Двое державших девушку копов успели извлечь револьверы, но едва направили их на Мефодия, как он вырвал оружие у них из рук и ударил их рукоятью по лбам.