Меч Владигора

Князь подошел к Ключ-Камню и, мысленно прося у него прощения, прикоснулся ладонью к шершавой щеке великана. Камень все понял — и простил человека. Теплая волна скользнула от его корней к сердцу Владигора… Что ж, пора. Князь вынул из ножен Богатырский меч и немного отступил назад.

Его взгляд случайно упал на розовый куст. Владигор нахмурился. Только сейчас он заметил, что во время схватки с варварами кусту изрядно досталось: несколько веточек были сломаны и почти половина прекрасных бутонов осыпалась, устлав зеленую траву алыми лепестками. Нехорошая примета, подумал князь, очень нехорошая. Да теперь уж ничего не поделаешь… Он тряхнул головой, прогоняя грустные мысли, и расправил широкие плечи. Пора!

Вскинув над собой Богатырский меч, он громко произнес слова заклинания:

— Менс агитат молем — пер ангуста ад аугуста! Сик юбео! [11]

В этот же миг в безоблачном небе сверкнула черная молния. Она ударила в клинок — и он вспыхнул ослепительно-лиловым пламенем, которое сразу охватило Ключ-Камень и Владигора. Гранит и человек на несколько мгновений слились воедино, закружились в бешеном вихре. Затем их бросило в разные стороны (Владигор с неожиданной болью ощутил этот разрыв) и… и все кончилось.

11

Mens agitat molem — pro angusta ad augusta! Sic Jubeo! (лат.) — Разум движет материей — через теснины к вершинам! Так повелеваю!

Когда глаза Владигора вновь обрели способность видеть, он понял, что находится совсем в другом месте, а именно у главных ворот Дарсана.

— Эй, парень! — окликнул его стражник, осторожно выглядывая из-за приоткрытой маленькой двери, сделанной в массивных крепостных воротах, сейчас благоразумно запертых. — Ты чего, с неба свалился?

— Можно и так сказать, — ответил Владигор.

— Железкой-то не маши зазря!

Только тут Владигор сообразил, что по-прежнему держит над головой меч, и без возражений убрал его в ножны. После этого стражник явно осмелел и, переступив через дверной порожек, решил учинить незнакомцу полный допрос:

— Кто такой? Чьих кровей будешь и чего здесь ищешь? Не колдун ли?.. Один пришел али дружки где припрятались?

Терпеливо выслушав всю тираду, Владигор шагнул к двери и властным голосом произнес:

— Я Владигор, князь великого Синегорья. Болтать с тобой, служивый, времени нет — беда близко. Поэтому веди меня к воеводе Касиму. Думаю, он уже ждет.

Стражник иронически присвистнул и на всякий случай поудобнее ухватил свою булаву.

— Ха! То-то смотрю — одежка на тебе княжеская и свита вокруг толпится!.. Тебе, знать, головенку солнышком напекло. Али сроду такой? Иди себе мимо, придурошный, нечего тебе в крепости делать!

В этот момент, отодвинув стражника в сторону, навстречу Владигору шагнул другой воин. Судя по крепким латам, солидному возрасту и уверенным движениям, это был дружинный сотник. Он с прищуром глянул на незнакомца, выдающего себя за князя, потом сказал:

— Ножны у тебя богатые, пришелец, и меч в них славный… Сдается мне, однажды я уже видел такой. Не скажешь ли, что на его клинке начертано?

— На смерть врагу, на помощь другу! Этот меч, сотник, ты мог видеть только в деснице моего отца, князя Светозора.

— Верно, — подтвердил бывалый воин и учтиво поклонился Владигору: — Добро пожаловать, князь! Извини, что не сразу впустили. Уж больно вид у тебя нынче… незнатный.

— Мог бы прямо сказать, — усмехнулся Владигор. — На бродягу или разбойника я сейчас похож, никак не на князя. Дорога, знаешь ли, долгой была, поизносился.

— Понимаю, — коротко ответил сотник. Затем, сердито зыркнув на оторопевшего стражника, приказал: — Чего стоишь рот разинув? Али забыл, как в Дарсане знатных гостей и добрых соседей встречают?! Распахивай ворота и труби сигнал: сам князь Владигор к нам пожаловал!

Однако Владигор тут же остановил стражника:

— Нет, нет! Ни к чему лишний шум. — Удивленному сотнику он пояснил: — Будет лучше, если обо мне пока будет мало кто знать. Поэтому, дружище, проведи меня к воеводе Касиму как можно незаметнее.

— Ну, тебе виднее, — сказал сотник.

Забрав у ничего не понимающего стражника кожаную куртку и островерхий шлем, он обрядил князя под обычного ильмерского воина и без всяких почестей повел в крепость.

9. Климога Кровавый

После своего фантастического побега из Ладора бывший властитель Синегорья, а ныне верховный предводитель разномастной орды полудиких варваров Климога Кровавый весьма изменился — и внешне, и внутренне. Если к концу своего бесславного княжения он, полностью подчинившийся диктату Черного колдуна Ареса, являл собою личность жалкую и ничтожную, то сейчас выглядел довольно крепким, решительным и даже смелым воином. Его волосы и коротко стриженная борода поседели, на лбу пролегли глубокие морщины, выцветшие глаза смотрели на мир зло и безжалостно. Грубые, почти уродливые черты лица, казалось, в точности соответствуют его подлой душе, в которой давно уже не было места каким-либо добрым человеческим чувствам.

Немногие из вождей кочевых племен, по воле Триглава перешедших в подчинение Климоги, осмеливались оспаривать его даже самые безумные и нелепые приказы. Слишком хорошо была известна участь тех, кто вздумал перечить: их растерзанные тела в лучшем случае находили потом в степи, а зачастую не находили вовсе…

Однако в последнее время Климога поумерил свой свирепый норов. Ему приходилось считаться с тем, что близятся дни главных сражений с дружинами Братских Княжеств. А беспредельная жестокость в отношениях с вождями кочевников может в решающий момент подтолкнуть их к измене. Поэтому теперь Климога старался сдерживать свой гнев, а нередко случавшиеся у него припадки слепой и беспричинной ярости был вынужден срывать лишь на слугах, избивая их кнутом, или на пленниках, которых истязал до смерти — с особой лютостью и сладострастием.

Вот и сейчас, выслушав рассказ Абдархора о встрече с Владигором, Климога с трудом взял себя в руки, мысленно приговорив к самым изуверским пыткам полудюжину рабов. Когда темная волна злобы отхлынула, освобождая разум, он спросил у трепещущего от страха савроматского командира:

— Ты уверен, что синегорец не обогнал тебя на пути к Аракосу?

— Да, повелитель. Он никак не мог опередить меня, поскольку я примчался к тебе быстрее ветра, загнав четырех самых лучших коней. Кроме того, на всем пути к Аракосу по моему приказу были отравлены источники, оставлены соглядатаи и конные разъезды, которые должны постараться задержать синегорца и немедленно сообщить о его появлении.

— Постараться задержать?! Сообщить?! — вновь взъярился Климога. — Я велел убить его, а голову доставить мне! Разве не так?!

— Так, мой повелитель, так!.. — залепетал Абдархор. — Но сила синегорца столь чудовищна, что даже три десятка моих воинов не смогли его одолеть. Здесь не обошлось без колдовства… Меч в его руке подобен молнии!..

— Хватит болтовни, трусливый шакал! — оборвал Климога его оправдания. — Ступай к своему вождю и скажи, что я велел дать тебе сотню лучших воинов. Ты опять поведешь их к предгорьям и во что бы то ни стало перехватишь синегорца. Если через три дня его мерзкая башка не будет валяться у моих сапог, я самолично посажу тебя на кол! Ты все понял, смерд?