Меч
Шрифт:
Также Доминиру не заняло много времени наложить чары на трюм, где будет храниться соль, добавив дополнительные слои защиты поверх заклинаний на каждой глыбе. Закончив, Доминор поднялся на палубу, позволяя матросам начать спускать глыбы в грузовой трюм. Лорд Арагол широко улыбнулся ему.
– Не могу в полной мере выразить нашу благодарность! Пойдемте. Я настаиваю на том, чтобы угостить вас в благодарность за помощь, лорд-канцлер.
– Он обхватил широкие плечи более высокого Доминора и повел его к одной из верхних кормовых кают.
– Я приберег в своей каюте бутылочку прекраснейшего напитка из Западных пределов, 273 летнего глассипа, столь же нежного как кожа девственницы, - добавил он, усиливая впечатление красноречивым
– Держу пари, вы не пробовали ничего подобного в жизни. Он в этой каюте. Сюда.
Сыновья графа уже поджидали их. Старший заканчивал наполнять четыре кубка янтарной жидкостью из пыльной коричневой бутылки.
– Я открыл ее, чтобы дать глассипу подышать, отец. Как вы уже сказали лорду-канцлеру, мы чрезвычайно благодарны за сделку с солью; в наших землях комсворг - очень распространенная масленичная ягода, тогда как климат слишком холоден для быстрого выпаривания соли из морской воды в солончаках даже в разгар лета. Мы не можем полагаться на поставки из пустынных земель на севере, так как наша морская торговля под угрозой врагов. И не можем купить ее, добытую из земли на востоке, потому что это края наталианок.
Он протянул кубок Доминору, передал один отцу, затем подтолкнул еще один к брату и взял свой.
– За процветание и независимость!
– провозгласил сэр Кеннел, поднимая кубок.
– За наши извинения за плохое поведение, - добавил сэр Эдоер, когда брат подтолкнул его локтем.
– За предоставленную вами помощь, - присоединился к тосту лорд Арагол.
– Это наш обычай, лорд-канцлер, произносить тост при первом глотке глассипа.
– Тогда за мирную торговлю, которая может быть у наших народов в будущем, - согласился Доминор, поднимая собственный бокал.
Они все вместе пригубили чаши.
Глассип оказался на вкус нежным ликером. С глубоким мятным послевкусием, не обжигающим, но гармонично сочетающимся. Только после того, как Доминорв сделал еще несколько глотков и, выяснив в беседе с чужеземцами, что им потребуется пять недель при хорошей погоде и крепком ветре на обратное путешествие, он понял, что вкус ему смутно знаком.
Заинтригованный Доминор отпил еще немного. В землях Корвиса ликер делали из смеси ягод, зерна и определенных трав, и он был напитком для ценителей; Доминир умудрился провести с собой на остров полный ящик, дав себе добровольный обет пить только один графин в год. Этот ликер был даже лучше, чем ностальгически-сладковатый бренди Корвиса, который тот тщательно хранил. Он осушил кубок, пока братья поддразнивали друг друга тем, насколько их укачивало в начале морского путешествия, и распробовал осадок, в котором мятный вкус казался немного более сильным, горьким и узнаваемым…
«Порошок Фаломела!»
Голубые глаза Доминора широко распахнулись. Этот порошок вводил волшебников в бессознательное состояние, лишая силы на многие часы. Выкрикнув проклятие, он отбросил кубок и кинулся к двери. Точнее попытался. Он лишь сдвинул ногу с места, как на него подействовала отрава. Раскинув руки, он унизительно ударился об пол. Доминор кривил губы, напрягал горло, чтобы выкрикнуть имя своего близнеца, предупредить остальных, но слишком быстро уступил накрывшему его холоду и темноте, ругая себя за то, что выпил вероломное подношение несущих Бедствие врагов.
Стоящий на берегу Эванор нахмурился.
«Судно… да, паруса разворачивают…»
Он всматривался, ожидая, что спустят шлюпку, которая вернет его брата на берег.
«Они поднимают якорь!»
Стоя на телеге, он прикрыл глаза.
Корабль двигался! Паруса, наполненные северным бризом, уносили корабль мандаритов от берега!
«Доминор!»
Он сконцентрировал волю, сосредоточил голос в решимости достичь своего близнеца.
«Доминор, ты слышишь меня?»
Ничего. Ответа не было.
По крайней мере, он мог сказать, что его брат все еще жив. Между ними был отклик, связавших их с того момента, как они разделили утробу матери, и усиленный чувствительностью Эванора ко всем видам вибраций… но он не мог сказать ничего больше.«Доминор!»
Он пребывал в смятении, не получив ответа, и воззвал к деревьям:
«Треван! Они похищают Доминора!»
Через несколько мгновений из-за деревьев рванул золотой орел. С криком он бросился за кораблем, пока Эванор терпеливо ждал на берегу. Он наблюдал, как орел приближается к кораблю и пытается сесть на палубу. Через пять секунд, до него долетело эхо выстрела, и через поручни в воду полетел чей-то силуэт.
Эванор понял, что произошло быстрее, чем разнеслись звуки, и осознал, что означает этот звук и увиденное. Душа ушла в пятки. Он спрыгнул с телеги и, не задерживаясь ни на секунду, помчался к линии прибоя и бросился в воду несмотря на волны, в попытке быть как можно ближе, сделать хоть что-нибудь, чтобы остановить происходящее с двумя его братьями.
Несколько мучительных минут спустя подле него оказался тюлень с коротким красноватым мехом. Кровь сочилась из его спины и плеча. Эванор подхватил Тревана, поддерживая задыхающееся существо, пока оно с оскаленными зубами и сдавленным стоном боли перекидывалось обратно в человека. Эванор осмотрел рану, когда окровавленный мех сменила окровавленная ткань, заглянул в остекленевшие от боли глаза брата… и на судно, уносящееся на всех парусах.
Проклиная всех и вся, четвертый брат поплыл обратно к берегу, поддерживая за талию своего младшего брата. Он не имел понятия, насколько тяжела рана и какой еще ущерб могло причинить огнестрельное оружие, и только их новая сестра Келли могла сказать им, что нужно сделать, чтобы излечить Тревана.
Каждый шаг, отдаляющий его от похищенного близнеца, ложился тяжелым бременем на плечи и приносил боль.
«Келли! Они подстрелили Тревана!»
Келли ахнула и уронила знамя, которое подавала вниз. Полотнище спланировало к полу, вынуждая Коранена вскрикнуть, прикрыть голову руками и броситься под защиту балконных балок от меняющей цвет ткани, падающей прямо на него.
– Смотри, что творишь!
– заорал он на нее в тот самый миг, как тяжелое древко громыхнуло о каменный пол.
– В Тревана стреляли!
– прокричала она и, оторвавшись от балконных перил, бросилась в восточный внутренний двор. Конечно, Эванора там еще не было, и она стала вышагивать в ожидании, пока собирались остальные, вызванные Кораненом.
Несколько минут спустя во двор въехал Эванор на одной из телег, и как только колеса остановились, спрыгнул и вцепился в Сейбера.
– Они забрали Доминора! Они что-то сделали, чтоб заманить его на корабль.
– Он встряхнул головой, пытаясь собраться с силами, пока остальные кричали от удивления. Пока он рассказывал о том, что произошло, Келли уже забралась в фургон.
– Они засуетились, что соль станет грязной из-за водорослей в морской воде или от дегтя в корпусе трюма, и он пошел с ними, чтобы обеспечить своей магией сохранность соли, а затем они подняли паруса! Когда я не смог дозваться до него, Треван бросился в погоню, и они выстреляли в него из своего оружия!
Осматривая рану на груди Тревана, Келли была вынуждена на миг отвести взгляд. Она побледнела от вида ритмично вытекающей из разорванной артерии крови. Прижав руку к груди и надавив, она почувствовала, как теплая кровь просачивается сквозь пальцы. Тяжело дыша, она перегнулась через край телеги, пока раненого осматривал Коранен. От вида ранений больше, чем царапины и ссадины, ей делалось дурно, да и ощущение крови, бегущий сквозь пальцы, не хотелось испытать еще раз. По крайней мере, мужчина со светловолыми волосами был без сознания и не страдал в этот момент.