Меч

Затем он со вздохом опустил руку.

Развязав кожаный шнурок на письме, он развернул бумагу.

— «Дражайшая Элисон…» — начал он.

Балидор остановился. Он посмотрел на меня, и его глаза выражали дискомфорт.

— Ой да ну тебя нахер, — воскликнула Касс, выхватив письмо из его руки. Развернув бумагу, она немедленно начала читать.

— «Дражайшая Элисон», — прочитала она, прочистив горло.

Она читала, слегка повысив голос и медленно проговаривая слова. И всё же я слышала его в каждом слове, будто он стоял в этой комнате.

«Прошу, дочитай до конца, потому что я пытаюсь выразить, что чувствую к тебе. Знаю, в прошлом мне это давалось неуклюже, когда вообще удавалось. Я могу лишь надеяться, что ты услышишь меня в этот раз превыше всех остальных, Элли, вопреки всему, что я вечно умудряюсь выразить неправильно или непонятно, как бы сильно я ни старался.

Я совершенно выбит из колеи в результате конфликтов, непонимания и недоразумений между мной и тобой, и честно говоря, я совершенно не в своей тарелке, не могу справиться с ситуацией достойно. Но я должен попытаться, Элли. Я не могу выразить, как сильно мне хочется, чтобы ты тоже попыталась — хотя бы услышать меня вопреки всем предубеждениям, с которым ты, возможно, начала читать это письмо…»

Джон издал раздражённый звук, переглянувшись с Дорже.

— Какого черта он творит? — спросил он у меня. — Это вообще на него не похоже. Это шутка какая-то?

Джон никогда прежде не читал записи Ревика. А я читала.

— Это он, Джон, — сказала я, бросив на Балидора беглый взгляд. — Прошу, — я показала жест Касс. — Продолжай.

Касс покосилась на Джона и приподняла брови перед тем, как продолжить.

«С самого нашего знакомства мне было сложно выразить, что я чувствую по поводу нас, что я чувствую к тебе, даже в отрыве от того, кем ты мне приходишься.

Ты можешь подумать, Элли, будто причина тому — моё нежелание или неспособность высказать тебе эти вещи. В любом случае, ты не раз говорила мне, что я ставлю тебя в неприятное положение, вынуждая гадать, что я чувствую. В результате я также заставил тебя испытывать почти постоянную неуверенность в нас…»

Я почувствовала, что невольно стискиваю зубы, вспоминая те разговоры, на которые он ссылался.

Но я не упустила ни слова из того, что последовало за этим.

«Я надеялся, что это изменится после того времени, что мы провели вместе в той хижине в горах.

Я старался, Элли. Я правда старался показать тебе, что я чувствую. Знаю, ты наверняка чувствуешь себя обманутой в этом отношении, ведь вскоре после этого тебе пришлось иметь дело с новой версией твоего мужа, и случилось это до того, как тебе представилась возможность привыкнуть к тому, кто наконец-то набрался храбрости открыться тебе.

Элли, мне нужно, чтобы ты сейчас услышала меня. Я люблю тебя…»

Касс умолкла, её лицо покраснело, и она подняла взгляд от письма. Чувствуя, что моё лицо тоже заливает теплом, я жестом показала ей продолжать.

— Читай дальше, — отрывисто сказала я. — До конца.

Кивнув, Касс прочистила горло.

«Я люблю тебя… сильнее, чем могу выразить словами или даже собственным светом. Сильнее, чем мне когда-либо удавалось показать или донести до тебя. Сильнее всех, кого я любил в своей жизни. Элли, мне хотелось показать тебе всё это сейчас — те годы, что я любил тебя издалека, ту боль, которую мне это причиняло, те чувства, что вздымались во мне просто от пребывания в твоём свете. Мне хотелось бы, чтобы ты увидела, как эти чувства лишь выросли с тех пор, как я сумел провести время с тобой во плоти. В той хижине я временами думал, что эта любовь может меня убить…»

Я снова сглотнула, крепче обхватив руками своё тело. Я не смотрела на Балидора. Я не смотрела на Джона или Касс.

«Теперь, когда я помню всю свою жизнь, и ничего не стал бы от тебя скрывать, я могу с абсолютной искренностью сказать, что эта любовь не похожа ни на что, что я когда-либо испытывал, и она всё ещё нова для меня во многих отношениях. Если ты хочешь увидеть доказательство моих слов, я готов показать тебе это — в любой части моего света или прошлого, которую ты пожелаешь увидеть. Я любил тебя задолго до того, как увидел тебя во плоти. Я искал тебя в Барьере дольше, чем ты можешь себе представить…

Для меня это не просто какое-то пророчество, Элли. Это моя жизнь. Я посылаю это письмо наперёд себя в надежде, что мы сможем разрешить эти проблемы между нами».

Я взглянула на Балидора, но лидер Адипана не посмотрел на меня в ответ. Крепче стиснув руки на груди, я заставила себя слушать дальше.

«Мне также хотелось бы объяснить, насколько я оказался совершенно не готов к тому, что ты сказала мне на парковке в Дели — и извиниться за свою реакцию. Я знаю, тебе известен этот факт обо мне, но мне нужно, чтобы ты видела — я тоже это знаю. Для меня характерно отвечать агрессией на те вещи, которые приводят меня в ужас.

Не думаю, что я когда-либо позволял себе задуматься о том, что я могу сделать, если ты меня разлюбишь, Элли. Той ночью всё именно так и ощущалось.

Я всё ещё не могу думать об этом, сохраняя хоть какое-то подобие рассудка. Я понятия не имею, что я буду делать, если это окажется правдой. Но если ты хотела, чтобы я уделил внимание, воспринял всерьёз твоё беспокойство за меня и за будущее нашего брака… то это сработало. Я внимаю, жена. Более того, я едва не выжил из ума от страха».

Я стиснула зубы. Я не подняла взгляда, когда ощутила на себе пристальные взгляды остальных, особенно Джона и Балидора.

Касс продолжала читать отчётливым голосом.

«Я должен был сказать вот что — может быть, ты можешь жить без меня, Элли, но не сомневайся, я без тебя жить не могу».

Боль шёпотом пронеслась по моему свету прежде, чем я успела остановить её или хотя бы скрыть от остальных. Я почувствовала её через ошейник, такую сильную, что взгляд Балидора метнулся ко мне. Я сглотнула, избегая его взгляда и крепче стискивая руки на груди.

«Побывав с той, которая ощущается родной частью меня, я не желаю снова «трахать проституток», как ты вот так запросто предложила. Знаю, это я тоже заслужил… но я не знаю, как ещё откровеннее сказать тебе, что такие вещи ни капли меня не интересуют. Пока что я добавлю лишь вот что. У меня нет ни малейшего намерения нарушать клятвы, которые мы принесли друг другу в той хижине, пока между нами остаётся хоть тень надежды.

Элли, ты должна знать кое-что ещё. Я знаю, где ты. Сегодня вечером я был в том подвале под Старым Домом. Внутри конструкции, имею в виду…»