Мечи и темная магия

На ступенях, ведущих наверх, в святилище, сидела женщина.

Волосы ее были седыми, туго заплетенными в длинную косу, скрученную на затылке. А лицо под косой испещрено шрамами, оставленными за годы смеха, печали и боли. Синие глаза смотрели на Полоумного Волка немного испытующе, с легкой укоризной.

— Я не знала, что себе представить, — сказала она. — Вижу пустыню, красный камень вижу. Кустарник в песке, высокие белые деревья в горах. Откуда ты?

— Из Мангангана.

— Никогда не слышала о таком месте, но тебе оно подходит, ты просто пропитался им. Много думал о том месте.

— Это далеко к северу отсюда. — И с неуверенностью: — А если бы я думал о том, как спать с женщинами, то ты бы сейчас расспрашивала меня о моих женщинах?

Старуха улыбнулась:

— Женщину я тоже вижу. Очень далеко отсюда. Вокруг нее — вода. Там не твое место. Чужое.

— Нет, не мое.

— Так это ты из-за нее пришел сюда? Из-за нее согласился? Ее взяли в плен?

Полоумный Волк пожал плечами:

— Да, она осталась с ними. Но я еще не решил окончательно, как поступлю.

— Понятно, — ответила колдунья. — Хорошо, когда разум открыт.

— Так ты — Руаэрь?

— Значит, тебе про меня уже рассказали. И об освобождении Кхул тоже?

— Да, хотя те люди говорили иначе. Меня отправили за мечом.

— А я здесь для чего, как по-твоему? — спросила Руаэрь.

— Чтобы меч мне не достался.

Руаэрь кивнула:

— Ты и сам не хочешь этого делать, уж поверь. А тебе рассказали, для чего они собираются вернуть меч?

— Нет. Что-то насчет проклятия и жертв…

— И ты даже не поинтересовался?

— Что бы мне ни сообщили, я только потратил бы время зря, если бы попытался разобраться, где правда, а где ложь. Проще добраться сюда и узнать все самому.

— А ведь могла бы убить тебя и даже говорить бы с тобой не стала, — заметила старуха.

— Могла бы. Но все равно у тех людей была уверенность, когда они отправляли меня сюда.

— Те, кого отправляли последние три раза, думали так же, — ответила Руаэрь. — И дело не в том, что они верили в собственные силы. Просто те люди не очень умны. А без источника сил они слабеют и глупеют день ото дня. Если подождешь достаточно долго, то они умрут и ты получишь свою женщину обратно.

— И долго ждать?

— Без ритуала они стареют, как обычные люди. Несколько десятилетий, не больше.

— У меня, вообще-то, не так много времени, — ответил Полоумный Волк.

— Пожалуй, ты прав, — согласилась колдунья.

— А что случится, если я принесу им меч?

Руаэрь покачала головой:

— Лучше бы ты выбросил эту мысль из головы. Во-первых, я тебе даже прикоснуться к мечу не позволю. И потому, даже если у тебя и получится… в общем, меч им не нужен. Ни один из них не способен совладать с мечом, пока их жизни утекают обратно к Кдш. А нужен им такой дурень, который не придумает ничего лучше, как схватиться за меч.

— Это еще почему?

— Ну, потому, что для того, чтобы принять меч, тебе придется меня убить. Этого-то они и хотят. Но как только ты получишь меч, тобой овладеет Кдш и пошлет тебя на девственниц.

Полоумный Волк почувствовал, что совершенно ничего не понимает.

«Девственницы? — зашипела Чугаачик. — Все вкуснее и вкуснее».

Полоумный Волк изо всех сил старался не замечать ее, но Чугаачик возбудилась, и он почувствовал, как за ушами делается теплее, словно от чьих-то поцелуев.

— Ничего не понимаю, — признался он Руаэрь.

— Меч — часть Кдш, — ответила она. — А Кдш довольно безумен. Наш народ довел его до безумия тысячу лет тому назад, когда принесли ему в жертву девственницу.

— Ага, — произнес Полоумный Волк, — а поскольку те люди — потомки Кдш, то они тоже требуют девственниц в жертву?

— Вот видишь, наконец-то ты сообразил! Но их связь противоестественна, в ней — зло. Кхул всегда стремилась к свободе, и наконец несколько столетий спустя с моей помощью Кхул удалось вырваться на волю и забрать с собой дочерей.

— Так эти девственницы — дочери Кхул?

— Те люди, что направили тебя сюда, — они сыновья Кдша. И в жертву они должны получить дочерей Кхул. Я привела сюда тех дочерей, что еще сохранили девственность, чтобы спасти их от жертвоприношения.

— А я бы придумал для спасения девственниц способ получше, — произнес Полоумный Волк. — Все дело в девственности, правильно? Ну так, значит, если в жертву годятся одни лишь девственницы, то…

В воздухе с внезапной силой что-то хлестнуло, и взор Полоумного Волка раскрылся: его уволокло в подозерье. Руаэрь оказалась горящей головней, узлом в самом центре переплетений жил богини, и богиня была повсюду вокруг них: полуоформившаяся женщина, обнаженная, искалеченная. И взгляд ее был полон безумной ярости.

Видимое спокойствие Руаэрь исчезло. Вместо него появилась ярость, хлещущая наружу.

— Постой…

— Ты такой же, как все они, — тихо, сдержанно произнесла Руаэрь. Но в голосе ее ничто уже не напоминало о рассудительной старушке. — Они не убивают девственниц, а насилуют их точно так же, как подучили Кдша изнасиловать Кхул, точно так же, как им приходится насиловать теперь, чтобы сохранить себе молодость.

— Но в чем дело? — удивился Полоумный Волк, отшатнувшись назад. — Я же просто пошутил, ведь я бы никогда не…

«Слишком поздно! — осклабилась Чугаачик. — Старуха уже одержима Кхул».

— Ты так и поступал! — воскликнула Руаэрь. — То, что ты совершил… теперь я вижу, какие поступки!

Старуха поперхнулась, и ее глаза закатились.

Полоумному Волку не оставалось ничего, кроме того что он совершил. Он бросил свитую петлю из лозы, чтобы та захлестнула шею Руаэрь. Пораженная старуха выкатила глаза: Кдш входил в нее по выступающей вене, выискивая Кхул. Не важно, была ли Кхул безумна или нет, но богиня тотчас оценила опасность и мгновенно разорвала связь. К тому времени Полоумный Волк успел промчаться мимо колдуньи и ухватиться за меч.