Мечта хранимая

Ладно, допустим. Тогда попробуем посчитать вероятности, что же произошло. Я научился летать – пятьдесят процентов. Реализовалась моя последняя мысль, и мир уничтожен армиями… чьими там? пространства и реальности? – ну, пускай будет один процент.

Ты в одно мгновение переместился из своего дома непонятно куда и разговариваешь с каким-то Хранителем, – напомнил разум.

Приобщение к фантастическим событиям – сто процентов. Безо всякой конкретики.

– Ага, – Хранитель кивнул.

– Ты что, мысли читаешь? – наполовину возмутился, наполовину ужаснулся я.

– А как ты представляешь хранение душ без возможности чтения мыслей?

Я вынужден был пожать плечами.

– Так вот, чем больше ты думаешь о чём-то, чем лучше это продумываешь, тем чётче задаётся вектор энергии. Но, как ты понимаешь, непрерывно думать о чём-то одном невозможно. Поэтому – что?

– Что?

– Поэтому вся накапливаемая энергия мыслей идёт в разные векторы, один или несколько главных и несколько десятков мелких.

– Угу.

Дрожь волнения ещё оставалась, но страх постепенно проходил. Если загадочный незнакомец рассказывает школьную геометрию, несмотря на такую необычную обстановку, есть надежда на благополучный исход.

– Назови свою главную мечту. Самую-самую.

– Э… а если её нет?

Хранитель качнул головой:

– Не пытайся выделить одну. Наоборот, выведи то общее, что вело тебя все последние годы. Раз ты здесь – с масштабами мышления у тебя проблем нет.

Масштабами?

– Идеальный мир?..

– Именно.

Хранитель поднялся с пола. Я, на всякий случай, тоже.

– Времени у нас немного, поэтому объясняю быстро и просто. Векторы сошлись, ты пробил ткань реальности и оказался там, где мечта – именно мечта – значит очень многое.

Боковым зрением я заметил, что туман вновь пришёл в движение и быстро отступает. Вскоре стали видны границы каменного круга, оказавшегося чуть ли не ста метров в диаметре.

– Здесь энергия мысли увеличивается во много раз. Твоя задача – суметь воспользоваться этим и построить идеальный для тебя мир. Это твоё единственное право и, если хочешь, единственная обязанность. Моральная.

– Весь мир – с нуля? – от напряжения голос сел. Хранитель ответил без тени усмешки:

– Нет. Во-первых, планета уже готова. Во-вторых, у тебя будет естественный ограничитель: сперва попробуй выстроить идеал в пределах одной страны. В-третьих, у тебя будет центр силы, он же точка старта, он же Тронный зал. Мы сейчас в нём находимся.

Я молчал, переваривая новости.

– Не бойся, ты справишься. Не ты первый, не ты последний.

– В смысле?

– Здесь живут такие же, как ты. Ничем не отличающиеся, кроме опыта. Это – в-четвёртых. Ладно, последний вопрос, и я тебя покидаю.

– Мы ещё увидимся?

– Смотря что ты будешь делать, – Хранитель усмехнулся, а затем растаял в воздухе.

* * *

Я добрёл до переднего края Тронного зала. Завеса тумана исчезла без следа, и теперь отсюда, с высоты приличной многоэтажки, открылся вид на бесчисленные километры лугов и лесов, уходящие вдаль черепаховым окрасом земли. Хотя, может, это не туман ушёл, а я на своём каменном диске спустился с неба, но, в сущности, какая разница?..

Нет, скорее всего, не просто спустился. Каменный круг торчал параллельно земле из горы, как брошенный спортсменом-титаном мимо цели диск – ну, или летающая тарелка прищельцев, которые не смогли справиться с управлением. Оценив крутость горы, переходившей далее в гряду, и представив, что по ней придётся спускаться, я поёжился – но в целом меня всё устроило. Было бы гораздо хуже, находись Зал на вершине стометровой колонны.

Всё вокруг казалось кристально чистым. Мне раньше не приходилось наблюдать природу в таком качестве: в сознательном возрасте из Москвы выезжать было некуда и незачем, так что грязненькие городские зелёные полосы единственно сопровождали быт. «Что за странный запах?» – «Свежий воздух, сэр». Я бы, наверное, улыбнулся этой шутке, если бы не чувствовал – впервые в жизни, – как кружится голова от переизбытка кислорода.

Понятно, что состав воздуха сам по себе не при чём, сказалось мгновенное перемещение из мегаполиса на территорию, свободную от цивилизации. Но если и можно было как-то заставить меня действительно поверить, что это мой идеальный мир, это был беспроигрышный ход.

Первые несколько минут я просто наслаждался ощущениями. Затем вспомнил слова Хранителя про силу мысли.

Эх, стоило почитать какую-нибудь эзотерику, когда имелась возможность. Сила силой, но как ее использовать-то… Была бы ложка что ли, потренироваться.

Внезапно раздался звон, чуть не заставивший меня от неожиданности повторить недавнюю ошибку и сигануть с высоты. Опустив глаза, я увидел… ну да, ложку. Обычную, железную, какие имелись у меня дома. В смысле, в доме, где я жил.

Выходит, это так просто? Без всяких извра… изощрений?

«Взлети», – приказал я мысленно, ни на мгновение не отрывая взгляда от созданного прибора. Медленно, в горизонтальном положении, тот воспарил, а затем повис в воздухе на уровне моих глаз.

– Жесть, – произнёс я вслух – чтобы звук собственного голоса убедил меня, что всё по-настоящему. Затем, поняв, что сказал, снова всмотрелся в ложку. Но – нет, она осталась железной.

Значит, просто слова ничего не дают. Что нужно? Именно приказать?

– Жесть, – так пафосно, как только мог, повторил я. На ложку это не произвело никакого впечатления.

Наверное, раз это сила мысли, нужно захотеть?

– Жесть, – в третий раз, уже спокойно, но с четким желанием трансформировать подопытный предмет. И – тут же схватил его, рассматривая во все глаза. Круто, жестяная ложка!

Итак, с принципом применения появившихся возможностей немного разобрались. Что дальше?

Дворец. И Тронный зал.

Вот здесь пришлось задуматься. Ну, не представлял я себе никогда, как должен выглядеть мой Тронный зал. В результате тактика была выбрана следующая: вспоминать как можно подробнее увиденные где-либо – в фильмах, на картинках и рисунках – замки и дворцы и из их элементов потихоньку составлять свой эскиз.

Первый проект пришлось отбросить: уж больно топорным и несерьёзным получился. Начав, было, формировать из его кусков второй, оптимизированный, я понял, что желание пропало, и занялся конкретно Тронным залом. Первым делом изменил его мрачный тёмно-серый цвет на глянцевый сиреневый. Затем по краю через каждые десять метров выросли пока что никуда не упиравшиеся колонны.