Мечта маньяка
Шрифт:
– А почему мне это?
Мой возмущённый голос не позволил конвоиру далеко уйти.
– Чем-то недоволен?
Женский голос был резким и сердитым. А мог бы быть добрым и ласковым.
– Это неправильно.
– Что неправильно?
– Хрень какая-то.
Я хотел рассмотреть лицо женского пола. Я хотел понять его насущные взгляды и эмоции. Но яркая лампа на потолке мешала. Так что пришлось уткнуться в тарелку.
– Я тоже хочу мясо и капусту.
– Хотеть не вредно. Но у тебя диета.
– Какая ещё диета?
– Ты убил пятнадцать человек. Значит, твой рацион подлежит снижению ингредиентов
– Что?
– Подчинись!
– Не хочу.
Я едва не ударил кулаком по столу. Настолько много в тот момент во мне было злости и негодования. Но моему конвоиру было плевать. Она оставила меня наедине с обедом и усатым товарищем по несчастью, не проронив более ни словечка.
– Сука, – зло прошептал я.
Глаза пытались испепелить сырники, в ушах громким эхом звучали удаляющиеся шаги.
– Хрен с вами…
Я ткнул пластиковой вилкой в еду. Всё же я был голоден и тоже хотел жевать.
– Судя по словам этой дамочка, ты мало похож на невиновного.
Я с недовольным видом сунул в рот кусок сырника.
– Меня зовут Анфасий.
Мне нечего было ответить. К тому же во мне затаилась обида на мужика с усами. А вот его прям-таки прорвало:
– Пойдём отсюда.
Мужчина отодвинул от себя недоеденное.
– Дело есть.
– Зачем? Куда?
– У нас тут есть игровая комната.
– Ещё одна комната? Много же у вас их…
– Не капризничай.
Он встал. Его взгляд сверху вниз ждал от меня ответных действий.
– Может позже, – предположил я.
– А сейчас что? Будешь выковыривать ягодки из варенья?
Этим я и занимался.
Не дождавшись моего решения, мой собеседник вышел из-за стола и направился прочь.
– Удачи.
– Тебе тоже.
Мне казалось, отрицание поможет.
Не помогло.
Я посмотрел по сторонам. Ещё девять человек были разбросаны по столикам. Каждый что-то ел. Или пил. Я заметил одного жирдяя, что откинулся на спинку стула и, покачиваясь на задних ножках, амбициозно дегустировал кофе из маленькой глиняной чашки. На его столе стоял большой глиняный кофейник. В выражении лица этого человека не было волнения или беспокойства. Он был смиренно экзальтирован.
Но он, как и я, находился в тюрьме. Он был обязан иметь при себе что-то, похожее на переживания.
Но их не было.
Внезапно я понял, что не хочу стать этим человеком. Нежелание быть смиренным заставило меня действовать. Я отбросил вилку. Я встал из-за стола.
– Постой, – крикнул я.
Усатый обернулся.
– А что там есть?
– Шахматы и много всего прочего.
– Шахматы…
Мне показалось это интересным. Однако же мое умозрительное впечатление, соответствовавшее заданной точке пространственно-временного континуума, очень сильно рознилось с насущной реальностью. Я убедился в этом очень быстро. Для этого понадобилось лишь пересечь очередной порог.
– О, у нас новые игроки! Славно, славно…
Шагавший впереди, усатый Анфасий отошёл в сторону и из-за его спины возникла женщина. Она смотрела на меня с притянутой за уши улыбкой. Да и на остальных в помещении она смотрела точно также.
– Здрасьте.
Моя рефлекторная вежливость пришлась не к месту. Во всяком случае, так мне показалось.
– А шахматы-то где? – взбрыкнул я словом
в адрес человека, приведшего меня на новую стезю.– Так вот же они…
Анфасий развёл руками с таким тоном, словно я не понимал очевидного.
– И у нас как раз не хватало двух человек.
Старая кошелка продолжала улыбаться.
Именно старая!!!
Нет бы молодую ветром занесло. Я бы тогда возможно смог смириться с нюансами. Но не свезло.
Старая женщина смотрела на меня. Старая женщина ждала.
– Давайте уже, – требовал её слегка картавый голос, лишенный половины зубов.
– Чего?
Я не понимал, чего от меня хотят. Я видел комнату и шестнадцать мужиков, что стояли по стойке смирно в три шеренги. Про суть этого действа мне никто не донёс. Даже усатый Анфасий, обещавший чудеса, быстро слился и также быстро оказался в одной из шеренг.
– Ты… ты куда? – я попытался его окликнуть.
Но где уж там?
Он к тому моменту уже был на другом краю комнаты и прятался за чужой кучерявой башкой.
Мне естественно вся эта тема не понравилась.
Но что ещё я мог сделать?
Постарался остыть. Встал я, значит, в шеренгу, постоял с минуту, повертел головой из стороны в сторону. И чувствую, что не мое.
– Скучно у вас здесь, – говорю я тётке.
Она как раз закатила глаза к потолку и надрывно постанывала:
– Ме-ме-ме…
Тётка не ответила. Видимо была слишком увлечена дыхательным экстазом. Зато меня толкнул мой сосед по шеренге:
– Это не для веселья, – сказал он.
Его светло-зеленые глаза излучали чистое сияние доброго и светлого.
Я же смотрел на него, пытаясь выразить недоумение.
– Тогда для чего? – спросил я.
– Практикуем правильное отношение к женщинам.
– Это какое же.
– Стоическое.
– С хера ли?
Кривить лицо ещё сильнее было невозможно. Зато я мог сверлить горе-просветителя презрительным взглядом. Просверлить, конечно, не получилось, но я заметил закономерность: у этого человека тоже были пушистые чёрные усы. Такие же, как у Анфасия.
В голове поскрипели извилины, потом внезапно громко щёлкнуло умозаключение.
– Е мое…, – сорвалось с моих губ.
Я смотрел на одного, второго, третьего… Семнадцать человек стояли в непоколебимой позе перед изрыгающей стоны женщиной:
– Ме-ме-ме…
И у каждого из них были чёрные пушистые усы.
Нет! У меня не двоилось в глазах. И не троилось. И других степеней приумножения тоже не было. Я точно знал, что мой знакомый Анфасий (тот, что привёл меня играть в шахматы) сбежал на другой конец комнаты. И у него были чёрные с сединой волосы. А мой теперешний сосед по шеренге был рыжим с небольшими залысинами.
Взгляд пошёл дальше. Там были блондины, полностью лысые, сильно кучерявые…
– Как зовут тебя? – спросил я того, кто был рядом.
– Анфасий.
Это был окончательный удар по здравомыслию.
Возник кратковременный транс моего сознания. А потом я поступил так, как посчитал нужным.
Эффектно. Неотразимо. Неожиданно.
Захотелось порвать шаблон.
Я стал медленно стягивать с себя одежду. В этот раз меня не просили. Но в этом и заключался прикол. Каждый элемент гардероба я постепенно откидывал в сторону, пока не оказался гол как сокол.