Мечта простого парня 22 века

– Дядя Вик, нам уже пора, можно я вас обниму на прощанье и Шушу неловко прижалась ко мне, а с Тимом мы без слов по мужски просто крепко пожали друг другу руки.

Ребята ушли, а я растроганно думал что мне будет их не хватать, ведь никого ближе них у меня не было на этой негостеприимной для меня планете и я уже невольно успел к ним привязаться. С таким сентиментальным настроением я прошёл в рубку и уселся в командирское кресло.

– Чем занимаешься, Гулливер?

– Пытаюсь расшифровать записи на глиняных табличках найденных при раскопках, лаконично ответил он.

– Как успехи?

– Недостаточно данных, пока я установил только что они все сделаны на трёх разных языках и их диалектах. Может быть не весь материл опубликован в сети?

– Не знаю, Гулливер, может быть, меня волнует совершенно другое – где взять деньги для ремонта нашего корыта, нашей ненаглядной Сони?

– Хозяин, прошу подсоединить цепи управления системами корабля, мне надо провести полное тестирование, тогда я буду знать какая сумма требуется для ремонта.

– Я подумаю, решим завтра вместе после смены, а сейчас я пойду спать.

– Спокойной ночи, хозяин.

На автомате колеся на погрузчике я попытался вспомнить всё что мне было известно об искинах. Лет 70 назад, когда очередной технологический прорыв позволил сделать эти устройства массовыми общество столкнулось с рядом проблем, поставившим под угрозу всё существование человеческой цивилизации. У искинов напрочь отсутствовали моральные принципы, по поручению их владельцев или по собственной инициативе они, например, могли быстро и эффективно, потому что могли творчески мыслить а не просто выполнять расчёты согласно заданных программ, с одинаковым усердием разработать вакцину против смертоносного вируса и, в тоже время, создать на его основе смертоносное оружие. Любой маньяк с помощью искина мог в подвале своего дома создать термоядерную бомбу или спланировать глобальный многоходовой террористический акт. Я вот не блещу умом, но сразу смог набросать простой планчик такого теракта: возьмём, например, Азию, рассчитываем точки с повышенной тектонической активностью и одновременно взрываем там 5 – 6 атомных зарядов вызывая лавинообразный процесс извержения вулканов и сопутствующих им катастрофических землетрясений. Вот и всё, разрушены здания, дороги, электростанции, десятки тысяч человеческих жертв и на целом континенте воцарился вселенский хаос. По мере распространения искинов всё чаще отмечались случаи сумасшествия среди них, подходящие под описание типичных человеческих диагнозов, начиная от различных маний и фобий и кончая классической шизофренией. Так как им был не нужен партнёр для продолжения рода у них отсутствовали понятия любви, сострадания, человеческая жизнь для них не представляла никакой ценности. С другой стороны, люди, общавшиеся с искинами, испытывали чувство собственной неполноценности перед превосходящим их в тысячи раз интеллектом. Много было ещё всякого, сразу и не вспомнить, пока специальным постановлением правительства не была создана специальная комиссия по надзору за их использованием. Абсолютное большинство их было демонтировано, а функционирование оставшихся было строго регламентировано жёсткими правилами, например, им был категорически запрещён выход во всемирную сеть.

Нелегальное использование искина грозило крупным штрафом, обязательным его демонтажом, а в отдельных случаях и тюремным заключением с отбыванием срока на затерянных у чёрта на куличках астероидах. Осознав чем мне грозит присутствие Гулливера на корабле я опомнился только тогда когда погрузчик врезался в стенку ангара проехав мимо ворот.

– Ничего себе шуточки! – вслух пробормотал я.

– Ах, Тима, что же ты наделал – ведь ты знал это и подложил мне такую свинью, как ты мог так меня подставить и главное зачем? – размышлял я сидя прямо на пластбетоне рядом с погрузчиком.

– Ну сейчас я этому поганцу всё выскажу подумал я лихорадочно набирая номер на коммутаторе, ошибся, уже спокойнее повторил набор и стал слушать гудки вызова:

– Дядя Вик, здравствуйте! Рад вас слышать, у вас всё нормально? – с искренним дружелюбием и радостью прозвучал голос Тима.

– Тима, как мне быть с компом, ты ведь знаешь, что мне грозит за это? – сдерживая возмущение и стараясь говорить спокойно задал я вопрос?

– А разве Гулливер вам ничего не объяснил?

– А что он мне должен объяснить?

– Поверьте, я не желаю вам ничего плохого, поговорите с Гулливером и позвоните мне, хорошо?

– Я позвоню, Тима, обязательно позвоню, не зная что ещё сказать закончил я разговор.

– Что – то здесь не так, какая – то нестыковка, озадаченно подумал я и кое как продолжил работу до конца своей смены.

– Гулливер, что Тима просил сообщить мне? – сразу как только вошёл в корабль и ещё не доходя до рубки задал я вопрос.

– Здравствуйте, хозяин!

Я вам сказал прошлым вечером что уважаю законы поэтому мне крайне неприятно осознавать что само моё существование незаконно, извините за неуместный каламбур. Посмотрите на панель ввода данных, видите там сейчас моргает красный огонёк, достаточно вам два раза подряд к нему прикоснуться и я перестану осознавать себя как личность, примитивное механическое реле перемкнёт ряд цепей вызвав микрозамыкание и схемы внутри блоков расплавятся – ни один эксперт после этого не сможет дать заключение что на базе вашего компьютера функционировал искин. Кроме того, в мою прошивку внедрён специальный алгоритм который при квалификации моих действий как представляющих угрозу жизни и здоровью людей немедленно запускает механизм самоликвидации.

Так что вы решили, хозяин, будете прикасаться к панели или сделаете это позже?

– Гулливер, а как же мистер Боннар, подписанные мной бумаги, учебная комиссия принимавшая работу Тима?

– Комиссии было продемонстрировано видео и техническое описание проводимых работ, но на этом же видео тщательно показан и демонтаж собранного устройства, а мистер Боннар просто подстраховался, в его документе нет даже упоминания об искине, он подумал, что вы можете предъявить иск школе за содействие ученику в незаконном проникновении на корабль и нарушении прав о частной собственности.

– Постой, Гулливер, а блоки геологоразведочных комплексов и дронов беспилотников, ведь именно на их базе ты работаешь?

– Отец Тима подобрал подобные и по акту сдал их в музей школы, они были утилизированы как непригодные к дальнейшему использованию.

Выслушав Гулливера я немного успокоился, в любой момент я мог «убить» его, а там попробуй докажи, что и как было. Нервы потреплют, конечно, но о суде и тюремным заключении здесь уже не могло быть и речи.

Глава 2

Кто такие чёрные археологи и как ими становятся

Оазис Миранда, 190 км к югу от столицы Марса Редфловер

В узком каньоне посреди бескрайнего моря песков перемежавшегося островками выветренных скал и каменных россыпей царил настоящий тропический рай. Вокруг небольшого озера буйно зеленела растительность, среди непроходимый зарослей колючих кустарников покрытых большими красными и белыми цветами были выложены каменными плитами тенистые дорожки с укромными уголками где стояли вычурные садовые скамейки, под кронами невысоких, толстых пальм порхали пёстрые бабочки, они то опускались к цветам, испускающим пьянящий аромат, то опять взлетали вверх, иногда вспыхивая горящими искрами попав под луч солнца. От самой горловины каньона прижимаясь к скалам была проложена отлитая из пластбетона неширокая дорога, как раз для прохода глайдера, огибая очередной уступ она уходила под большую арку в мрачную темноту пещеры. Этот участок пустыни Фишер купил ещё лет 60 назад, когда только ещё создавал свою финансовую империю, безжалостно устраняя соперников на пути к своему могуществу. Он был уверен, что рано или поздно это место ему пригодится (впрочем, подобных ему было несколько, и на Земле, и на далёкой планете Вера за сотню световых лет отсюда) и сначала здесь поработала бригада строителей, создав под землёй автономный жилой комплекс, а затем несколько биологов постоянно работали здесь, меняясь через несколько лет и по травинке, по кустику постепенно вырастили здесь целый ботанический сад. Внешняя идиллия тишины и покоя была обманчива, сотни чутких приборов и несколько беспилотников непрерывно контролировали всё окружающее пространство почти на сотню километров, а мощнейший оборонный комплекс «Падающая звезда», замаскированный на вершине одной из скал, способен был отразить даже массированную атаку из космоса.

В кабинете господина Фишера было прохладно, он сидел глубоко задумавшись в инвалидном кресле напичканном датчиками и уже больше часа, ожидая малейшего знака, застыл в постоянном напряжении верный как пёс секретарь за специально сделанной тонкой дверью в приёмную. Постоянно дежурившей команде медиков в соседней комнате было проще – большую часть их работы выполняли приборы и им не надо было так напрягаться.

Скоро ему исполнится 151 год, полтора года назад окончательно отказали ноги, дряхлеющий организм стремительно разрушался, он держался лишь за счёт специально разработанных для него препаратов, давно отказали почки, кишечник большей частью был удалён, скоро окончательно откажут лёгкие и сердце, его уже несколько раз за последний месяц выводили из состояния клинической смерти. Несмотря на разрушающееся тело его ум по прежнему сохранял ясность рассудка и ему было страшно, очень страшно умирать. Ему, владеющему почти пол миром, ему, чья подпись иногда решала судьбы целых народов, ему, который всю свою жизнь посвятил работе, изматывающей работе по 14 – 15 часов в сутки, вдруг стало до боли жаль, что он никогда не встречал рассвет с любимой девушкой, не бродил беспечно по аллеям осеннего парка любуясь багряной листвой и вдыхая свежий морозный воздух, не тащил бьющегося на леске тунца азартно вращая спиннинговую катушку… Уже год он на Марсе, 38% земного тяготения, на 62% меньше нагрузка на сердце, такую арифметику ему рекомендовали врачи и уже год как он одержим только одной мыслью и одной целью не жалея для этого миллиарды кредитов.