Мечта

Мое первое настоящее свидание дало новую пищу для мыслей, я вспоминала каждый момент, каждое слово, каждое прикосновение и поцелуй. Первый, настоящий поцелуй… Боже, как мне хорошо, но как страшно! А что дальше? Как мне встречаться с ним, если я вру? А как сказать правду? А если это любовь?

В воскресенье встретиться не удалось, только по телефону поболтать. Так у нас разговор больше чем на час растянулся. Но мне надо было писать сочинение, и я писала. Только каждый раз, закрывая глаза, чувствовала его губы на своих губах, и улетала в страну грез.

Литературная ведьма мой шедевр не оценила и поставила очередную тройку. Ее стараниями у меня выходила тройка за год, если я все не исправлю. А тут еще пришло известие от мамы, что они с Германом решились на совместного ребенка и она уже «немножко» беременна. Дальше же последовало заявление, что как только она родит, бабушка должна будет приехать помочь ей. Бабуля нервничала. Конечно, впереди было еще целых полгода, но она не представляла, как оставит меня одну в Москве, и не представляла, как откажет маме помочь с внуком. В результате она психовала и все время на меня ругалась. То я полы не так помыла, то про посуду и вовсе забыла. Стоит в раковине на кухне грязная. Так мы и жили.

С Пашей получалось встретиться не чаще раза или двух в неделю. Мне кажется, что я влюблялась в него с каждым разом все больше и больше. Целовались мы теперь постоянно, и ласкал он меня все жарче и настойчивей. Но мы были в общественных местах, в кино, на концертах рок групп, в кафе, и приливы нежности происходили на улице. А весна лишь только вступала в свои права, то есть было попросту холодно. А к нему идти я под всякими предлогами отказывалась.

Бабуля после очередного звонка мамы вызвала папу и объяснила ему, что мы с ней должны переехать в Канаду. Просила дать разрешение на выезд и помочь с оформлением документов. Папа был мрачнее тучи. А я вообще в шоке. Я привыкла ездить к маме в гости, привыкла жить здесь и менять что-либо никак не хотела. А папа? Он был моим лучшим другом, в определенных пределах, конечно, то есть про Пашу, он, естественно, не знал. Да и бабуля не знала. А еще, если я уеду, то надежда встретить Володю когда-нибудь потом гасла и стремилась к нулю, я же должна была встретиться с ним, пусть я даже буду замужем и с детьми, но встретить я его просто обязана. Он должен понять, что потерял меня навсегда. Я продолжала любить его всей душой, только мечты изменились. Теперь я в моих грезах была с другим, а Володе оставалось лишь локти кусать. Поэтому мысли про переезд просто убивали меня.

Паша провожал после очередной встречи, а я думала про скорый отъезд.

Он спросил меня в чем дело, и я рассказала и про маму, и про папу, и про бабулю, и что мне ехать надо, а я не хочу.

— Маша, тебе же скоро восемнадцать. Можешь остаться. Будем жить вместе, у тебя же квартира, — совершенно неожиданно предложил он. И так ласково смотрел на меня.

А я просто больше не могла обманывать самого лучшего парня на свете, после Володечки, конечно.

— Паш, прости, мне скоро шестнадцать.

Мое признание решило все. Он сказал одно единственное слово: « Дура!» Повернулся и ушел. И когда он уходил, его взгляд был злой и колючий. Я не понимала, что произошло. Ведь если он любил меня, как говорил, то почему так отреагировал! Я же честно! Я же ничего плохого не хотела. Я ревела, потом позвонила ему, а он сказал, что с малолетками не общается. Это был удар! Я не знала, как жить дальше. Но папа заметил, что со мной что-то не то. И я все рассказала. Как на духу. Странно, но папа понял и не осудил. Он объяснил, что так бывает, что тот парень просто искал девушку с квартирой в Москве. А потом долго про отношения между мужчиной и женщиной. Я все знала, но слушала его, понимания, что он мой единственный друг. Что если я уеду к маме, то просто предам человека, на которого всегда могу опереться. И я решила остаться. Я уже взрослая, справлюсь.

====== Deja vu ======

Я любила гулять. Просто бродить по улицам, разглядывать старые дома, восхищаться их архитектурой, любила каменную мостовую и толпы людей. Интересно, что я никогда не ощущала себя частью толпы. Люди отдельно, я отдельно. Я всегда ощущала себя частью своей мечты! Это да! А мечты уносили меня туда, где я никогда не бывала и не буду, туда где была сказка, а иногда ад.

В мечтах я была красивой, талантливой и просто необыкновенной. Инфантилизм — скажете вы. Может вы и правы, но от этого мои мечты не становились тусклей, нет — только ярче, только воздушнее и совсем не реальными. И в моих мечтах всегда присутствовал Он. Да Он —герой моих грез. Какими только качествами не наделяла я его. По сути своей он давно перестал быть реальным человеком. Он стал сказочным персонажем, только моей личной сказки.

Я женщина, родилась женщиной, и я просто обязана была любить мужчину. Вот я и любила, только выдуманного, с реальными, такими знакомыми чертами лица, принадлежащими совершенно реальному живому человеку. И характер был его, и улыбка, и все все все. Только его давно не было в моей жизни! Да и был ли он в ней когда-нибудь? Скорее нет, чем да.

Он не видел во мне женщину. Он любил меня-ребенка. Просто потому, что хотел быть отцом. Я так думаю… Нет женщину во мне он точно не видел!

Почему же он не уходит из моей головы, из моего сердца?

Да я глупая. Никогда умом не отличалась, и не красивая, ну не дал мне Бог потрясающей внешности. Обычная я. Ничем не выделяющаяся из толпы. А ОН! А Он тоже не Апполон и даже не модель. Но он самый самый!

И тут я увидела его! Я не могла обознаться! Да поверьте же мне — обознаться я не могла! Он стоял держась за фонарный столб, покачиваясь от избытка выпитого спиртного, в шикарном темно синем костюме, расстегнутом пиджаке, ослабленном галстуке. Пьяный настолько, что еле держался на ногах — столб помогал. За ним находился крупный мужчина в сером. Охранник, так я видела, да и в кино они выглядели именно так.

Я не могла пройти мимо просто так, я только подойду, погляжу, побуду рядом и уйду. Я же помню — он женат, у него дети уже наверно, в том возрасте как я тогда была.

И я направилась к нему, ничего не замечая на своем пути.

Предательский каблук застрял в мостовой, я потеряла равновесие и рухнула прямо перед ним.

Бедные мои коленки! Они опять взвыли от боли!

— Deja vu, какое-то! — воскликнул он, хоть язык у него прилично заплетался.- Маша, дай руку, нехорошо девочке на голой земле сидеть.

Он узнал меня, — пронеслось в голове. Счастье, то какое! Я подала руку и он вместе с охранником подняли меня с земли. Охранник, что-то говорил, но я не слышала. В голове стучало лишь одно — он узнал меня.

— Ты не понимаешь, — услышала я снова его голос, — это же моя Маша! Посмотри, это ее глазки с грустинкой, коленки разбитые… Это моя девочка, которая умеет любить. Ты Федор не понимаешь, только моя маленькая девочка любила меня. Я тогда тоже не понимал, а она и была счастьем.

Охранник Федор уже держал только его, а я стояла и смотрела и не верила своему счастью. Мое чувство к нему было взаимным, и я готова с ним… Да куда позовет, туда и готова!

По моим ногам стекала кровь, каблук был сломан, и я сняла туфли, оставаясь босиком. Но все не имело значения, все не имели значения. Лишь бы он не ушел, лишь бы позвал меня за собой! А я пойду, и не потому, что не гордая, и не потому, что распущенная, и не потому что молодая! А только лишь потому, что люблю его! Понимаете! ЛЮБЛЮ!

— Скажи мне, — говорил он перебивая мои мысли — Ведь ты Маша? Моя Маша? Да?

— Да, я твоя Маша, — прошептала я.

— Ты поедешь со мной? Я увезу тебя на край света!