Мечтательница

Селин не отказалась бы узнать, присутствует ли сегодня в доме неуловимый дух Элис. Если да, невольно рассмеялась про себя девушка, может, ей удастся убедить матушку Корда явиться разговорчивой миссис Смит-Виппл. Селин не только не пыталась отвечать на вопросы, она просто-напросто перестала слушать непрекращающуюся болтовню гостьи.

Минут через десять она начала подумывать, заметит ли кто-нибудь ее отсутствие, если она поднимется наверх и немного отдохнет.

– Селин?

При звуке голоса Корда девушка оторвала взгляд от веера, который она машинально раскрывала и складывала на коленях, и подняла глаза. Он стоял прямо перед ней.

– Скоро начнутся танцы, – нежно сказал он. – Я могу пригласить тебя, чтобы открыть бал?

– Конечно, хотя у меня не было особых возможностей учиться танцевать.

– Тогда мне придется научить тебя. – Он протянул ей руку.

Они пересекли веранду и вышли в сад. Факелы были беспорядочно расставлены по всему саду и окружали выложенную камнем террасу. Колеблющееся пламя освещало открытую танцевальную площадку и сад, создавая какую-то странную таинственную атмосферу. Гости высыпали на веранду, готовые присоединиться к танцу, как только Корд и Селин сделали первые па. Селин увидела Аду: ее горящий ожиданием взгляд был устремлен на Говарда Уэллса, словно перед ней оказалась сладкая булочка, которую ей не терпелось отведать.

Корд обнял Селин за талию и притянул к себе.

– Ты выглядишь очень усталой. Если тебе не до танцев, я уверен, тетя Ада не откажется открыть бал.

Селин покачала головой:

– Думаю, я устала как раз оттого, что сидела на одном месте. Если ты покажешь мне, что делать, я постараюсь.

Он кивнул музыкантам, которые расположились в углу веранды. Они заиграли медленный, мелодичный вальс. Корд придерживал Селин левой рукой за талию, а в правую взял ее ладонь. Уверенный в себе, с изысканными манерами, он мастерски повел жену в танце.

Когда Селин наконец почувствовала себя несколько увереннее, она запрокинула голову, посмотрела на мужа и замерла от восторга. Его черные ресницы были такими длинными и пушистыми, что им могла позавидовать любая женщина. Он смотрел на нее так пристально, с такой жадной страстью, что она тоже ощутила, как ее охватывает пыл желания. Ее рука, зажатая в его ладони, напряглась.

К ним присоединилась Ада и Говард. Веселый книготорговец, казалось, переживал лучшие времена в своей жизни, кружа упитанное тело Ады по танцевальной площадке.

Корд раздраженно окинул взглядом собравшихся гостей:

– Кому пришло в голову устроить все это?

– Ну, меня-то ты винить не можешь. Мне было сказано ничего не делать, только присутствовать.

– Правильно, – согласился он. – Тебя я винить не могу.

– И не надо.

– Я не унаследовал от отца любовь к светским развлечениям. А тебе скучно так же, как и мне?

– Было до этого момента, – улыбнулась Селин.

– Похоже, испариться сейчас мы не имеем права, – сказал он.

Теперь уже вместе они хитро оглядели танцующих. Кассандра зажала в угол какую-то из своих соседок. Женщины склонили друг к другу головки, спрятавшись за веерами, и наблюдали, как Ада и Говард Уэллс вальсируют мимо них. В другом углу два джентльмена горячо спорили о ценах на доски для бочек, привозных и изготовленных прямо на острове. Фостер и Эдвард мелькали среди гостей с подносами, на которых стояли бокалы с шампанским и вазочки со сладостями.

Корд повел Селин в сложном танце, состоящем из шагов и поворотов, через всю террасу, и они оказались наконец у лестницы, спускающейся на дорожку, которая вела прямо к морю.

Склонившись к уху Селин, он прошептал:

– Мне хочется украсть тебя и увести к бухте.

– Я уже заметила, – сказала она.

– Но не для того, чтобы полюбоваться на луну.

– Нет, не для этого.

Она крепко взяла его за руку и смело пошла с ним сквозь тьму к серебристой полоске песка, которая даже сейчас отражала голубовато-белый свет луны.

В начале тропинки Корд остановился и резко притянул девушку к себе.

– Я хочу тебя, Селин, – прошептал он, почти касаясь ее губ, и впился в них жадным поцелуем.

Селин показалось, что она сейчас упадет, от его прикосновения у нее голова шла кругом, словно от шампанского. Ей казалось, что им никак не удается прижаться друг к другу достаточно тесно, ей было мало его прикосновения, хотелось сбросить одежды, укрыться от толпы, в одно мгновение преодолеть извилистую тропинку, ведущую к морю. Сквозь шелк платья она ощущала прикосновение его ладоней, теплых и ищущих. Его горячий, ненасытный язык проник в ее рот, играл, дразнил, соблазнял ее.

Корд встал спиной к танцующим, чтобы закрыть Селин от гостей своим телом. Селин не смогла сдержать сладострастный стон, который вырвался из ее горла, когда он обхватил ладонью ее грудь и начал гладить большим пальцем напрягшийся под тонкой тканью платья сосок.

Наконец, когда Селин уже казалось, что от долгого поцелуя она превращается в мягкий, податливый воск, Корд поднял голову:

– А ты, Селин?

Ее рука скользнула по его бедру; легко двинулась дальше… ощутила, что он полностью готов к встрече с ней…

– Я тоже хочу тебя.

– Желание женщины для меня – закон. Пойдем. – Корд направился по тропинке вниз, к берегу.

Внезапно сзади раздался мужской голос, заглушивший музыку и заставивший их остановиться:

– Я бы посоветовал вам оставаться на месте.

Музыканты один за другим прекратили играть. В тропической ночи замер последний звук – печальный, жалобный вздох скрипки. Корд и Селин повернулись лицом к гостям. Он по-прежнему обнимал ее за талию, она прижималась к нему спиной.

На противоположном краю террасы, около выхода в сад, стоял Коллин Рэй, а с ним рядом – невысокий полный мужчина в касторовой шляпе.

– Что вам угодно, Рэй? Мне казалось, мы давным-давно все обсудили! – с вызовом крикнул Корд.

Его реплика привлекла всеобщее внимание.

Фостер и Эдвард отставили подносы и поспешили к Рэю и стоящему рядом с ним незнакомцу.

– Вас никто не приглашал, Рэй, – напомнил Корд. Отпустив Селин, он пересек террасу.

– На сей раз я нахожусь здесь с официальной миссией.

– С какой именно? – потребовал объяснений Корд.

У Селин перехватило дыхание. Все ее внимание сосредоточилось на незнакомце, который молча стоял рядом с Рэем. Она сразу заметила, что в руке тот сжимает какую-то бумагу. Довольствуясь тем, что брат мирового судьи говорит вместо него, мужчина до сих пор не произнес ни слова.