Мечтай, создавай, изменяй!

Обычно передающие станции монтируются на крышах сельских домов, за что хозяин получает скромную плату. Кроме того, он завоевывает уважение среди односельчан и становится, по крайней мере в настоящее время, кем-то вроде местного третейского судьи. Его влияние на полсотни жителей деревни резко увеличивается, ведь каждый из них постоянно носит в кармане обслуживаемый им телефон. Даже у малыша, копающегося в грязи на дороге, вокруг шеи на шнурке висит розовый пластиковый мобильник.

Почти индиец каждый говорит, что первый в жизни звонок сделал своим далеко живущим родственникам. Жены могут теперь звонить работающим в поле мужьям и приглашать на обед вместо того, чтобы нести его самим. Это позволяет им сосредоточиться на детях и домашних делах.

Однажды мне пришлось беседовать с вдовой, оставшейся с шестью детьми и двадцатью одним внуком. (Иногда она даже забывала, сколько же у нее всего потомства.) Малыши ползали по ней, а она неторопливо покуривала кальян и рассказывала, что получает пенсию от правительства, но чеки приходят нерегулярно. Пока у нее не было мобильного телефона, ей только и оставалось, что идти пешком 6 километров до ближайшего телефона-автомата в надежде, что удастся дозвониться; ведь звонить из отдела социального обеспечения ей не могли. Дважды ей пришлось даже съездить в Дели, чтобы решить свой вопрос. Если учесть, что всю жизнь она прожила в деревне, эти поездки не доставляли ей особого удовольствия. Зато теперь она могла позвонить в отдел социального обеспечения и устроить нагоняй. Неудивительно, что чеки стали присылать аккуратнее. А один мужчина из соседней деревни сказал, что после приобретения телефона стал чувствовать тесную связь с миром. Его деревня находится в горах, и он будто был «заперт» в ней, хотя до Дели всего несколько часов езды на машине. Теперь же он опять интересуется политикой, а также прочими событиями в соседних деревнях и в стране в целом.

Мехротра считает, что мобильная связь существенно повлияла и на политику штата Раджастан, где его компания установила первые вышки. Раньше кандидаты щедро раздавали обещания во время предвыборной кампании, а сегодня жители деревень требуют у них номера мобильных телефонов и звонят, чтобы выяснить, держат ли те свое слово. Сотовый отныне не просто забавная игрушка, а жизненно необходимая вещь для жителей деревень, ведь с его помощью зарабатывают деньги, участвуют в политической жизни, поддерживают родственные связи. И это только начало. Представьте, что будет, когда появятся улучшенные программы для продажи зерновых онлайн, размещения инвестиций, обучения и игр даже на примитивных моделях телефонов. Мехротра говорит, что правительство предоставляет субсидии на установку генераторов, работающих на коровьем навозе, но об этом мало кто знает. Мобильный телефон поможет изменить ситуацию. «Чего в избытке в любой деревне? — спрашивает Мехротра. — Коровьего навоза!» И он не шутит. Навоз высушивают в виде лепешек и хранят в небольших хижинах, сооруженных из него же и украшенных замысловатым цветочным орнаментом. Эти лепешки представляют собой основной вид топлива в тех местах, где уголь или дерево — непозволительная роскошь.

Жизнь в деревне никогда не станет такой же, как в городе, но Индия в состоянии стереть хотя бы некоторые наиболее существенные отличия. Чем больше людей обзаведутся мобильными телефонами, тем больше из них смогут заказать билеты на автобус через Redbus и навестить родственников, найти необходимую информацию через Justdial, изучать английский с помощью IL & FS, получать новости от SMSOne или открыть банковский счет через Еко. Внезапно жизнь открывает перед ними новые возможности. В регионах, где раньше даже не слышали ни о чем подобном, появляется коммутируемый Интернет. Никто не верил, что Мехротре удастся все это осуществить, но в нем удачно соединились деловые качества, знание технологий, а также деловое чутье и умение продвигать продукт на рынке. Как и Гхате, Мехротра знает деревню. Он уже занимался распространением спутникового телевидения в сельской местности. По его мнению, новая компания превзойдет все, что он делал раньше; к тому же она единственная имеет реальный шанс выйти на глобальный рынок. Частью которого, очевидно, могли бы стать африканские деревни, однако в самих США есть даже большие по площади регионы, где отсутствует мобильная связь. VNL уже получает предложения от лыжных курортов и ранчо, желающих установить собственные станции связи для удобства VIP-посетителей. «Такая станция стоит примерно 150 тысяч долларов и обеспечивает покрытие на тысячах акров», — объясняет Мехротра. Он не собирается расширять бизнес на территорию Китая, Кореи, Японии и стран Европы, но все остальные регионы находятся в поле его зрения. «Население земного шара составляет 7 миллиардов человек, но только у трех миллиардов есть мобильные телефоны», — говорит он.

Мехротра выглядит настоящим магнатом в своих элегантных костюмах и стильных галстуках, восседающим в роскошном офисе и передвигающимся на шикарных автомобилях. Многочисленные поколения его семьи проживают в роскошных поместьях, а все его дети имеют собственный бизнес. Он построил свою империю на пустом месте, начав в десять лет собирать примитивные радиоприемники и продавать их на обочине дороги.

Ничто не способно привести его в замешательство. Интервью проходило в автомобиле в час пик, и от крутых виражей у меня сводило желудок. Я сказала, что меня вот-вот стошнит, и Мехротра невозмутимо извлек откуда-то почтовый конверт, вынул из него содержимое и вручил мне. Пока меня мучительно рвало, мой собеседник достал из потайного бара диетическую колу и протянул мне, не прерывая при этом разговора. Он отмахивается от вопросов о бизнес-модели, деньгах и конкуренции как от роя комаров и москитов, кишащих в Индии повсюду.

«Бизнес-модель самая простая — вы просто создаете нечто, нужное людям».

«Легче всего на свете делать деньги».

«Конкуренция — ничто. В тот день, когда рождается твой брат или сестра, ты уже получаешь конкурента».

Поскольку никто не верил в успех идеи Мехротры, ему пришлось самому всего добиваться, а это было недешево. Сделавший себя сам миллиардер за последние пять лет инвестировал в компанию более 100 миллионов долларов и не собирается на этом останавливаться, поскольку считает это единственно правильным решением. Создавая компанию, он пригласил топ-менеджеров и взял оборудование для проверки покрытия. Менеджеры до сих пор не могут поверить тому, что увидели. Они ходили по деревне, стараясь найти место вне зоны приема. «Они залезали на крышу и трясли антенну как обезьянки, пытаясь сорвать ее с места, но у них не вышло», — смеется Мехротра.

Операторы любят VNL, потому что она расширяет имеющуюся у них зону покрытия за небольшую плату. Производители оборудования не разделяют подобной эйфории. Теоретически VNL не конкурирует с ними, так как не продает оборудование в городах. Теперь же, когда компания доказала жизнеспособность своей бизнес-модели, может ли более крупный и именитый поставщик отнять у нее часть рынка? Пожалуй, шансы есть у мощных китайских компаний, таких как Huawei. Считается, что любой поставщик, сделавший ставку на внедрение низкозатратного решения, рискует потерять авторитет более затратных вариантов, используемых в городах. «Они все говорят: „Дайте нам это в городах!“ ведь более дешевых способов никто не предлагает», — взрывается Мехротра, практически бросая вызов конкурентам.

С тех пор как все убедились в жизнеспособности VNL, она стала для бедняков буквально окном в мир. На Всемирном экономическом форуме ее назвали в числе 26 лидеров ИТ-индустрии. В 2010 году VNL выиграла главный приз в номинации «Лучшие экологичные мобильные проекты» на Всемирном конгрессе представителей мобильной индустрии. Газета Time назвала ее «Лидером технологий, способным изменить жизнь», а журнал Fast Company включил в список пятидесяти лучших инновационных компаний мира. Мехротра надеется, что мобильные телефоны смогут не только удовлетворять базовые потребности населения, но и побудят жителей сельских районов заняться предпринимательством, в том числе использовать сотовые для более выгодной продажи урожая и т. п. Мехротра привычно ворчит на индийцев: «Мы слишком быстро удовлетворяемся достигнутым и не стремимся поднять планку». Его очень утомляют бесконечные разговоры об отсутствии реального производства в стране. «У нас нет промышленных компаний, — говорит он. — Покажите мне хоть одну. Но только не зарубежную, выпускающую разработанный в Индии продукт. Наша интеллектуальная собственность нам не принадлежит». Он приводит в пример известную историю о трех корзинах с крабами на рынке: одна из Китая, одна из Кореи и одна из Индии. Первые две закрыты крышками, а последняя открыта. Почему? Да потому что если один индийский краб попытается вылезти наружу, остальные стянут его назад. Любопытно, что эту историю я слышала в Индии неоднократно — при том, что в Кремниевой долине работает множество индийских иммигрантов, стремящихся всячески помочь соотечественникам; а ведь в других национальных диаспорах или социальных группах этого не наблюдается. По аналогии с большой разветвленной семьей, индийцы каким-то образом умудряются сплотиться тогда, когда им приходится противостоять миру, но когда они сами по себе, стремятся утопить друг друга. Мехротра надеется, что высокие технологии помогут крабам выбраться из корзины; те, кого не затронет бум в сфере услуг, смогут сосредоточиться на своем будущем и перестанут сталкивать друг друга вниз. Возможно, эта ставка оценивается дороже, чем 100 миллионов долларов, вложенных им в свою компанию.

Демократия только тогда работает, когда люди имеют право голоса, а в Индии воспользоваться этим правом могут только те, у кого есть телефон. Прочность индийской демократии зависит не от блеклых, коррумпированных политиков и бюрократов, а от тех, кто не стесняется набрать номер и выразить свое мнение, потребовав справедливого представительства.

Индия не станет сверхдержавой до тех пор, пока из состояния бедности не выйдет большинство индийцев, а не только узкий слой сотрудников транснациональных колл-центров и консалтинговых фирм. Ганди парадоксальным образом оказался прав: суть в индийской деревне. Поскольку в стране отсутствует авторитарное правительство, способное поднять общий уровень благосостояния, решать эту задачу придется местным предпринимателям.

Весьма вероятно, что именно нефункциональная, хаотичная Индия будет смеяться последней из развивающихся стран. Не только потому, что располагает колоссальным внутренним рынком, но и потому, что тот, кому удастся модернизировать Индию, сможет модернизировать любое место на земле. Будущее Индии связано не столько с работой, которую западные страны не хотят выполнять, сколько с решением проблем, с которыми никогда не сталкивались развитые демократии.

Глава 8 Знаете ли вы, с кем говорите?

Поразительно, как часто в разговорах о современном предпринимательстве возникает тема колониализма. Взять хотя бы Бразилию и США: обе страны располагают огромной территорией, богатыми природными ресурсами и многочисленным населением. Обе изначально населяли индейские племена. Европейцы открыли, исследовали и колонизировали их, причем и независимость они обрели примерно в одно и то же время. В обе страны завозились рабы из Африки, получившие свободу тоже почти одновременно.

Обе тяготеют к изоляционизму и считают себя самыми влиятельными в мире или по крайней мере на своих континентах. И Бразилия, и США могут критически высказываться о себе, но не потерпят ничего подобного от кого-либо другого. Если уроженец Бразилии считает себя оскорбленным, то его типичной реакцией по отношению к собеседнику будет: «Да знаете ли вы, с кем говорите?» Если оскорбленным считает себя американец, скорее всего, он возмущенно спросит: «Да кто ты такой, чтобы мне указывать?!» [37] Один представляет общество, где статус обеспечивают привилегии, а другой — общество, в котором каждый считает себя привилегированным членом. Если задуматься, разница не велика. Впечатление такое, что Бразилия — это США наоборот. Но если в истории и мировоззрении обеих стран так много общего, почему же США — современная, хотя и с солидной историей страна, а Бразилия до сих пор считается развивающейся? Обычно, отвечая на этот вопрос, бразильцы ссылаются на последствия колонизации в одном случае Англией, а в другом Португалией. США унаследовали протестантскую этику упорного и энергичного труда, а Бразилия — стоический взгляд на мир как на юдоль скорби, характерный для португальских католиков.

37

Alberto Carlos Almeida, «Core Values, Education, and Democracy: An Empirical Tour of DeMattas Brazil», Democratic Brazil Revisited, p. 235.