Мечты прекрасных дам

Кто-то, слегка понизив голос, произнес:

– По словам доктора Скофилда, у нее в школе была какая-то скандальная история. Как раз незадолго до смерти ее отца. И в своем завещании он высказал пожелание, чтобы она приехала сюда и жила под присмотром мистера Уэддерберна.

– Что имеется в виду под присмотром: духовное руководство, дружба?

– Ну да, что-то в этом роде. Но потом он на ней женился, но по всей вероятности, брак не очень удачный.

Тут Деннинг подошел к Брунеру. – Я могу переговорить с тобой наедине, старина?

24

Еще до прихода доктора Скофилда Милли поняла, что состояние Мами ухудшается. Об этом свидетельствовала ее смертельная бледность, выдававшая сильную слабость, которую вызвало отравление.

– В се возрасте с этим нелегко справиться, – сказал доктор. – Отравление мышьяком всегда очень опасно и может иметь самые тяжелые последствия. Обычно при передозировке начинается сильная рвота, при которой происходит освобождение от яда, но у вашей прислуги все прошло не так удачно.

– Она не прислуга! Это мой единственный на свете друг, – сказала Милли.

Прошло уже три недели со дня ареста хлебопека А Лума. И в то время как большинство других его жертв среди европейцев поправились, Мами, казалось, слабеет все больше и больше.

– Я хочу, чтобы ее лечили здесь, – сказала Милли. – Это не лучшее для нее место. В новой больнице она сможет быть под наблюдением все двадцать четыре часа в сутки.

– И надолго ей придется туда лечь?

– Примерно на неделю, и она выйдет совсем другим человеком.

– Что ты об этом думаешь? – наклонилась над больной Милли.

– Это правда, что они собираются повесить этого Лума? – прошептала Мами.

– Я бы сама это сделала, если бы смогла, – сказала Милли.

– Что вы там говорили об этой больнице с доктором?

– Это для твоей же пользы, – беспомощно произнесла Милли.

– Меня положат в больницу, а оттуда меня вынесут вперед ногами, – слабым голосом прошептала Мами, откидываясь на подушки.

– Ну перестань, Мами, – Милли наклонилась над ней и сжала ее руку, но та продолжала, еле сдерживая слезы:

– Если бы мой Растус был здесь, он бы не позволил забрать меня в больницу. Никогда!

– Мами, но будь же благоразумна!

– Скажи это своему врачу, а не мне. Я уже много лет ложусь в эту кровать. Когда-то я ложилась в нее вместе с Растусом. Как только вы вытащите меня из нее, я окажусь в могиле.

Ее натруженные руки, лежавшие поверх белой простыни, дрожали.

– Мами, ты мне доверяешь? – тихо спросила Милли.

– Тебе, родная, я доверяю, а этому типу Скофилду – нет. Я больше не доверяю английским врачам. Если эта старушенция достанется им на растерзание, они ее живьем съедят.

– Мами, ну что за глупости ты говоришь!

– А поскольку я тебе полностью доверяю, то обещай мне кое-что.

– Все что угодно.

– Если мне придется на следующей неделе пуститься в плавание по реке Иордан, то положите меня вместе с Растусом на острове Грин. Ты же не забыла, что его они тоже отравили?

Милли погладила ее по голове, чувствуя, как по щекам текут слезы.

– Никуда ты не поплывешь, тем более туда, где сейчас твой Растус, – прошептала она. – Послушай! Отправляйся с доктором Скофилдом в больницу, а через неделю мы заберем тебя оттуда веселую и здоровую. Я тебе обещаю.

Мами не ответила.

Выйдя из комнаты больной, Милли со Скофилдом прошли на террасу.

– А вы? Как вы? – спросил доктор.

– Лично я не ела отравленного хлеба, если вас интересует именно это.

– Я имею в виду совсем другое, и. вы прекрасно меня понимаете, милая леди. Сегодня утром я виделся в клубе с Джеймсом, и он сказал мне, что у вас опять появились галлюцинации.

– Опять? – переспросила Милли. – Что-то я не припомню, чтобы я когда-либо страдала от них.

– Мистер Уэддерберн говорил мне совсем другое.

– Меня уже больше не удивляет ничего, что говорит мой муж. – Милли опустила глаза.

– Что вы хотите этим сказать?

– Это неважно.

– А что вы скажете об этих закованных в цепи мертвецах, которые вам привиделись? – И что именно вас интересует?

– Вы действительно уверены, что видели их?

– Разумеется.

– В цепях? Возможно, просто погибшие рыбаки – но уж, конечно, не в цепях!

Они прошлись немного по дорожке сада. Воздух был прохладный после дождя, в природе чувствовалась осень.

– У них были цепи на запястьях, – сказала Милли. – Я рассказала лишь о том, что видела своими глазами.

Они вернулись в дом в полном молчании, наконец доктор нарушил его:

– Миссис Уэддерберн, постарайтесь не злиться на тех, кто вам не верит, когда вы делаете столь неожиданные заявления. Погибшие моряки – это да, их выбрасывает на берег острова Грин довольно часто, но не в цепях!

– Нет, в цепях! – убежденно произнесла Милли. Он тихо ответил:

– Не надо стыдиться delirium tremens. [7] Это довольно часто встречается у людей, перенесших психическое расстройство.

7

Навязчивый бред (лат.).

– У меня никогда в жизни не было психического расстройства!

Скофилд тихо засмеялся.

– Ну вот видите! Стоит только намекнуть на проблемы с психикой, как вы тут же выходите из себя. Вы же прекрасно знаете, что ваша болезнь накануне вашего отъезда из Англии была вызвана острым психическим расстройством.

– Это неправда!

– Миссис Уэддерберн, одним из явных признаков нарушения психики являются постоянные заявления пациента о том, что с ним все в полном порядке. Сумасшедшие всегда твердят о том, что они совершенно нормальны! Никто, конечно, не говорит, что вы – сумасшедшая, но печальные происшествия, вроде смерти Тома Эллери, например, могут вызвать острые нарушения психики.

– Если вы говорите о нарушениях психики, то, мне кажется, более подходящим пациентом для вас будет Джеймс. Его галлюцинации прячутся на дне бутылки!

– Дьявольское зелье. Да, я это заметил. – Он задумчиво потер подбородок.

– Так что вам бы лучше было заняться не мной, а Джеймсом, – сказала Милли.

– Да полно вам, будьте же справедливы! Джеймса не приветствовала живая лиса, тут же неизвестно почему скрывавшаяся в клубах дыма, он не находил на пляже закованных в цепи заключенных, и не Джеймс заявил в присутствии заместителя губернатора, что хорошо знает человека, которого ранее и в глаза не видел.