Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Иные времена!

Как и прежде, целыми днями сидит Юнус в тесной тартальной будке, и участок, на котором он работает, — все тот же старый, отработанный участок… Много времени проходит, прежде чем желонка опустится в глубину и, наполнившись нефтью, поднимется на поверхность… И снова, как в пору Коммуны, размышляет Юнус, как бы ему увеличить добычу — что-то высчитывает, чертит, конструирует. И опять, увы, результаты неутешительны.

Но теперь, докладывая о ходе работы Араму, назначенному старшим по группе эксплуатации на промысле, Юнус с каждым днем все решительнее заявляет:

С этими желонками — одно мученье! Сколько ни старайся, добычу намного не поднимешь!

Он берется за карандаш и подкрепляет свои слова расчетами.

На лбу у Арама появляется складка: в глубине души он, пожалуй, согласен с доводами Юнуса — такие же мысли не раз приходили в голову ему самому. Однако, наслушавшись подобных жалоб и от других тартальщиков, он в сердцах восклицает:

— Опять вы все сваливаете на желонки! Надо прилежней работать — и все!

Успокоившись, он разъясняет Юнусу, что энергично продолжать тартание необходимо не только для того, чтоб увеличить добычу, но и по той причине, что сокращение эксплуатации грозит обводнением и порчей месторождения, катастрофой.

Слава Арама звучат убедительно, и Юнус, разводя руками, покорно соглашается:

— Буду нажимать!..

Часто, возвращаясь с работы, Юнус приносит Баджи кубик халвы, ириски, леденцы. Баджи снисходительно улыбается: брат, видно, до сих пор считает ее маленькой!

— Прими-ка подарочек! — говорит Юнус. Далеко позади то время, когда он давал сестре лакомство тайком, точно пряча краденое, а не даря добытое честным трудом.

А за обедом Юнус кладет на тарелку Баджи лучший кусочек, словно стремясь вознаградить ее за прошлые дни, когда лучшее отец, по обычаю, отдавал ему, сыну.

Хорошо живется Баджи у брата!

И работы у нее совсем немного: прибрать комнатенку, сбегать за угол в продуктовую лавку, сварить обед, постирать, починить. А трудно ли это, умеючи? Ах, как хотелось бы ей быть полезной брату еще чем-нибудь! Но чем?..

Баджи часто видят вместе с Юнусом.

Его стройная фигура, красивое лицо привлекают внимание женщин.

— Твой муж, что ли? — спрашивают женщины у Баджи.

— Нет, — отвечает Баджи, — мой брат.

— Женатый?

— Не собирается!

— А сама ты замужем?

Баджи неопределенно вертит рукой, отмахивается. Не то она хочет этим сказать — «был у меня муж, да сплыл!», не то — «не дура я, чтобы выходить замуж, имея такого хорошего брата!» Пусть думают что угодно! Ведь если она скажет правду, начнутся расспросы — кто да что? А какой она может дать ответ? Что посадили ее муженька за его темные дела в тюрьму на пять лет? Будто что-то нечистое, липкое пристало к ней во время замужества, и так хочется это нечистое, липкое поскорее смыть. Нет, уж лучше отмахнуться, чем отвечать!..

По праздничным дням в комнатке брата собираются друзья.

Непременные гости — Арам с семьей и Газанфар. Случается, заходят табельщик Кафар, Рагим и неразлучные кирмакинец и тартальщик ардебилец — три года совместного труда, общих радостей и печалей сказываются.

Тесно, накурено, не всегда хватает угощения. Зато всегда шумно и весело. Бывает, правда, что вспомнятся старые, злые времена, но чаще речь идет о завтрашнем дне, о будущем. Нередко звенят

струны тара, звучит песня, порой ухитряются и потанцевать, несмотря на тесноту.

Баджи с детства любит гостей, всегда оживляется с их приходом. Разные, правда, бывают гости, и разные ведут они разговоры. Гости Шамси, например, толковали о коврах, ценах, мечетях. Гости Ана-ханум — о платьях, стряпне, о поведении соседок. Гости Теймура — о пьянках, картах, женщинах, драках и о многом другом, о чем не хочется вспоминать.

О чем толкуют гости в маленькой комнате брата?

— Лозунги мы написали хорошие, а нефти пока добываем мало, — сетует кто-то из гостей. — Инженер Кулль говорит, что до войны в Баку добывали пятьсот миллионов пудов в месяц, а теперь, говорит, никак не можем добыть и двухсот. Несколько тысяч скважин, говорит, бездействуют.

— Кулль!.. — пренебрежительно восклицает Юнус: еще жива память о том, как этот Кулль якшался с англичанами.

Вставляет свое слово и Кафар.

— До войны, не забудь, — говорит он, — рабочих в Баку было тысяч шестьдесят, а теперь — меньше двадцати. Взять, к слову, наш «Новый Апшерон» — осталась половина старых рабочих.

Осведомленность Кафар а ни у кого не оставляет сомнения: с недавних пор, после слияния соседних промыслов, он работает здесь табельщиком.

— Одни, — продолжает Кафар, — ушли в Красную Армию, погибли на фронтах, других загубили проклятые мусаватисты, кое-кто уехал в хлебные края.

— Еще бы не уехать! — подхватывает Розанна. — А как прожить на три фунта муки и фунт постного масла в месяц?

Сато — семнадцатый год, она считает себя достаточно взрослой, чтобы возразить матери:

— Мы-то ведь, мама, не уехали и — живем!

— С нас пример брать нечего, — отвечает Розанна. — Мы с отцом старые рабочие, нам ничего не страшно!

Не подобает хозяину спорить с гостями, но Юнус все же возражает:

— А я, тетя Розанна, думаю, что с таких-то людей и следует брать пример тем, кто помоложе, чтоб и им ничего не было страшно. Что до меня, то я, тетя Розанна, не уехал бы сейчас отсюда, если бы даже пришлось здесь работать даром.

— И правильно бы поступил! — одобрительно восклицает Арам и, обращаясь к Розанне, поясняет: — В старое время, Розанна, нефть добывали свыше двухсот фирм, да бурили полсотни подрядных фирм, да перерабатывали нефть десятка три заводов, да обслуживали промыслы и заводы сотни технических контор и механических мастерских и заводов. А теперь вот все это хозяйство нам приходится объединять, перестраивать. Это не шутка! Такие дела в один день не делаются!

Розанна недовольно пожимает плечами: всегда ее старик заодно с молодыми, а не с ней!

— Беда в другом — в разрухе, — продолжает Арам. — А до разрухи нас довели войны — царская и гражданская, турки, англичане, мусаватисты и всякая другая дрянь.

При упоминании о войнах Розанна, как обычно, тяжело вздыхает: не забыть матери своих погибших сыновей! Что же до всех этих мусаватистов, непрошеных гостей — турок, англичан, — она их ненавидит не меньше, чем ее муж. Вспомнить лишь, сколько горя они ей доставили, когда посадили Арама и Газанфара в тюрьму.

Арам понимает чувства Розанны и говорит:

Поделиться с друзьями: