Мечты сбываются

– А как звали этого пианиста-поэта-художника?
– спросил Павел.

– Звали его Пётр Николаевич Ершов. Я его просто называл Петро, как Борис, или Петушок или Петруша, как звала его Ленка. Хороший был человек, сейчас мало таких, - ответил Игорь.

– Так этот Пётр был Борису другом?

– Да и одноклассником. Он с моей сестрой дружил. Они уже пожениться хотели, к свадьбе готовились, а тут вдруг такое....
– Игорь замолчал. Павел понял, что Игорю трудно говорить. Некоторое время ребята шли молча.

– Игорёк, первым заговорил Павел, - так они оба, выходит, твою сестру любили?

– Выходит так, - ответил Игорь, - Ленка очень переживала, после смерти Петра, мы с батей боялись, как бы она в психушку не попала. После похорон сутками сидела в своей комнате, от еды отказывалась, почернела вся, страшная была, как смерть ходячая. И плакать уже не могла, все слёзы выплакала. У неё даже зрение после этого испортилось, до того наревелась. Честно говоря, если б не Борис, не знаю, что бы с ней было. Он её развлекал, как мог, водил гулять, уговаривал поесть. Она потом сама признавалась, что Борис её к жизни вернул. Всё было хорошо. Но потом что - то произошло, какая - то кошка между ними пробежала. Ленка Бориса больше не хотела видеть. Потом они снова помирились, через два месяца. В эти два месяца Борис похудел, выпивать начал. А когда они помирились, Борис сделал ей предложение, но Ленка ему отказала.

Глава 4

Прошло несколько недель после этого разговора. Павел играл в группе на соло гитаре, пел. Он уже привык к ребятам, не терялся на сцене. С Борисом у него были хорошие отношения, и он уже почти забыл о своём первом чувстве недоверия к нему. Часто Павла навещал Сергей Григорьев, познакомил парнишку со своей дочерью Юлей. Этот день на всю жизнь запомнился Павлу.

Ребята доиграли последнюю композицию и собирались расходится.Тут к Павлу подошёл Григорьев. Рядом с ним стояла высокая симпатичная светловолосая девушка. Она приветливо улыбалась.

– Вот, дочь, познакомься с Пашей, я тебе о нём говорил, - Григорьев смотрел на девушку с нежной гордостью.

– Привет! Я - Юля! Так вот, как выглядит гений!
– Она посмотрела на отца, потом на Павла, - Папа мне про тебя столько рассказывал, что я не выдержала и решила с тобой познакомиться, пока ты не стал звездой!
– Она говорила смеясь, но безобидно. Ей очень шла улыбка и глаза её при этом лучились.

– Ну, до звезды мне, как до Китая пешком, да я и не стремлюсь к этому!
– Ответил смущённый Павел, - Да, я Павел!
– Он протянул девушке руку. Она дружески и непринуждённо её пожала, - Очень приятно!
– Сказали они одновременно и засмеялись.

Юля сразу нашла с Павлом общий язык. Она была на несколько месяцев старше, но держалась просто, и Павел не замечал этой разницы. Юля училась на дизайнера в университете, серьёзно занималась живописью и любила фотографировать, везде с собой носила фотоаппарат. Она была самой младшей в своей университетской группе, так как учиться в школе начала с шести лет, но была намного умнее своих сверстниц.

– Ты везде с собой эту пушку таскаешь, - сказал ей как то Павел, - не надоедает?

– Нет, - ответила девушка, - я уже привыкла. Всё время что - нибудь с собой ношу, если не фотик, так мольберт. Если в руках ничего нет, так мне уже чего - то не хватает. А ещё я с собой иногда диктофон ношу.

– Зачем это? Шпионишь за кем-нибудь?
– Павел засмеялся.

– Нет, не шпионю. Мне иногда умные мысли в голову приходят, вот я их и записываю!

– И часто тебя посещают умные мысли?

– Не точто бы часто, но бывает. И, как раз, назло, когда с собой диктофона нет! Иногда я эти мысли вспоминаю и записываю, а иногда нет.

– Неужели так трудно запомнить эти мысли, если они действительно умные?
– смеясь спросил Павел.

– Да!
– Так же меясь ответила Юля, - если учесть, что они порой рождаются рифмованными, как стихи и в суете дня к вечеру улетучиваются. Я потом вспоминаю основную мысль, но рифма уже такой классной не получается! Я одно время увлекалась стихосложением. А ты стихи не пишешь?

– Бывает. Но я чаще к своим песням слова пишу, а это, как известно, тоже стихи.

– А мне почитаешь?
– Юля интересовалась искренне, не из праздного любопытства и Павел это чувствовал.

– Как нибудь в другой раз, я сейчас не настроен. Не обижаешься?
– Он посмотрел на Юлю.

– Нет! В другой так в другой! Ты же не отказываешься! Я тоже иногда бываю не в настроении!

– Ты? Не может быть! Сколько я тебя знаю, ты всегда улыбаешься! Кажется, оптимистичнее тебя я не встречал человека.

– Да, я стараюсь держаться. Но я ведь не робот, и у меня тоже бывают срывы. Однако ты прав, по натуре я оптимист. Паш, а ты чего-нибудь боишься? Вернее, не так, есть ли что-нибудь такое, чего не боятся многие другие, а ты боишься?

– Даже не знаю, как ответиь? Я как - то не думал об этом.

– Например, мертвецов, боишься?
– Юля улыбалась.

– А чего их бояться? Мёртвый ничего тебе не сделает! Лежит себе, гниёт в земле и даже не чувствует, как он разлагается и его съедают черви.

– Я тоже их не боюсь. Причём с детства. Когда мы во дворе рассказывали страшные истории про мертвецов, все девчонки и даже мальчишки боялись, а мне было смешно!
– Юля рассмеялась.

– Да ты вообще, по моему, ничего не боишься!
– Ответил Павел.

– Нет, я боюсь двух вещей; предательства и двухколёсный транспорт, например мотоцикл без люльки или велосипед!

– Ну, предательства, это понятно, но при чём здесь велосипед?
– Павел удивлённо посмотрел на Юлю, - Прикалываешься? Ты же, как сумашедшая, на любом транпорте гоняешь?

– Не на любом, на мотоцикле без люльки, я не гоняю! Я ездила на папиной машине, на дедовом мотоцикле с люлькой, даже на автобусе гоняла! Оказывается, он может развить такую скорость!

– Какую?

– Не знаю точно, стрелка спидометра зашкаливала, а на шкале последняя цифра была 120. Мне тогда казалось что это медленно, но водителя, который мне разрешил покататься, в пот бросило.

– Ещё бы, автобус развалился бы на части, а ему отвечать! И как, понравилось кататься?

– В общем-то да. Не так, конечно, быстро, как на тачке, но тоже прикольно!

– Так почему ты велосипеда боишься? Именно ездить на нём?

– Когда я училась во втором классе, моей подруге купили двухколёсный велик. А у меня ещё такого не было. Папа тогда в музыкальной школе работал, зарабатывал немного, а мама работала инженером на текстильной фабрике. Жили скромно, но на море однажды с родителями съездили. Незабываемое впечатление! Сколько раз потом мы с папой ездили, и на Средиземное, и на Адриатическое, и на побережье Тихого океана, а самое острое впечатление - первое! Мы долго копили на эту поездку в Сочи, - Юля на мгновение задумалась, - это был первый и последний раз, когда мы ездили на море с мамой, - Юля помолчала недолго, - так вот про велосипед. В это же лето подруга мне предложила покататься. Я сказала, что не умею, а она мне, мол научиться легко. Ты сядешь на велик, а я тебя с горки столкну. Ну и столкнула, да так что я со всего разгона в забор врезалась. Подруга так напугалась, что даже родителям своим не сказала, что это я её велик разбила. Я тогда еле домой дошла. Мама, как увидела меня, так побледнела, я это сих пор помню. Я вся была в ссадинах и кровоподтёках. С трудом маму уговорила, что бы она не вела меня в трампункт. Всё потом прошло, но хромала я долго, и с тех пор боюсь на велосипед садиться. Вот такая вот история!
– Юля засмеялась.