Мечты

Теперь уже опешил я. И все остальные тоже, если судить по офигевшим лицам.

– Хи, хи-хи, милый, хи-хи..
– Фома, нервно посмеиваясь, пошёл попить водички.
– Никогда не понимал женщин.
– Выдал он, оторвавшись от кружки.

Прапор вернулся только к ужину, вместе с Мухой и Торосом, которые оставались монтировать паром.

– Вот, - поставил он объёмный пакет у ног Тамары.
– Простите. Вспылил.

– Я не обижаюсь на вас. Я понимаю, что поддалась чувствам и совершила ошибку. В этом мире нельзя быть такой беспечной. Простите и вы меня, пожалуйста.

– Тамара виновато улыбнулась.
– А, что это вы принесли, - перенесла она своё внимание на пакет.
– О-ой! Какая прелесть!

– Там ребёнку. Еда. Вещи. Ещё что-то, не знаю. Собрал, что было, всего понемногу, - сухо ответил Прапор и ушёл в другой конец подвала.

За ужином мы обсуждали планы на ближайшие два дня. Пора было сворачиваться, и нужно выбрать первую пару дежурных. По приблизительным подсчётам в ближайшие два месяца клиента ждать не стоило. Коровник грузится каждые десять дней. Городской кластер - приблизительно раз в два месяца, пустырь и того дольше. Умник мне сказал, что он почти не мерцает.

Тамара нянчилась с ребёнком.

– Какая хорошенькая...

– Леший, скажите, что будет с малышкой?

– У нас в стабе есть хороший детский приют. Но её, скорее всего, быстро удочерят, она иммунная, и при заполнении документов это будет указано. Так что, всё с ней будет хорошо. Я смотрю, она вам пришлась по сердцу? Почему бы вам не оставить её себе?

– Нет, что вы. Я уже совершенно не в том возрасте. Да и не место ребёнку тут. Я не смогу за ней уследить и случится беда. Нет. Однозначно, нет. Пусть она живёт в безопасном городе, с нормальными родителями. Все сидящие за столом уставились на женщину. Леший даже приподнял брови:

– О чём вы говорите, Тамара? Разве вы не собираетесь ехать в Парадиз?

– Нет, конечно. Я останусь тут.
– Твёрдо, безапелляционно заявила Тамара.
– Что я там буду делать, в этом вашем Парадизе? У меня нет ни семьи, ни дома, я абсолютно никого, кроме вас, не знаю.

– Вы можете поехать в Институт. Там вас примут с распростёртыми объятиями и обеспечат всем необходимым. Это целый город науки. Профессоров, врачей, академиков. Там рай для вас, Тамара.

– Нет, Леший, спасибо. Но я предпочитаю остаться тут. И позвольте мне самой решать свою судьбу. Мне несказанно повезло очутиться, как вы говорите, в этом ужасном мире. Жизнь дала второй шанс. Она избавила меня от однообразия, от рака почек и даже от надоевшего до зубовного скрежета мужа. Я не собираюсь возвращаться к старой работе. Нет. И ещё раз нет! Я могу быть вам очень полезна тут. Кому-то надо следить за домом, приводить в чувство спасённых, готовить еду и многое другое, на что у ваших дежурных просто не будет времени. К тому же я квалифицированный медик, и случись какая оказия... в общем, я думаю, мы друг друга поняли, - наградив Лешего твёрдым взглядом, не терпящим отказа, она продолжила безмятежно тетешкать ребёнка.

– Мням, ням, ням, дааа, - пожевав воздух, крякнул командир, охреневши глядя на борзую бабу.
– О, как...

– Да-а, братан, так в оборот тебя ещё не брали...
– неопределённо дёрнув щекой, посочувствовал другу Прапор.

Тишину нарушила Лена:

– А меня, вы тоже в приют сдадите?

Мужчины за столом переглянулись, предчувствуя очередной женский бунт.

– Я тоже могу быть очень полезной! Я не лентяйка, не нахлебница, я не буду обузой.
– Лена смотрела на молчащих мужчин.
– Я много чего умею. И женскую работу делать и мужскую...

– Леночка, дело не в том, какую работы ты умеешь делать, понимаешь, - Леший постарался как можно мягче объяснить ребёнку, - у нас очень серьёзная группа, и в ней нет места детям.

– А, как же Аби? Он же тоже в вашей группе, почему тогда вы его не сдали в приют? Он ведь ребёнок.

Мужчины вновь переглянулись.

– Аби - сын нашего друга. Покойного друга, и он отличный стрелок. Он уже полноценный боец. Не сравнивай его с собой.
– Прапор раздражённо вновь дёрнул щекой.

– Я тоже умею стрелять.
– Лена не сдавалась даже под тяжёлым взглядом Прапора, который, буквально, сверлил её.

– Ты, девочка, кажется, меня не понимаешь, - жёстко чеканя каждое слово, говорил Прапор, упершись костяшками в столешницу, подавшись чуть вперёд.
– Мы тут не по банкам стреляем. Мы стреляем по людям!

– Я могу попасть человеку в глаз на расстоянии в пятьсот метров. Я стреляла в людей! Я могу убивать! Возьмите меня в группу на испытательный срок, вы не пожалеете, обещаю!
– Отчеканила Лена, не отводя глаз от Прапора.

Его брови резко взлетели на лоб, и лысая голова напомнила вдруг шкуру шарпея.

– И, где же ты, милое дитя, умудрилась так лихо пострелять?
– Голос Прапора стал вкрадчив, как у змея Каа, он продолжал буравить девочку взглядом.

Та не отводила глаз, смотрела твёрдо и прямо:

– Моя мама была егерем на одном из отдалённых участков тайги. Бывало, приходилось учить браконьеров. Иногда они устраивали целые облавы. Моя мать снайпер, подполковник в отставке, спецназ, антитеррор. У меня и бабуля снайпером была в Советском Союзе, по горячим точкам покаталась хорошо. И прабабушка в войну Отечественную. Мама говорит, это наследственное, талант. Ещё я следопыт.

– Династия, значит... угу...
– голос Прапора смягчился, напряжение спало, он сел на место, налил в кружку чаю. Поставил чайник и сказал:

– Завтра утром я посмотрю, как ты стреляешь..., Рыся.

Конец первой книги