Медь Химеры

— Эти лошади и всадники могут быть фантомами, иллюзорными, — сказал Ломакс. Его голос по-мальчишески ломался, вызвав удивленный взгляд Филиппа. Пусть он был всего только на несколько лет старше Филиппа, но казался бывшему мальчику-королю совсем не подверженным страху.

— Обратно в лес! — приказал Сент-Хеленс. — Укройтесь за деревьями. Не стреляйте; ни одного выстрела, пока не увидите, что они настоящие!

Люди подчинились, как и следовало хорошим солдатам. Сент-Хеленс не был в этом уверен, но они все же были дисциплинированными. Они ждали, укрывшись за деревьями: стрелы нацелены, луки натянуты, мечи, щиты и копья готовы на тот случай, если эти солдаты окажутся настоящими.

Канцийская кавалерия остановилась примерно в полете стрелы от них. Высокий канцийский генерал привстал на стременах и взмахнул бело-голубым канцийским флагом.

— Перемирие! — громко провозгласил он. — Переговоры между командующими!

Сент-Хеленс расслабился. Его осторожность, выразившаяся в поисках укрытия, оправдалась; это было настоящее войско, а не призрачное. Он был счастлив заключить перемирие. Лучше говорить, чем сражаться, хотя, вероятно, сражения все же не избежать.

— Согласен! — в свою очередь откликнулся он. — Мы встретимся на полдороги. — Затем он прокричал своим людям:- Всякий, кто нарушит перемирие, погибнет! Мой заместитель, Ломакс, проследите, чтобы этот приказ был выполнен!

— Есть, сэр, — откликнулся Ломакс. В случае необходимости он был готов умереть за своего генерала, и Сент-Хеленс знал это.

— Филипп, будь начеку.

— Что значит «начеку», генерал Сент-Хеленс?

Неужели паренек так никогда и не научится?

— Земное выражение. Просто делай все как надо. Будь настороже, чтобы не было никаких нарушений перемирия со стороны этих военных.

— Есть, генерал Сент-Хеленс. Я это сделаю, — мальчишка казался возбужденным, к нему снова вернулся азарт заядлого игрока в шахматы.

— Прекрасно. Тогда… — Сент-Хеленс отправился вперед, навстречу канцийскому офицеру. Земля была немного сыровата после вчерашнего дождя, и запах земли и травы был бы удивительно приятен для его ноздрей, если бы перед этим они не прошли через лес. Откуда канцийцы могли узнать, что они появятся именно здесь, в этом конкретном месте на границе? Конечно же, разведка. Наблюдение с помощью древнего искусства, в которое он теперь полностью верил. Сражаться с армией это одно, но с колдуньей? Он выбросил эту мысль из головы и решительно зашагал вперед.

— Генерал Рейли, армия Германдии, — сказал он, приближаясь к поджидающему его военному.

— Генерал де Голлик, армия Канции, — представился тот. Это был крупный и некрасивый человек с очень большим носом; нос был наиболее впечатляющей его чертой.

Сейчас им не оставалось ничего, кроме переговоров. Генерал Канции провозгласил перемирие, поэтому он должен заговорить первым. Сент-Хеленс ждал.

— Генерал Рейли, известный также как Сент-Хеленс, вы служите безумцу. Ваш народ не имеет никаких споров с моим народом и никогда не будет их иметь. Вам следует вернуться обратно.

Сказано прямо. И совершенно точно, что и угнетает.

— Я служу интересам того, кто известен как Круглоухий из Пророчества, Келвина Найта Хэклберри. И эту армию вторжения я веду во имя вновь образованной Республики Келвиния.

— Вы лжете, генерал Рейли. Вы служите ей — той, с которой сражался Круглоухий.

Проклятье, этот человек брал быка за рога!

— Зоанне?

— Ей и никому другому.

Я мог бы догадаться! Эта искусительница не могла потонуть так просто! Но почему же тогда Кайан и Келвин ее не нашли? Может быть, она была в другом измерении?

— Вы удивлены и все же не удивлены, генерал Рейли.

— Да, я…

— Вы хотите служить ей? Ее интересам?

— Нет. Нет, конечно. Но… — он заколебался, неуверенный в том, что ему следует ответить.

— Ты не хочешь ей служить? Не хочешь атаковать от ее имени?

— Только не от ее имени, — сказал Сент-Хеленс. Он чувствовал себя более сконфуженным всем этим, чем осмеливался признаться себе. — Я солдат, и я служу королю.

— Королю — самозванцу.

Проклятье! Должно быть этому де Голлику известно все! Это, наверное, колдунья все выведала. А знает ли он тогда, что мы не можем ничего с собой поделать?

— Не дело слуге задавать вопросы господину.

Де Голлик улыбнулся.

— И все же вы колеблетесь, генерал Рейли. А вы не пробовали спрашивать себя, почему?

Сент-Хеленс собрался с мыслями. Было очень неудобно стоять здесь таким вот образом, когда тебе непрерывно вдалбливают правду.

— Я служу идеалам. Цели. Хорошей цели. Мне приходится заниматься вторжением.

— Многие погибнут. Будет большая резня.

— Я знаю. Я очень сожалею об этом. Сдайтесь мне сейчас. Потом, когда придет Круглоухий, он поставит все на свои места.

— А придет ли он вообще?

— Надеюсь. Для народа Аратекса он все сделал как надо.

— А что он сделает с Канцией? И с Колландией?

— Он все уладит с обеими странами. Войны не будет.

— А где сейчас находится Круглоухий из Пророчества?

— В данный момент он занят другими делами.

Выражение лица генерала показывало, что уверенности в том, что Келвин вообще когда-нибудь вернется, ни у кого нет, но он не стал прямо опровергать данное утверждение.

— И все же потом владеть ситуацией будет злой человек.

— Круглоухий вовсе не злой!

— Келвин Найт не владеет ситуацией в Келвинии. Распоряжается совсем другой человек. Тот самый, кого Круглоухий однажды разбил в другом месте. Этот самый король и Зоанна, считавшаяся навеки сгинувшей. Зоанна, которая теперь обладает большей магией, чем та, которая когда-то была в распоряжении ее отца.

Сент-Хеленс чувствовал себя так, как будто его здорово взгрели. Большеносый генерал имел куда больше информации, чем было у него самого, и успешно использовал ее точно так же, как и численное превосходство в военной силе. Де Голлик только что сказал, что ситуацией в Келвинии управляют двое самых плохих людей. Сент-Хеленс чувствовал это, но не осмеливался признать прямо. Теперь правду нельзя было отрицать, и боль глубоко засела у него внутри.

— Проклятье! — простонал он.

— Вижу, что вы не хотите повернуть назад, генерал Рейли. Вы приняли свое решение.

Сент-Хеленс хотел сказать что-то другое. Он хотел объяснить, почему он является всего лишь пешкой, слепым орудием. Пророчество может побудить к действию его зятя с небольшой помощью со стороны. Да, все это было похоже на шахматную игру. У Келвина была сила, но другие должны были делать ходы и приносить жертвы. Другие, такие, как Сент-Хеленс. Он был связан своим жребием и не мог его избежать.