Мёд

Просто утро неприятных сюрпризов какое-то! Страшно, что днём будет.

С медведем ничего не ясно. Как он так пропал? И правда – мистика. Но от этого не легче. Я серьёзно переживаю за зверя: пять пулевых, швы – и вдруг пропал. Он в лесу не выживет в таком состоянии.

Мне снова хочется плакать, но со слезами явный перебор за сутки. Я так в истеричку превращусь. Надо успокоительное выпить и браться за дела, чтобы не думать…

***

Я свалил по-тихому – не хотел будить Диану. Она сладко спала, а я… Не знал, что ей сказать. Ночью облажался по-крупному с «булочкой» этой. Не думал, что Дина так отреагирует. Как я должен был догадаться, что красотка с охренительный фигурой комплексует по поводу лишнего веса?

Короче, надо срочно добыть букет и вечером бежать извиняться. Приду к ней, встану на одно колено – буду умолять о прощении. Надеюсь, госпожа Удача не станет светить передо мной голой задницей, и мне повезёт.

Я двигаюсь в сторону магазинчика, где вчера на двери видел объявление с вакансией. Там сказано, что оплата почасовая – это то, что нужно. Поработаю, а вечером карман согреет пусть небольшая, но сумма денег. На цветы должно хватить. И пожрать бы…

Первый облом ждёт меня, потирая руки. Вакансия занята, а бумажку с объявлением тупо забыли снять с двери.

И что делать?

Деньги мне нужны «вчера», документов нет. Всё, что я могу – искать калымы с почасовой оплатой, но здесь, похоже, такой труд не востребован. Я уже три часа ношусь по городу, захожу в заведения, спрашиваю, а ответ получаю один – «Не требуется».

Если так пойдёт дальше, я до зимы точно не отожрусь. Да что там – отожрусь… Мне, блин, спать негде! И это проблема. Потому что сегодня утром уже гораздо холоднее, чем было вчера ночью.

Шагаю хрен знает куда – лицо скрыто козырьком бейсболки. Не знаю почему, но я уверен – светить рожей не стоит. Всё, что у меня есть – имя. Мёд – звучит неплохо и отторжения не вызывает. Спасибо девочке с зелёными глазами.

Пожалуй, букетом тут не обойдёшься…

Сажусь на лавку в каком-то сквере, с неба накрапывает прохладный дождь, мимо проносятся машины, а я в шаге от того, чтобы попросить у прохожих телефон, чтобы позвонить. В кармане у меня визитка Иваныча. Вот кто может помочь решить проблемы – с документами, с работой.

Не нравится он мне! Мужик с портаками и золотым зубом изображает из себя фею-крёстную. Я не Золушка ни хрена.

Поднимаю глаза и читаю на вывеске – «У Арама». Кафешка второсортная. Я её сразу не заметил. А зря. В таких местах не требуют документы при устройстве на работу. Пойду попытаю счастья.

Захожу внутрь и вижу хозяина кафехи. У Арама есть бейджик с именем и должностью, но нет хорошего настроения – он орёт на кого-то по телефону. Судя по всему, этот кто-то работает у пузатого армянина. Я сажусь за столик ждать, когда Арам закончит кричать на подчинённого. Из обрывков его фраз несложно понять, что работник собрался в отпуск.

– Э-э! Гюля, обслюжи гостя, э-э! – орёт он.

Смотрю на армянина и мотаю головой – не гость я. Он оказывается на редкость проницательным. Быстро завершает звонок и, остановив «Гюлю» на подлёте, садится за столик напротив меня.

– Здравствуй, дорогой. Слюшаю тэбэ, – акцент у него убийственно канонный.

Я тоже здороваюсь и излагаю суть коротко и сразу предупреждаю, что я без документов. Армянин гнёт густую бровь, трёт пухлыми пальцами подбородок и молчит. Я, измученный утренними неудачами, сижу как на иголках. Ара, давай, соображай быстрее! Нет – так я дальше пойду.

– Ну? – не выдерживаю.

– Я Арам, дирэктор этого кафэ, – он явно гордиться тошниловкой. – Как тэбэ звать?

– Мёд, – представляюсь и ещё раз мысленно благодарю Дину за имя.

– Мёд-джан, есть работа, но на нэдэля всэго.

– Что делать?

– Барашэк бить. Умэешь?

Фиг знает. А вот Араму об этом знать не надо. Разберусь как-нибудь.

– Умею, – вру нагло.

– Э-э-э, по-братски, Мёд-джан! – радуется армянин. – Поедэшь ко минэ в дом, жить комната бюдешь. Нэдэлю бьёшь барашэк, я тэбэ дэсять тысячь дам.

Да не вопрос!

Арам оказывается не только проницательным, но и резким. Полчаса, и я уже еду в машине с его братом куда-то за город.

Хреново, что с букетом и коленом придётся отложить на семь дней, но другого шанса заработать десятку за неделю может не подвернуться.

Чувствую себя призывником, который уходит в армию. Дождись меня, булочка!

***

Стою в раздевалке, смотрю на себя в зеркало. Одежда, в которой я занимаюсь танцами, достаточно откровенная, но не пошлая: короткие шорты, закрытая футболка и чулки – всё неизменно в чёрной гамме. Чёрный стройнит… Может, поэтому я сейчас не кажусь себе толстой? А ещё есть стрипы – туфли для танцев на высоченных каблуках и платформе. Они делают меня визуально тоньше. На первый взгляд, в стрипах даже ходить нереально, но всё дело в опыте. Месяц, и уже не чувствуешь никакого дискомфорта.

Хм… Или дело не в одежде? Фигура у меня вроде нормальная. Ладно, пора переодеваться. Время поджимает.

Я стягиваю с себя влажную после занятий одежду – устала. День получился насыщенным.

Упёрла коврик в химчистку, вернулась домой и села за договоры, которые мне скинула тётя – там жесть. Кто и зачем их составлял – непонятно, в них вообще ничего не понятно. Пришлось перекраивать. Просидела я за ноутом до вечера, а потом прибежала сюда – на стрип-пластику. Сначала оттанцевала общее занятие, а за ним индивудуалку. Сейчас приму душ и бегом в химчистку – ковёр забирать, пока она не закрылась.

– Дин, ты тут? – в раздевалку заглядывает наша преподавательница Ира.

– Ага, здесь я! – поднимаю руку над шкафчиком, чтобы меня было видно.

– Поговорить с тобой хотела, – Ира присаживается на лавочку. – Как ты смотришь на то, чтобы годик поработать в Китае?

Я?! Не думала, что мне предложат.

– У меня программы нет, – я надеваю банный халат и сажусь рядом с Ириной.

– Сделаем тебе программу. Это как раз не проблема.

Из нашей группы две девочки ездили в Китай работать на год и возвращались с хорошей суммой. Наниматели – небольшие заведения, бары или вроде того. В Китае любят экзотику – хавают всё, главное, чтобы исполняли иностранцы. В заведении по понедельникам могут танцевать «народники», по вторникам «балльники», например. Русские в такие места тоже ходят – ностальгия по родине.

– Не знаю… – выдыхаю задумчиво.

– Ты что, боишься? – Ира поднимает брови. – Дин, ты восемь месяцев занимаешься у меня и прекрасно знаешь, что я девочек абы куда не отправлю. Всё прилично – официальный договор, жильё, зарплата, – она достаёт из кармана спортивных штанов маленький блокнот и ручку, пишет цифры и показывает мне. – Это за год.

Впечатляет!

Стрип-пластика – не стриптиз. Акробатика, имитирующая эротический танец – никакого обнажения. И мы точно так же, как «народники» и «балльники», пользуемся спросом в приличных заведениях за границей, куда гости не подрочить приходят – отдохнуть нормально. Да, не опера-балет, и понятно, что на звание народных артистов мы не претендуем, но и ничего страшного в такой работе нет. Возможно, кто-то позволяет себе лишнее в поездке, но это точно – дело личное, без принуждения, рабства и прочей мути. Ире я доверяю, а видосы из Китая есть у девчонок в соцсетях – я смотрела, как и что. Только не думала, что мне предложат поехать. Я – коровка в стрипах, а тут на сцену за приличный гонорар.