Медальон с пламенем Прометея

– Ой, простите, пожалуйста, – наткнулась Анфиса на даму, застывшую возле парапета.

– Ничего. Не страшно, – торопливо ответила та, и Анфиса вдруг поняла, что дама одета во все черное. Шляпка с вуалью, перчатки из черного кружева, жакет, юбка, чулки, все было черное, а волосы белые. Седые.

– Ой, – тут же пришла в себя Анфиса, забывая о всякой ерунде. – А я вас, кажется, уже видела, вы тут поблизости живете?

– Нет. Просто приезжаю сюда гулять, красиво здесь очень, собор в воде отражается, с куполами, мозаикой, решетка Михайловского сада, а дальше площадь Искусств и Михайловский замок, удивительное место. Я до Невского не дохожу, суетно там, шумно, – поделилась дружески дама.

А Анфиса цепко впилась взглядом в ее лицо, пытаясь рассмотреть и запомнить черты, да вот беда, вуаль густая мешала, только и видно было, что губы узкие да подбородок.

– А сами вы где живете?

– Я… – замялась немного дама, назвать ее гражданкой или там женщиной язык не поворачивался. – Я на Петроградской стороне живу.

– А что же, вам там гулять негде?

– Ну почему же, есть. Но мне здесь нравится. А вы здесь неподалеку живете?

– Вон в этом доме, – кивнула Анфиса.

– А я на днях возле вашего дома милицию видела, случилось что-то? – полюбопытствовала дама.

– Брата моего убили, – вдруг поделилась Анфиса. – Двоюродного, но все равно что родного, под одной крышей жили.

– Ужас какой, – покачала головой сочувственно дама.

– Да. А самое плохое, жену его арестовали, думают, она это.

– А что же, против нее улики есть? – весьма грамотно осведомилась дама, никакой мистики в ее словах и манерах не было, только вот одежда.

– Да не знаю. А только дома они с Афанасием вдвоем были, больше никого, да и соседи никого из посторонних в подъезде не видели, – продолжала простодушно рассказывать о наболевшем Анфиса. – Я-то Зинаиду недолюбливала всегда, думала, вертихвостка избалованная, а у нее, оказывается, мать-инвалид, две сестренки, братик маленький, и она их всех тащила, а без нее как им прожить? Горе.

– Да может, еще разберутся, найдут настоящего убийцу?

– Кто знает, – безнадежно проговорила Анфиса и, почувствовав вдруг страшную усталость, едва кивнув незнакомке, пошаркала к дому.

А дама осталась стоять возле парапета, прямая, с гордой осанкой, едва касаясь рукой перил, глядя вслед Анфисе неподвижным взглядом.

«Как странно, может, эту самую даму видел Афанасий незадолго до смерти?» – думала Анфиса, тяжело шагая по переулку.

«А с другой стороны, ну, видел он эту старуху, ну, принял за Смерть, так она-то в этом не виновата, не она ж его убила. И потом, может, и не она это вовсе была, а кто другой. Вон еще ковыляет бабка, тоже в черном, только чулки нитяные и перчаток нет, ну и платок вместо шляпы, – взглянула она на другую сторону переулка. – Фантазии это все, вымысел поэтический».

С майором тем, у которого утром была, она во дворе столкнулась, он на нее налетел буквально. Так ей хотелось отдохнуть, поужинать спокойно, подумать обо всем, да и Петя зайти собирался. Ан нет. Милиционер этот в гости навязался. Потолковать ему надо.

«Ладно, все лучше, чем к нему идти. Да и ужинать в компании веселее, вон щеки у него какие худые, да и лицо землистое, ест небось одну сухомятку», – входя в квартиру, размышляла Анфиса.

– Садитесь, руки вот только помойте, полотенце чистое на крючке висит у раковины, – ворчливо распорядилась она, нарезая хлеб.

– Вот это щи, ай да щи. У нас в столовой таких не варят, – старался задобрить хозяйку майор, уж больно она показалась ему ершистой, а для разговора это было не на руку.

– Да в какой же столовой такое сварят, такое жена должна дома варить, – все так же ворчливо проговорила Анфиса, берясь за ложку.

– Нет у меня жены. Не случилось, – наворачивая щи, пояснил майор.

– А чего ж так? Вроде не косой, не кривой, а может, пьющий?

– Да нет. Просто служба такая, некогда о личной жизни подумать.

– Вот уж это глупости. Чай, среди вашего брата женатых не меньше, чем среди прочих мужиков. Да и как же ты без жены справляешься, а постирать, а приготовить?

– Справляюсь. Привык. Да и сестра у меня есть, и племянник.

– Они с тобой живут? – Анфиса как-то незаметно перешла с майором на «ты», пожалев его по-бабьи и перестав бояться.

– Нет, они у Нарвской заставы живут, зять у меня на «Красном треугольнике» работает.

– А ты где живешь?

– А я на Выборгской стороне. Да я привык.

– На вот, у меня пирожки остались, с утра Зинаиде пекла. Ешь, – расщедрилась Анфиса Тихоновна, доставая из буфета блюдо с пирожками. – Небось на сухомятке сидишь. Чаю вот тебе подолью.

– А вы, Анфиса Тихоновна, замужем были?

– Нет. Не нашлось в деревне жениха, а в город приехала, не до того было. Петеньку растила, да хозяйство. А уж после войны и мужиков-то не осталось, – невесело усмехнулась Анфиса. – Так что тоже холостячкой живу.

Майор смотрел на хозяйку и удивлялся. Как это такая домовитая, хозяйственная женщина и собой приятная, а без мужа прожила. Ей бы детей семеро по лавкам, мужа работящего, она бы их пирогами кормила, щами-борщами, и перед глазами у него поплыли тихие уютные картины, и борщами кормили почему-то его, и подушки ему взбивали, и кровать была с медными шариками и кружевным подзором, и ходики у них на стене бы тикали…

– Э, голубчик, как тебя разморило, – услыхал он голос Анфисы Тихоновны. – Сидя спишь. Устал небось, набегался за день? А ты иди, приляг на диван в комнате, а я пока посуду помою.

– Ой, да что это я? – с силой потирая лицо, спохватился майор Долгушин, совершенно неприлично раскисший от вкусной еды и тихого разговора. – Вы извиняйте, гражданка Зыкова, это я чего-то… Пойду я, пора. А поговорим в другой раз, – краснея, бормотал он, со смущением вспоминая недавнее видение.

Но уйти он не успел, в дверь позвонили.

– Ой, Петя наш пришел, – обрадовалась Анфиса Тихоновна и поспешила в прихожую.

А майор опустился обратно на стул. Уходить сейчас было глупо, не профессионально. А он, старый служака, и так уж сегодня маху дал. Второй раз повторять не стоит.

– Вот, Петенька, знакомься, это Михаил Николаевич, из уголовного розыска. – Совсем не солидно, как-то по-свойски представила майора Анфиса входящему в кухню невысокому плотному мужчине со светлыми волосами и курносым носом.

– Зыков Петр Афанасьевич, – протягивая руку, представился сын убитого.

На отца он, кстати, вовсе был не похож. Ну, может, только уши да подбородок.

– Майор Долгушин, – вставая, представился майор.

– Ты, Петенька, садись, с работы ведь только? Сейчас я тебя покормлю, – суетилась радостно Анфиса. – Ой, а что это мы на кухне? Пошли в комнату, я еще чайку нам с майором погрею, мы-то уж поужинали, не дождались. Ну как Тонечка, как Оля? Вы бы в выходной все вместе приехали, а? Ты хлебушка-то бери, сметанка свежая, кушай. – В глазах Анфисы светились безграничная любовь и ласка, и майору даже стало завидно, что обращено это все не на него, а на какого-то постороннего парня.